5
Степан Парамонович только что пришел с работы. Елизавета накрывала на стол. На стук в дверь недовольно поморщилась: "Несет кого-то нелегкая под самый обед".
Вошел Кузьма. Увидав его, Щекотов молча кивнул. С тех пор, как Кузьму выбрали председателем, он стал относиться к нему суховато, и не то, чтобы ему было обидно, что его обошли, нет, тут дело было совсем в другом: во многом расходился Степан Парамонович с Петровым.
В этот раз он встретил его особенно сухо. За полчаса до прихода Кузьмы он беседовал с Иваном Сидоровым и узнал о том, как председатель отказался от механика.
- Может после этого у него болеть душа за наш колхоз? - спрашивал кузнец.
Степан Парамонович сочувственно поддакнул:
- Молодой он, все сгоряча берет, а колхозное дело требует спокойного раздумья. К тому же за многое берется, силы не рассчитывает, вот и получается все навыворот. Понятно, нет?
- Мне только одно понятно: подведет он нас под монастырь, - тряхнул головой кузнец.
- Ну, что у вас? - расчесывая гребнем мокрую бороду, спросил Щекотов Кузьму.
- Да вот, думаю, встречный взять, Степан Парамонович, - доставая из полевой сумки бумаги, ответил Кузьма, - на совещании председателей колхозов это обращение обсуждалось, а тут у меня мелькнула мысль, что ведь цифры-то эти взяты применительно к среднему колхозу…
- А наш, вы полагаете, конечно, как сильный? - в голосе Степана Парамоновича послышалась усмешка.
- А почему бы нам и не считать себя сильными?
- Ну-ко, дайте взглянуть. - Щекотов протянул к Кузьме за бумагами руку, большую, с толстыми коричневыми пальцами, похожую на корень, и, далеко отстранясь от листа, начал читать обращение. Прочитал, пошевелил бородой, чуть скосив ее набок: - Если мы столько вытянем, на что нас призывают, и то большое дело сделаем. Какие земли, мы еще досконально не знаем, как они уродят, покажет только осень, к тому же люди не проверены на работе. Исходя из такого дела, лучше взять то, к чему призывают, и выполнить, а иначе замахнемся и не осилим, конфуз на весь район выйдет. Бахвалами-то быть легко.
- Да почему ж бахвалами? Ведь прежде чем говорить о встречном, я тоже пораскинул мозгами. Что, мы не сможем на четыре пуда выше обязательства снять ржи с гектара или картофеля на три центнера больше? Если захотим, так сделаем. Вот я послушал на совещании, что другие председатели говорят, большой у некоторых замах. Уже сейчас поговаривают и об электростанциях колхозных и про повышение урожайности, и верится - добьются они, чего хотят. А ведь мы в одинаковых с ними условиях.
- Все это, конечно, так, да ведь чего зарываться-то, Кузьма Иваныч? Можно ведь и так сделать, старанье-то от нас никуда не уйдет, вырастим большой урожай, значит, честь и хвала нам, а не вырастим, так опять же никто не поругает…
- Это, значит, на самотек пустить? Нет, Степан Парамонович, так не выйдет. На то мы и даем слово, чтобы все время помнить об ответственности. Настоящая радость тогда приходит, когда ты поборешься, посомневаешься, а все-таки осилишь, добьешься. Вот не знаю, слышал ты или нет, а есть в Тихвинском районе овощеводка Валентина Трифонова. Так что ты думаешь, ведь она по тысяче центнеров капусты с гектара снимала…
- Будто бы… - усмехнулся Степан Парамонович.
- Да-да, по тысяче. Думаешь, легко ей было? Тоже, наверно, вначале, как брала обязательство, боялась, а вот сдержала слово. По ее примеру Мария Хромова собирается снять ранней капусты шестьсот центнеров. Это немало.
- Так ведь в других местах все обжитое, а у нас…
- Что у нас? - раздражаясь на неподатливость Щекотова, перебил Кузьма. - Мы счастливые, мы въехали в готовые дома, государство дало лошадей, коров… А ты посмотри, как начинали после войны жить люди на Украине или тут же, в Ленинградской области, где прошел немец. Жили в землянках и все-таки боролись за урожай. Да что я тебе рассказываю-то, что ты, не знаешь? А нам по совести положено с первого же года стать сильными.
- Так это, конечно, кто говорит, - сдаваясь или прикидываясь, что он соглашается, сказал Степан Парамонович. - Плохо ли стать сильным колхозом…
- В том-то и дело. - И тут - с Кузьмой случалось это довольно редко - он растроганно посмотрел на Щекотова и положил свою руку на его толстые шершавые пальцы. - Степан Парамонович, ведь хочется поскорее наладить жизнь. Бывало, на фронте соберемся мы у костра или в блиндаже и мечтаем: вот, думаем, кончится война, вернемся домой и начнем же работать! До того другой раз замечтаешься, что даже тоска нападет. И вот спроси в то время любого, вырастит ли он урожай вроде как Трифонова, никто бы не задумался, сразу бы ответил: "Выращу!" Помню, это было за Одером, стояли мы на ферме, хозяева убежали. В воздухе теплынь. Весна. И вот нашли солдаты плуг, впрягли коня и стали пахать, веришь ли, помолодели люди… Так что ж ты думаешь, что они сегодня делают?
- К севу, поди, готовятся, - ответил Степан Парамонович.
- К севу-то к севу, - несколько остывая, сказал Кузьма, - но как готовятся? Мне сдается, они не испугались бы взять встречное обязательство.
Степан Парамонович промолчал.
- В общем, дело, по-моему, так обстоит: встречное обязательство мы должны взять и выполнить, а для этого надо заблаговременно подготовиться. Основное, мне думается, надо организовать агрономический кружок, без высокой агротехники нам далеко не уйти.
- Без знаньев, конечно, куда уйдешь, - спокойно заметил Степан Парамонович.
- В том-то и дело. Надо добиться, чтобы каждый колхозник знал, как надо выращивать урожай, как надо ухаживать за культурами. Я думаю, завтра же разбить всех колхозников по звеньям - зерно, картофель, овощи - и соответственно для каждого звена своя программа.
- Это можно…
- Ну вот, - Кузьма придвинулся к Щекотову и, твердо чеканя каждое слово, сказал: - придется тебе, Степан Парамонович, взяться за ведение кружка, ты человек знающий и научить можешь многому.
Елизавета сердито махнула подолом.
- Есть ему время заниматься таким делом. Только ему и не хватало, чтоб еще лясы точить.
- Подожди, Елизавета, - мягко сказал Степан Парамонович.
- Как бы не так, буду я молчать. А вам так прямо совестно должно быть, председатель колхоза: почуяли, что мой мужик слабый на всякий уговор, и ездите на нем, только и знаете, что спрашиваете - как да что. На готовенькое-то всякий рад!
Кузьма взглянул на Степана Парамоновича, ожидая, что он осадит жену, но Щекотов молчал, внимательно рассматривая что-то на своей большой ладони. Он сидел, склонив голову, волосы у него были благообразно причесаны на прямой пробор.
- Интересно вы говорите. К кому же мне и идти, как не к Степану Парамоновичу, - сдерживаясь, сказал Кузьма.
- А уж как говорю, так и говорю, к вам занимать слова не пойду, - и, хлопая юбкой по валенкам, Елизавета прошла к лампе, убавила огонь.
- Так как же, Степан Парамонович, с кружком-то? - спросил Кузьма.
- Да что с кружком-то? - ответил Щекотов. - Чему мы учить-то будем? Пустое это дело.
- Ну, что ж, ладно, - надевая шапку, жестко сказал Кузьма, - свет не клином сошелся, поищем, найдем другого человека. А ты зря все же отказываешься, не для меня, для колхоза надо было постараться.
- Да ведь что стараться-то? - сказал Щекотов. - Ведь что я знаю, так это знает каждая колхозница, а чего они не знают, так и я того не ведаю, а к тому же, если уж такое дело затевать, так зови агронома, тем паче, что ты это дело ставишь в прямую линию со встречным. А так ведь что? Если плохо получится, выйдет, что я плохо учил или не так, как надо, а зачем мне это? Понятно, нет?
- А насчет встречного как?
- Я свое слово сказал.
- Только обращение принимать?
- По-моему, его, потому как не можем мы его не принять, и я все силы отдам, чтоб его, значит, выполнить, тут уж дело касается чести колхоза. Ну, а если не выполним, так ведь мы и не хорохорились, нам предложили, как и всем другим колхозам, мы взяли, вот и все. А возьми встречный, да не сдержи слово, - на весь район ославишься, а дурная слава кому нужна? - и нравоучительно закончил: - Во всяком деле нужна серьезность.
Кузьма ушел от Щекотова злой. "Что это, боится он или не хочет помогать?" - думал Кузьма. Уже не в первый раз коробили Кузьму разговоры со Степаном Парамоновичем. Даже затею Кузьмы разминировать землю и то он не одобрял. "Зряшное дело ты затеял, - как-то сказал Щекотов, - чем больше площадей, тем больше налога, а налог хоть и через три года, а платить все равно придется".
Нет, Кузьме это было непонятно. Он направился к Никандру. Надо было подготовить комсомольцев, чтобы они выступили на собрании в защиту встречного обязательства.