- А я думал, с радости какой пляшешь, - сказал Чернов, но сказал уже вслед Кузьмичеву: тот сорвался с места, будто мальчишка, и, перепрыгивая через раскатанные по снегу бревна, в минуту скрылся за стеной - побежал в Выселки. Крепко, видать, прозяб, форсун.
Борис Иваныч с Витяем Шатуновым, опустив топоры, глядели ему вслед. Поди, завидовали востроносым туфлям Кузьмичева и ему самому - простой в доску мужик, тридцати еще нет, а уже руководящий специалист, начальник.
Шатунов-старший сидел на окоренном бревне и, улыбаясь, глядел на залив - там, на заснеженном искрящемся льду, чернели неподвижные фигурки рыболовов. Разреши сейчас, и побежит резвее Кузьмичева на этот лед, несмотря что старик.
- Перекур, - громко объявил Чернов, присаживаясь рядом с Шатуновым на бревно.
- Шесть новых блесен отлил и две перепаял магазинные, - сказал Парфенька Шатунов с блаженной улыбкой. - В воскресенье закачусь к Коммунской горе, там и судак и щука, окуни крупные.
Вот-вот, других мыслей у него и не предвидится. Дедушкой Парфентием пора звать, а он как был Парфенька бесштанный, так и остался.
- Баловство, - сказал Чернов. - Лучше дрова попилить, поколоть, на морозе они хорошо колются. - И уже видел у себя в дровяном сарае поленницы свежеколотых дров под самую крышу.
Витяй засмеялся:
- Отцы спланировали близкое будущее. А мы, Борь-Ваныч?
- Мы подождем, - сказал Борис Иваныч, щелкнув зажигалкой и прикуривая.
Чернов поглядел на них и вздохнул. Когда только они успели вырасти, эти парняги, младшие их сыновья! Вот стоят независимо, рослые, плечистые, в брезентовых прочных робах, Витяй даже повыше Бориса Иваныча будет, хотя, конечно, пожиже, а вроде недавно такими были Иван Чернов и Парфенька Шатунов, их отцы. Правда, Парфенька редко стоял рядом с Черновым, в детстве робкий был, все больше один, к удочкам уж тянуло, не отличился он и в парнях, на гражданскую не попал из-за слабости здоровья, а уж за землю никогда не болел и в поле не ночевал, хотя в колхоз пошел с охотой. Чего таким не идти, когда ни лошади, ни вола, баба брюхатая, изба развалилась. Голому собраться - только подпоясаться.
- Председатель идет, пап! - сдавленным полушепотом сказал Витяй и поперхнулся дымом, закашлялся.
Со стороны Выселок в самом деле шагал Степан Мытарин, помахивая гибкой хворостиной.
- Пороть вас станет, - предположил Борис Иваныч.
Витяй засмеялся, а Шатунов Парфентий вскочил и зачем-то поспешно затоптал валенками папиросу. Оба они были приняты на совхозную стройку лишь на время отпуска, но вторая неделя уже, как отпуск их кончился, а в колхоз отец с сыном не торопились.
Чернов тоже забеспокоился при виде Мытарина: бригада плотников сегодня же может лишиться двух человек. Правда, Шатуновы вольны остаться в совхозе, но директор не такой человек, чтобы пополнять постоянные кадры за счет колхоза. Да и какие Шатуновы постоянные - век тут ни постоянства, ни толку не было.
Мудрый Чернов в данном случае ошибался.
И толк и постоянство в поведении Парфеньки Шатунова были, но не всякий это понимал, потому что из-за рыболовной страсти его ставили наравне с мальчишками, хотя в рыболовстве не больше легкомыслия, чем в любом другом занятии. Правда, кроме рыболовства, странным казалось давнее и до сих пор не преодоленное разночтение Парфеньки с женой Пелагеей по социальным, так сказать, вопросам. Дело в том, что Пелагея Шатунова работала свинаркой в совхозе со дня его организации, Парфентий же в совхоз не пошел, но спустя несколько лет, когда началась коллективизация, охотно записался в колхоз.
Но и это разногласие имело серьезные основания. В совхозе надо работать ежедневно, как на заводе или на фабрике, это было известно со дня его основания, за каждый прогул держи ответ, а в колхозе есть лазейка, там можно спрятаться за минимум трудодней и не упустить рыболовный сезон. Минимум придумали, конечно, немалый, но выработать его все же можно, и вот ты уж не виноват, если в свободные дни половишь рыбки. Деньги же в дом принесет Пелагея, которая к рыбалке не привержена.
Это одно дело.
Второе: Пелагея имеет право на землю под картофельные огороды не меньше пятнадцати соток - от совхоза. А от колхоза право на землю имеет Парфентий, и он пользуется этим правом.
- Добрый день, труженики! - прогудел громоздкий Мытарин, наставив свои выпуклые шары сперва на Чернова, потом на Шатунова и бегло окинув молодых. - Значит, укрепляем и развиваем совхоз?
- Здравствуй, Степан Яковлич, здравствуй, - виновато засуетился Парфенька. - Вот садись тут, на бревнышко, чего стоять-то.
- Я на минуту, - сказал Мытарин. - Зашел посмотреть строительство и вот дорогой все думал: что ближе к коммунизму - колхоз или совхоз? Давно эта мыслишка меня занимает, а решить не могу. Дай, думаю, мужиков спрошу, посоветуюсь. Ум, говорят, хорошо, а два - лучше. А? - И оглядел всех доверчиво, бесхитростно, как ребенок.
Чернов сразу почуял здесь одну из мытаринских загадок-ловушек и, усмехнувшись, опустил голову, пощипывая рукой кончик усов.
А Борис Иваныч не понял, что спрашивают не всех, принял вопрос к себе.
- Совхоз ближе, - ответил он и толкнул локтем Витяя.
- Совхоз, - поддержал Витяй решительно. - Не зря же сюда люди идут.
- Понятно. - Мытарин повернулся к Парфеньке: - А как думает Шатунов-старший?
- Да я что, я ничего, - забормотал Парфенька, сконфуженный тем, что его Витяй откровенно высказал свою тягу к совхозу. Вот теперь извивайся, как уж под вилами, заглаживай. - В совхозе, конешно, деньги и в плохой год дают: заработал - получи, не то что в колхозе. Но опять же вопрос: откуда совхоз берет те деньги, если хлеба не уродились? Чужое, значит, заедают?
- Во, во! - обрадовался Мытарин, - И какой же вывод?
- Известно какой: ближе к коммунизму колхоз, а не совхоз. По справедливости.
- Так чего же ты бежишь в совхоз и сына сманиваешь? - захлопнул Мытарин свою простенькую ловушку.
- Начальство на горизонте, - объявил радостно Витяй, отвлекая от отца внимание Мытарина.
Чернов оглянулся и увидел, что от райкомовской "Победы", вставшей у развала досок на окраине Выселок, идут Балагуров и Межов. Балагуров о чем-то говорит, живо размахивает руками, хлопает по плечу Межова, смеется. Веселый мужик. В белых бурках ходит, в шапке пирожком, в модном пальто. И, видно, крепкий, если самого Баховея поборол. Теперь первый человек в районе, хозяин всей округи.
Ромка, то есть Роман Харитонович, смелый ведь человек, безужасный, а вот теперь, говорят, устроился в вечернюю школу, будет учить ребят истории.
- Привет строителям коммунизма! - Балагуров размашисто протянул руку Чернову, потом Шатунову и Мытарину, кивнул молодым: - Отдыхаем?
- До коммунизма нам далеко, Иван Никитич, - ответил Чернов доверительно. - Вручную вот тюкаем, бревна ворочаем, тяжести разные.
- Желудочным паром, - прибавил задиристо Витяй.
Балагуров улыбнулся, сел, поздоровался с подходившими плотниками, потом спросил Мытарина, по какому случаю он тут оказался.
- Да тоже о коммунизме вели дискуссию, - сказал Мытарин. - Хотели выяснить, что ближе - колхоз или совхоз.
- Выяснили?
- Нет, разделились мнения.
- Куда же больше склоняются?
- Вот к Сергею Николаевичу. В совхозе, говорят, надежней, тут деньги, а не трудовые палочки. И Сергей Николаевич так думает.
- Я так не думал, с чего ты? - удивился Межов.
- Не думал, а моих колхозников у себя пригреваешь.
- Кого? - И, встретив виноватый взгляд Парфеньки Шатунова, нахмурился, скрывая смущение. - Извини, Степан Яковлевич, совсем забыл в этой суете. Сегодня же рассчитаем.
- А в чем дело? - спросил Балагуров. - Шабашников общих завели, не поделите никак?
Межов коротко рассказал.
- Два медведя в одноместной берлоге? - улыбнулся Балагуров. И, щурясь от яркого на солнце снега, оглядел столпившихся плотников. - Как думаете, товарищи, можно объединить колхоз с совхозом?
Плотники переминались с ноги на ногу, мяли валенками снег, закуривали. Что тут скажешь?
Колхоз или совхоз - это вроде бы не наша забота. Спросить будто спрашивают по-серьезному, а делают всегда по-своему.
- Сразу тут не ответишь, Иван Никитич, - сказал Чернов, решив выручить своих плотников. - В колхозе платят как? А так: по урожаю. Большой урожай - государство возьмет, малый - опять не прогневайся, колхозник. Так ведь? А большие урожаи редко бывают: они же от погоды, а погода - от господа бога, а бога мы отменили, нету его.
- Эдак, эдак, - оживились плотники.
- Жить-то надо: семья, дети…
- Ничего, поправимся, - сказал Балагуров. - Вот планы выполним и поправимся. Хотя кое-кто за рубежом и сомневается. Да только им не привыкать. - Балагуров улыбнулся, вспомнив старый анекдот. - Во время первой пятилетки американский турист встретил в городе нашего мужика - тот по складам лозунг читал: "Догоним капиталистические страны…" Спрашивает его: "В этой обуви догонять нас будешь?" А мужик был в лаптях. "Нет, отвечает, сапоги собираюсь купить. К концу пятилетки все будем в сапогах и вас догоним". Турист засмеялся: "Вам, говорит, до Америки надо столько пятилеток, сколько на твоей обуви клеток". - "Ничего, - успокоил его мужик, - ты не сумлевайся. На худой конец мы лыко пошире возьмем, оно и поменьше выйдет пятилеток…"
Чернов тоже смеялся вместе со всеми, а когда начальники, всё трое, собрались уходить, высказал откровенное сожаление:
- Посидите еще маленько, Иван Никитич.