- У тебя - кости? Доберешься до них! Катюша! Так решено? Беги предупреди свою Лену. Мы сейчас!
- Пошутила я. Куда на ночь глядя? Завтра - в первую.
- Жаль, - протянул Норин.
- Не последний раз. А лучше, если зайдете к вашей Ниночке.
- Ну, это ты брось, - добродушно ответил Норин. - С Ниночкой у меня чисто служебные отношения. Тут, как говорится, дружба дружбой… Что ж, бывай. Завтра заскочу. Привет Леночке!
- От кого привет-то? - усмехнулась Катя. - Леночка для вас, между прочим, Елена Андреевна…
Катя съежилась от холода, втянула голову в плечи и побежала к подъезду, хлопая тапками на босых ногах.
- Как говорится, - сказал Норин, обращаясь к Василию, - от ворот поворот. Ну, ничего, ими в Речном пруд пруди. Дойдем до реки и спать? Между прочим, с этой Леночкой надо познакомиться поближе. Я ее только раз видел, да и то на сцене.
- Она поет?
- Нет - гимнастка. Чуть ли не чемпион. Лицом похуже Кати, но фигура!.. Знакомство с этими девчатами полезно со всех точек зрения.
- Полезно не полезно, - задумчиво проговорил Василий. - Чем ее измеришь, эту полезность? Вы, например, ощущаете себя полезным?
Норин молча сделал несколько шагов.
- Полезен ли я?.. Если говорить вообще - это демагогия. Оглянитесь вокруг - кто ждет от нас пользы? Конкретно? Никто. Никто вообще, но каждый - для себя.
- Странная философия.
- Странная? Ничего странного - для всех никогда не будешь хорош. Василий Иванович, не обижайтесь, но вы, по-моему, витаете в облаках. Это пройдет. Когда-нибудь поймете. Вы мне симпатичны, и я к вам - со всей искренностью.
- Я тоже, но у вас не тот прицел. Заблуждаетесь. Вот у вас-то действительно пройдет. Давайте-ка спустимся лучше к реке.
- Давайте. Жизнь, между прочим, такая штука, что если ее не возьмешь за горло, она тебя возьмет. - Норин спустился к самой воде, широко расставил ноги, потянулся. Так же не торопясь, он поднял камень и запустил его в темноту. Глухо хлюпнула вода. - Вон там мой Разъезд. Километров двадцать отсюда. Между прочим, по вашей теории я до конца лет своих просидел бы на этом Разъезде.
- Вас переводят?
- Надо, чтобы перевели. Есть все шансы. И, вообще, почему кто-то должен жить в хорошем городе или даже в столице, а мы на какой-то периферии? - Норин неестественно рассмеялся. - Дорогой Василий Иванович, человек должен ставить перед собой цель и добиваться ее. Прозябать не люблю.
Норин снова нагнулся, подобрал камень побольше и лихо швырнул его в реку.
- Идемте! Завтра надо проворачивать дела.
Глава четвертая
ВСТРЕЧА
К трудовым будням управления Лена привыкла с первых дней. Все, что делалось тут, в конечном счете было связано со стройкой, с ее нуждами, а они вчерашней работнице были понятны и близки. Бесконечный поток сводок, просьб, требований, сообщений об исполнении приказов и распоряжений, телеграмм и писем на фирменных бланках предприятий-поставщиков стекался к Лене, а от нее шел к начальнику управления Груздеву.
Илья Петрович, как только Лена узнала его поближе, понравился ей добродушным ворчанием, хлопотливостью, смешинкой, которая светилась в глазах и слышалась в голосе. О чем бы ни говорил Илья Петрович, как строго ни спрашивал за непорядок, Лена всегда улавливала подбадривающее: "Не робей". И она не робела: дозванивалась до самых далеких участков стройки, перечитывала после машинки срочные бумаги, сновала по длинным коридорам управления и вызывала людей, которые нужны были Илье Петровичу.
"Прирожденный референт", - шутил он, и Лена знала, что это тоже было проявлением заботы, а не похвалой. Илья Петрович понимал, что настоящее место Лены совсем не здесь, за этим полированным письменным столом, а там, где шел бетон, ставились многотонные опоры, гудели газосварочные аппараты. Она была благодарна начальнику стройки за то, что он взял ее в управление, иначе пришлось бы ехать в деревню, как рекомендовали врачи, и жить там до самой зимы. Теперь - другое дело. Пусть она была не в бригаде, но зато каждый день могла и видеть, и чувствовать стройку, жить теми же заботами, которыми жили все, помогать людям.
Вскоре Лене стала ясной и простой, казалось бы, обыкновенная истина: всякая работа на стройке не только хороша, но и необходима, в том числе и управленческая. Без управленцев, без специалистов как бы взаимодействовали тысячи людей на неоглядной территории стройки, как бы они соблюдали точности проекта, согласовывали сопряжения и сроки? Вон как раскинулась она, стройка. Через открытое окно доносился скрежет кранов и экскаваторов, слышались сигналы машин, глухие удары парового молота. Основные бетонные сооружения спускались широкими амфитеатрами к голубевшей полоске реки. С горы ползли самосвалы с замесами бетона, а навстречу им пробирались машины, уже разгрузившиеся на лесах стройки.
Лена отошла от окна, сняла с валика машинки отпечатанное письмо, вложила его в папку. Рабочий день закончился. Она могла уйти домой еще час назад, но не вернулся Груздев. Вдруг она понадобится? Ведь бывало же, что Илья Петрович врывался под вечер в приемную и, тяжело дыша, просил "отбарабанить" срочную телеграмму или вызвать Москву или звонил в управление с какого-нибудь участка, передавал распоряжения для диспетчера и главного инженера.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Нет, это не Илья Петрович. И не исполняющий обязанности главного инженера Коростелев - тот лишнего не пересидит.
Вскоре Лена увидела коренастого белокурого мужчину. Он взглянул пристально круглыми карими глазами, и на лице его тотчас появилась улыбка. Она была располагающей, но и беззастенчивой; со стороны можно было подумать, будто бы этот человек давно знал Лену.
- Познакомимся! - сказал он и шагнул к столу. Рука Лены затерялась в огромной ладони. Лена попыталась высвободить руку, но вошедший не отпускал ее, стоял склонив голову и говорил: - Давно не бывал в управлении. А тут такие приятные перемены. Рад представиться: Петр Иванович Норин. Это имя вам мало о чем говорит, но все, что вы носите, все, что питает стройку, поступает непосредственно через мои базы. Это для вас! - Норин выпустил наконец руку Лены и положил на стол плитку шоколада.
- Как же это может быть для меня, если вы и не подозревали о моем существовании?
- Подозревал! - горячо заверил Норин. - Еще как подозревал! Даже имя ваше знаю. - И, переходя на дружеский тон, сказал: - Вы не обижайтесь. Просто не знал, когда придется поужинать. Вот и прихватил шоколадку - червячка заморить. Давайте по-братски! - Не развертывая плитки, он переломил ее пополам и протянул Лене: - Выбирайте любую.
- Спасибо, не хочется.
- Ну, этого не может быть!
Норин отломил кусочек, бросил его в рот и, улыбаясь, стал разглядывать Лену. На его розовых щеках появлялись ямочки и исчезали, глаза смотрели безотрывно, и Лене трудно было отвести от них свой взгляд.
- Это верно, что Груздев вернулся из Москвы?
- Да, он прилетел рано утром.
- А сегодня будет?
- Теперь уж вряд ли.
- Жаль. А как он завтра? С утра попаду?
- У вас - срочное дело?
- Чрезвычайно.
- А почему бы вам не пойти к заместителю? Вашими вопросами ведает он.
- У него был, дважды. Теперь нужно непосредственно к Илье Петровичу. Все зависит от него.
- С утра - оперативка, - заглянув в настольный календарь, сказала Лена. - Потом встреча с проектировщиками, обед, после обеда - партком.
- О парткоме слышал. Говорят, Соколкова избрали?
- У вас точные сведения.
- Не рано ли его? Впрочем - это не наше дело. Хуже прежнего не будет. А нельзя ли проскочить перед обедом?
- Ну, что у вас за вопрос? Скажите, я запишу. Доложу Илье Петровичу. Если сочтет нужным, сам вас разыщет.
- Эх, Лена, Лена! Зачем я буду забивать вашу светлую голову моими заботами? У вас и без меня хватает хлопот. Помогите лучше устроить встречу с Ильей Петровичем.
- Как я могу помочь, если вы не говорите, зачем он вам нужен? Что я ему скажу? Забирайте-ка свою шоколадку, мне пора.
- Я провожу.
Норин поднялся, подтянул и без того туго завязанный галстук, задумчиво взглянул в окно. Лена тем временем собрала бумаги и папки, заперла их в шкаф.
- Вы понимаете, - Норин задержал ее в дверях, - вопрос у меня действительно важный, но до некоторой степени личный.
- Так бы и сказали. По личным вопросам Илья Петрович принимает каждый день с восьми до десяти. Кроме пятницы. А завтра, к вашему сведению, пятница. Так что приходите в любой другой день.
- Все ясно! - театрально воскликнул Норин. - Идемте! Я по дороге все вам объясню!
Лена быстро шла по коридору. Норин следовал чуть поодаль, внимательно разглядывая ее. У выхода она внезапно остановилась. Заглядевшийся Норин налетел на Лену, едва не сбив с ног, и в последний момент придержал ее обеими руками.
- Что с вами? - строго спросила Лена.
- Прошу прощения, замечтался, - ответил Норин, отведя руки.
- Бывает. До свидания.
- Но нам - по пути.
- Вам даже известно, где я живу?
- Не совсем точно. Где же?
- На Приморском.
- Вот видите! Оттуда до гостиницы - рукой подать.
Помолчав немного и приноровившись к шагу Лены, Норин заговорил вновь:
- У меня создалось впечатление, что вы влюблены в свою работу.
- Почему бы и нет? Любая работа хороша.
- Я бы этого не сказал.
- Значит, своей работой вы не довольны?