Еще минута, и судно - в опасной зоне. Раздался сильный взрыв. Огромные черно-белые клубы дыма, смешанные с водой, взметнулись кверху; все окутал дым, не видно ни судна, ни острова. А когда ветер разогнал дым, то на месте судна плавали лишь щепки.
- Ну вот и все, товарищи, - просто сказал Савчук. Он снял очки и стал протирать стекла платком. - Все, товарищи. Вот так. - Он взглянул на Склярова.
"Горбуша" прытко бежала к острову Звездный. Промозглая тугая темнота нависла над морем. Небо закрыто тучами. Капитан Серов, ссутулившись, курил на мостике трубку. С тех пор как вышли на промысел, прошло три недели, а трюмы пустые. Еще ни разу капитан не возвращался в порт без хорошего улова, и теперь, размышляя, он с надеждой посматривал в глухую темноту - где-то там, за мысом, вело разведку поисковое судно.
К Звездному Серов шел на свой риск. В этих местах давно никто не промышлял: в годы войны здесь немцы выставили минные банки. И хотя этот район не раз подвергался тралению, мины нет-нет да и появлялись на пути кораблей.
Из рубки выглянул штурман Борис Алмазов, плечистый моряк с рыжей бородой; казалось, что солнечные лучики запутались в ней.
- Мы на подходе к Черным скалам, капитан. А там с зюйда - банки. - Немного помолчав, штурман задумчиво произнес: - Это место знакомое, запомнилось на всю жизнь...
- Возьми право руля пятнадцать...
Серов загасил труку, выбил пепел и положил ее в карман реглана.
На "Горбушу" Алмазов пришел недавно. До этого плавал на большом рыболовном траулере, не раз ходил на промысел в Атлантику. А минувшей весной на подходе к Черным скалам судно чуть не наскочило на камни. Алмазов получил строгий выговор и был списан на "Горбушу". Он ожидал, что при первой встрече Серов станет читать мораль, но тот лишь сказал:
- Вот что, Алмазов, что было, то прошло. Принимай дела у штурмана. Он плавал со мной пять лет, а теперь уходит старпомом на другой траулер.
Алмазов оказался опытным штурманом, и Серову никак не верилось, чтобы такой знаток своего дела мог допустить грубый просчет. Однажды капитан не выдержал и спросил Алмазова:
- Не могу понять, как ты траулер чуть на камни не посадил?
Алмазов с укоризной посмотрел на Серова.
- Вы нарушаете наш уговор, капитан.
- Здесь что-то не так... Слушай, а не чужой ли грех взял на себя?
- Нет, капитан, - вздохнул Алмазов. - Я виновен, и никто другой. У острова не учел сильное течение. Не сделал поправку на курс...
...Траулер был уже на полпути к Звездному, когда на связь вышло поисковое судно. То, что услышал Серов от капитана разведчика, его не обрадовало: косяки пока не обнаружены.
- "Комета", я - "Эльбрус", - сердито басил Серов в микрофон. - Пять суток не можете найти рыбу. Послушай, а как у Звездного?
- Идти туда не рекомендуем, - строго ответила "Комета". - Вы что, забыли о случае с "Бакланом"? Советую бросить трал у мыса Зеленый...
- Добро. Поглядим, как и что...
Трагедию с "Бакланом" Серов знал до мелочей. Ночью судно наскочило на подводную скалу и затонуло, еле удалось спасти людей.
Капитан зашел в рубку к штурману, взглянул на карту: до Звездного еще миль шестьдесят.
- Мне этот остров до слез памятен, - будто невзначай обронил Серов. - Здесь в войну затонула наша подводная лодка. Трое суток искали, а когда обнаружили - было поздно: воздух в лодке кончился, и все погибли... - Он сделал паузу. - Нет, не все. Минер Женя Савчук остался в живых. Вышел через торпедный аппарат. Сейчас он уже Евгений Антонович, известный на военном флоте конструктор... Послушай, Борис, попробуем у мыса бросить трал? - И показал Алмазову на черные точки на карте, обозначавшие гряду береговых скал. - В этом районе появляются косяки. "Чайка" тут сотню тонн окуня взяла...
В серо-липком тумане можно было разглядеть мыс. Серов спросил штурмана:
- Как глубина?
Алмазов включил эхолот - прибор показал сто метров. Значит, трал пойдет почти по грунту. Опасно, но...
- Что ж, попытаем счастья. Видишь, сколько чаек? Значит, рыба есть. Птица, она чует добычу.
"Горбуша", вспенивая воду, развернулась на замет. Побежали за борт и натянулись, как струны, ваера-поплавки.
- Пора, капитан, - сказал Алмазов.
Серов перевел телеграф на "стоп". Натужно запела лебедка, и вот уже над палубой повис трал, доверху набитый рыбой.
- А что я говорил? - улыбнулся капитан.
Судно развернулось на новый замет.
К полудню над морем появились бурые тучи. На мостик поднялся старпом - подменить капитана.
- Гляди тут, Кузьмич, - сказал ему Серов. - Погода испортилась. Нам бы еще тонн десять взять, а там, если ветер не стихнет, можно укрыться за скалами...
Хотя Серов страшно устал, но заснуть никак не мог. В каюте было душно, он дотянулся рукой до иллюминатора, открыл его. Ветер дохнул ему в лицо, закрутил шелковые шторки. Серов думал о дочери. В последнее время Вера стала какой-то другой. Однажды "Горбуша" долго вела промысел возле экватора, рыба ловилась там хорошо, и только через месяц судно вернулось в базу.
"Надо бы Веру проведать", - подумал Серов.
К дочери он пришел на другой день. Она была рада и не знала, куда его посадить.
- Устал небось? - она присела к нему рядом, заглянула в глаза.
- А где Борис? - спросил Серов.
Она сказала, что он пошел на почту, отправить матери денежный перевод.
Серов помолчал-помолчал, а потом спросил:
- А что, Сергей Кесарев бывает у тебя?
Вера покраснела.
- Не надо о нем, папа... - Она грустно усмехнулась. - Я, кажется, его уже забыла... Скажи, Борису еще не дали перевод? Ты бы похлопотал, папа. Ради меня. Мне надо уехать...
- Потерпи... Вот вернется из отпуска мое начальство, и все решится. Я полагаю, что мне не откажут. А в Ригу я к тебе буду приезжать...
Теперь Серов догадывался, что Вера хочет уехать из-за Кесарева. Наверно, она все еще любит его.
Серов закрыл глаза и стал засыпать, как вдруг на судне заголосили ревуны. С палубы донеслись тревожные голоса:
- Мина! Мина!..
Серов мигом оделся и выскочил из каюты. То, что он увидел, бросило его в холодный пот: рядом с трепетавшей на палубе рыбой зловеще поблескивал черный шар. Замерли матросы.
- Ну и гостинец... - выдохнул Серов.
Повлажневшей ладонью капитан взял микрофон.
- Товарищи, - обратился он к экипажу, - на борту - мина. Всем оставаться на своих местах...
Судно застопорило ход, и Серов направился в радиорубку. Быстро связался с берегом. Выслушав капитана, дежурный по порту распорядился обесточить судно, встать на оба якоря и ждать указаний. "Я свяжусь с военными моряками", - добавил дежурный.
Серов вернулся на мостик. Сначала он испытывал чувство досады от случившегося. А потом, подумав, что мина, оставаясь в море, могла принести большую беду, успокоился. "Это стоит улова", - сказал он себе.
- Капитан, на связь, - донеслось из радиорубки.
В телефонах Серов услышал голос дежурного. Тот сообщил, что командование военного флота отдало приказ одному из кораблей прибыть к месту происшествия и обезвредить мину.
"Ну и ладно, подождем", - подумал Серов.
Над водой клубился туман, казалось, море дышало. Из-за ребристых сопок выкатилось солнце. Его лучи холодно заискрились на стальном теле мины. Серов то и дело вскидывал к глазам бинокль. Но море оставалось пустынным. Наконец, на горизонте, в дымке, показался военный корабль. Это был "Бодрый". Капитан повеселел: "Павку Склярова знаю, этот мигом укротит мину".
19
У борта "Бодрого" гулко постреливал мотором катер. Капитан первого ранга Серебряков шагнул к трапу, и, взявшись рукой за круглые гладкие, как стекло, поручни, остановился, цепко взглянул на Склярова, сказал четко и неторопливо:
- Значит, так, на "Гордом" я ухожу в базу, меня ждет командующий, а вы заканчивайте тут дела и тоже возвращайтесь.
Скляров испытывал чувство удовлетворения тем, что наконец-то закончились испытания нового оружия, и хотя все эти дни он не сходил с мостика, усталости не ощущал. Казалось, что он водил "Бодрый" в атаку на противника. И даже когда корабль один за другим совершал галсы, маневрировал, Скляров все делал так, как в настоящем бою. Старпом Комаров, человек дотошный, в обучении моряков как-то обронил фразы, которые вызвали улыбку на лице командира. "Павел Сергеевич, да ведь мы не на фронте, а вы тревогу за тревогой объявляете, люди в поте лица бегают". Скляров отозвался: "Лучше бегать в поте лица, чем потом кровь проливать. Тяжело на учении, легко в бою. Слышали? Это не я сказал - Суворов".
- Галсы для "Бодрого" были подчас тревожными, но я доволен, экипаж был на высоте, так и доложу командующему, - добавил Серебряков.
"И все же мне по душе океан, поединки с лодками, а не ходить пеши за какой-то дырявой посудиной", - усмехнулся в душе Скляров. Он попросил разрешения у острова Светлый провести учебный поиск подводной лодки. Грунт там каменистый, много разных шумов, учеба для акустиков будет весьма подходящей.
- Произведем одну-две атаки глубинными бомбами и - в базу, - пояснил Скляров.
- Нет, я не разрешаю, - решительно возразил Серебряков. - Люди устали, дайте им отдохнуть. И потом - у вас на борту конструктор. Ему тоже надо снять напряжение после испытаний.
- Ясно, Василий Максимович, - угрюмо ответил Скляров.
"Бодрый" острым носом резал глыбастые волны. Темно-зеленое море дымилось, над ним появились тучи, с норда подул ветер.
- Колючий, как шило, - поежился старпом и отошел к надстройке, пряча лицо от ветра.
Скляров подошел к нему, сказал: