Творчество талантливого прозаика Василия Михайловича Андреева (1889-1941), популярного в 20-30-е годы, сегодня оказалось незаслуженно забытым. Произведения Андреева, посвященные жизни городских низов дооктябрьских и первых послереволюционных лет, отражающие события революции и гражданской войны, - свидетельство многообразия поисков советской литературы в процессе ее становления.
Содержание:
"НЕУДОБНАЯ ПРОЗА" ВАСИЛИЯ АНДРЕЕВА 1
БОЕЦКИЙ ПУТЬ - Повесть 2
ПРАЗДНИК 10
ПАЛЬТО 13
РАСКОЛДОВАННЫЙ КРУГ - Повесть 14
ВОЛКИ - Повесть 21
ОШИБКА 29
ПРО МИШУ РАССКАЗ 31
СЛАВНОВ ДВОР - Повесть 33
ПРЕСТУПЛЕНИЯ АКВИЛОНОВА - Повесть 42
НОВОРОЖДЕННЫЙ ПРОСПЕКТ 49
"ВО СУББОТУ, ДЕНЬ НЕНАСТНЫЙ…" 49
ЛЕБЕДЬ 49
ГАРМОНИСТ СУВОРОВ - Повесть 49
СЕРЫЙ КОСТЮМ - Повесть 56
ИГАРСКИЙ БАЛОК - Полярная быль 73
КОМРОТЫ ШЕСТНАДЦАТЬ - Повесть 75
К ТВОРЧЕСКОЙ БИОГРАФИИ ВАСИЛИЯ АНДРЕЕВА 86
ПРИМЕЧАНИЯ 89
Примечания 89
Канун
"НЕУДОБНАЯ ПРОЗА" ВАСИЛИЯ АНДРЕЕВА
Году чуть ли не в 1970-м попался мне старый, двадцатых годов, альманах "Ковш". Стал я его листать и наткнулся на повесть Василия Андреева "Волки". Имя это ничего мне не говорило, поэтому и листал повесть без особого интереса, но что-то в ней вдруг зацепило, что-то проглянуло, блеснуло. Короче говоря, я вернулся к началу и прочел ее залпом. Поразился, обрадовался замечательной, крепкой прозе, где и жизненный материал, и язык, и мысль авторская - все привлекало, ничего не устарело. Были еще живы в Ленинграде писатели, которые хорошо знали начало советской литературы, жизнь литературного Петрограда - М. Л. Слонимский, Г. С. Гор, В. Н. Орлов и другие "хранители огня". Они помнили Василия Андреева. О нем сохранилось несколько легенд. Полузабытые, смутные, потраченные временем, они рисовали образ человека неусмиренного, характером - самобытного, чудаковатого. Он появлялся в их рассказах то спившимся, то издевающимся - то ли над литературным этикетом, то ли над страхами перед талантом. Рассказывали такую историю. Был Андреев сослан в Туруханский край за участие в революционной деятельности. Там он познакомился со Сталиным. Было это не то в 1915, не то в 1916 году, и тогда Андреев, перед отправкой Сталина по этапу в Красноярск, одолжил ему свою шубу.
Перед Великой Отечественной войной, бедствуя, - а надо заметить, что после 1937 года почему-то книги его перестали издаваться, - так вот, будучи совсем без средств, решил он напомнить Сталину про свой "заячий тулупчик" и попросил помощи. Написал. Как говорят, получил ответ. Тут сведения расходятся: ответ строгий, ответ холодный, ответ, советующий умолкнуть… Во всяком случае, должник не обрадовался появлению своего старого приятеля. А в 1941 году, через несколько месяцев после начала войны, В. Андреев исчез. Вышел из дому и исчез. Более о нем ничего не известно. Опять же вспоминали какие-то странные слухи о самолете, на котором его вывезли или увезли…
В биографии В. Андреева много невнятного, упущенного, никто ею не занимался, и когда займутся, а займутся обязательно, ибо фигура эта незаурядная, то восстановить факты будет уже трудно. Произошло это потому, что литература двадцатых-тридцатых годов стала литературой упрятанной, представленной куцым списком дозволенных имен.
В 1986-1988 годах читателю открылись целые пласты не известной ему ранее первоклассной литературы. Однако многие явления советской литературы 20-30-х годов еще ждут своего часа. Огромный ее слой оказался изъятым из обращения, даже из истории. Не переиздавались с тех роковых 1937-1938 годов книги Пантелеймона Романова, Михаила Кузмина, Константина Вагинова, Леонида Добычина, Николая Баршева, затерялся в книгохранилищах роман Бориса Житкова "Виктор Вавич". Нормальная жизнь литературы сама производит отбор, что-то выходит из моды, что-то возвращается из забвения. Тут же естественное движение было прервано, искажено, восстанавливать его непросто.
Одним из таких утаенных писателей оказался Василий Андреев. Литературное наследство его еще не приведено в порядок. При его жизни всего было издано примерно двенадцать книг повестей и рассказов. Первая книга рассказов "Канун" вышла в Ленинграде в 1924 году, а последняя - "Комроты шестнадцать" - в 1937-м.
При всей их неравноценности есть в них прочность, которая отличает настоящий талант. Жизнь городских низов, воровской мир, кабаки и пивные, питерские окраины тех лет - судя по всему, писатель превосходно знал эту среду, сочный ее, своеобразный язык, ее обычаи, ее мораль. С проникновенным пониманием он писал о детях ("Славнов двор"); их скрытая от взрослых жизнь хорошо ведома ему. Кстати сказать, как правило, именно на этом проверяется писатель - на умении писать для детей, о детях.
Героев В. Андреева можно считать типичными обывателями, петербургскими мещанами, которых растревожила революция, его герои хотят чем-то стать, найти себя или по крайней мере свою мечту, свой идеал в этом внезапно перемешанном распорядке, среди разрухи чувств, традиций, прежних ценностей.
Предлагаемая книга повестей и рассказов Василия Андреева, по сути, заново открывает нашему читателю интереснейшего писателя. Написанное им не только устояло под напором лет (и каких!), но обрело еще дополнительную привлекательность выдержанной временем литературы.
В зеркалах прошлого то и дело мелькает облик сегодняшнего дня. Повесть "Волки", лучшие рассказы создают эффект актуальности не случайно; раздумья и боли, созревшие спустя десять лет после революции, вдруг смыкаются с нашими тревогами о нравственных основах нынешнего общества.
Мы мало знаем о жизни Василия Михайловича Андреева. Известно, что в ссылке он находился с 1912 года за убийство жандарма. Кажется, на этом его участие в революционном движении кончилось. В ссылке он познакомился с известным большевиком И. Ф. Дубровинским. О нем, спустя двадцать лет, он написал книгу "Товарищ Иннокентий" (Л., 1934). Написал он перед войной воспоминания о ссылке, пьесу о Сталине, но все это, кажется, не сохранилось. После революции он жил и работал в Ленинграде. Здесь выходили его книги; одну из них, "Преступления Аквилонова", выпустило в Берлине в 1927 году издательство "Петрополис". В середине двадцатых годов успешно была поставлена на сцене пьеса "Фокстрот". Судя по всему, В. М. Андреев стоял в стороне от литературной борьбы тех лет. Леонид Радищев писал о нем: "Его не включали ни в одну из существовавших обойм. Он не состоял в группировках. Не участвовал в склоках. Не ходил на заседания. Не был аргументом в критических битвах. Не состоял членом редколлегий. Не сообщал, "над чем я работаю"… и так далее". Андреева, разумеется, ругали за интерес к "никчемным людишкам", "ненужным, убитым революцией". Его замалчивали. Поощрительно похлопывали по плечу за переход, от "уголовно-люмпенских тем" к широкому социальному охвату. Не желая при этом видеть, что социальный этот охват получается у него хуже, мельче, чем мир деклассированного человека с его удалью, философией, жестокостью и тягой к иной жизни.
Нет сомнения, что один за другим будут возвращаться, становиться в строй писатели, несправедливо забытые, припрятанные. В них было слишком много неудобной правды, они не укладывались в каноны, предназначенные для "правильной" советской литературы. Такой неудобной была и проза Василия Андреева, одно из счастливых открытий, которое обретает наш читатель.
Даниил Гранин