Когда Леденев уже прощался, комбриг увидел у него в руках толстую тетрадь.
- Что это?
Леденев пояснил, что года три назад комсомольские активисты завели на корабле журнал "Думы о Родине". В далеком океане особенно ощущаешь свою оторванность от родных берегов, и людям тогда хочется о многом поговорить.
- Был у начальника политотдела. Книга ему понравилась...
- А можно взглянуть?..
Серебряков читал не торопясь.
"Корабль - это частица Родины, нашей, Советской, и потому я чувствую себя здесь, как дома. И когда я прослушиваю океанские глубины, мне чудится в них голос моих кубанских степей: тихий шелест трав, испуганный лай собак, далекое тарахтение трактора. Родной дом!..
Матрос Федор Паршин, акустик".
"Моря занимают семь десятых нашей планеты, земля только три десятых. Я ношу в себе частицу океана. Все мы носим ее в себе; и мыс Доброй Надежды для нас пароль на мужество.
Мичман Виктор Якубов".
"У нашего дома на Херсонщиие стоит березка, и когда ранней весной течет из нее сок, то мне кажется, что это слезы матери. В сорок третьем она проводила отсюда на фронт отца. И все еще ждет его. Мне он снится: не мертвый - живой. Говорят, я очень на него похож.
Старший матрос Гриша Лоскутов".
"Море перековывает людей. И меня тоже. Но даже в штиль, когда оно особенно прекрасно и величественно, не могу я забыть желанного берега. Там мой дом, моя Родина. Море - только мой окоп, из которого я ее защищаю.
Мичман Петр Казаков".
"Находясь далеко в Атлантике, я часто думаю о Родине. Как прекрасна она!..
Матрос Игорь Чекуров".
"Когда я уходил на службу, мама сказала: "Сынок, не затеряйся на море". А я чувствую себя тут капитаном Немо.
Матрос Виктор Медников".
"Корабль - это крохотный клочок нашей земли. Где бы я ни был, в любом уголке Атлантики, - я дома, я сын советской земли.
Главстаршина Федор Наумов".
"Я люблю песню "С чего начинается Родина". Она заставляет размышлять, и всегда невольно думаю, что Родина для меня начинается с отцовского осколка, который он носит в себе. В том бою, где его ранило, он горел в танке.
Матрос Сергей Кашуба".
"Океан велик, и корабль - песчинка в нем. Но на этом корабле много стальных сердец людских, готовых к любым неожиданностям.
Матрос Тихон Романов".
"Есть в одной песне такие слова: "Как невесту, Родину мы любим, бережем, как ласковую мать". Невесту, случается, забывают, а Родину не забудешь, потому что ею мы живем и дышим.
Старшина 2 статьи Николай Шестаков".
"Я увидел море. Я увидел океан. Это - прекрасно! Но когда я увидел обелиск героям войны здесь, на далеком Севере, я подумал: "Собой они прикрыли Родину". Так умереть может не каждый.
Матрос Игнат Цымбал".
"У нас на корабле был Герой Советского Союза Василий Кисляков, уничтоживший в одном бою сто фашистов. Его спросили, в чем была его сила. Он ответил: "Я воевал за Родину".
Сколько сынов отдали свою жизнь, Родина? Не потому ли ты ныне так сильна и величава?
Старшина 1 статьи Алексей Мартынов".
"Человек без Родины - это высохшее дерево без корня и ветвей.
Матрос Саша Почивалов".
"Все, что надо Родине - надо и моему сердцу. И пока оно бьется, я всегда с Родиной.
Старший матрос Иван Крамаренко".
Капитан 1 ранга закрыл журнал.
- Здорово придумали, - сказал он. - А мне не доложили.
Леденев смутился:
- А зачем шуметь?
- Где эти люди? Вы с ними связь поддерживаете?
Леденев сказал, что связи с кораблем они сами не порывают. Многие прислали свои письма. Бывший матрос Виктор Медунов, например, сейчас в Арктике, плавает на ледоколе. Недавно у него родился сын. Собирается в гости приехать на корабль. А Федор Наумов работает в Ленинграде на судостроительном заводе. А вот Сергей Кашуба стал комбайнером на Дону, награжден орденом Трудового Красного Знамени.
- Вот бы его пригласить на корабль, а?
- Я уже написал ему. Думаю, приедет. - Леденев помолчал. - А вот Алексей Мартынов погиб. Когда вернулся домой после службы, его взяли на работу в милицию. В схватке с бандитами погиб... Может, съездить надо в село?
- Когда погиб Мартынов?
- В апреле месяце. Парень-то был какой, а? Помню, года три назад в бухте мы снимались с якоря, и вдруг рядом с бортом всплыла плавающая мина. Видно, якорем ее сорвало с минрепа. Матросы шарахнулись в сторону, а он бросился в воду между бортом корабля и миной. Если бы не он, взрыва не миновать. Спас корабль...
- Я тогда ему орден вручал, - сказал комбриг. - Да, жаль парня. Вот кто у нас уходит с флота, вот кем гордиться надо! Да, жаль парня, - повторил Серебряков. - С "Безупречного" мичман Шестаков днями едет в отпуск, вот и поручим ему побывать в семье Мартынова.
Потом разговор зашел об испытаниях оружия. Капитан 1 ранга подчеркнул, что провести их надо в срок и без срывов.
- По этому вопросу я и пригласил вас. Со Скляровым будет особый разговор. Вас прошу вот о чем. Создайте на корабле такую обстановку, чтобы люди сердцем поняли - им доверено большое государственное дело. Испытание нового оружия - это проверка на зрелость не только экипажа вашего корабля, но всего флота. У меня тут был Савчук, - продолжал комбриг, - думал, будет жаловаться. Нет, он доволен вашим кораблем. Очень доволен. Чем вы там приворожили конструктора?
Леденев улыбнулся:
- Савчук и раньше у нас бывал. На корабле у него много друзей.
Возвращался на корабль Леденев удовлетворенный. Нет, прав комбриг, что он, замполит, мог бы раньше узнать о неладах в семье матроса. "А я понадеялся, что Грачев сам все уладит..." В военное училище Гончара все-таки надо направить. Из него выйдет отличный офицер...
Бухта открылась сразу. Из-за сопки, что огромным медведем высилась у берега, вода казалась черной, как сажа. Ветер рвал верхушки волн, бросал их на корабль.
- Командир у себя? - спросил Леденев дежурного, ступив на палубу.
- Так точно.
У каюты Леденев услышал голос Склярова:
- ...Нет на берег сходить запрещаю. Да и о чем с ней говорить? Мужа подвела. Я ведь мог Гончара отдать под суд...
"С кем это он?" - подумал Леденев. И тут увидел Грачева. Он сказал, что собрался было к Гончару домой, но командир не разрешил. А надо бы поговорить с Надей, очень надо: "Горбуша" через день-два снова уйдет на промысел.
Леденев сказал, что сам поговорит с командиром.
- А, это ты! - Он пододвинул замполиту кресло. - Садись. Жаль, не застал ты Ромашова. Злой...
- На кого?
- На себя. И на своего начальника РТС. Того, что раньше плавал на сторожевом корабле.
Леденев слушал Склярова и не верил, что Ромашов, командир "Гордого", вдруг допустил непростительную осечку. Ночью его корабль выполнял учебно-боевую задачу. Подводную лодку "противника" атаковали глубинными бомбами, и Ромашов сообщил в штаб бригады, что лодка "уничтожена". А вскоре в штаб флота поступило донесение от командира атомной подводной лодки, который также докладывал, что ракетоносец "Гордый" "уничтожен" торпедой. Обоих командиров вызвали в штаб флота. На стол легли документы, воссоздавшие объективную картину боя. Оказалось, что командир лодки действовал весьма расчетливо и атаковал первым. Две торпеды точно прошли под днищем корабля. Их-то шумы и засек акустик, приняв за подводную лодку.
- Конфуз, правда? - Скляров посмотрел на замполита.
- Да, для Ромашова хорошего мало, - согласился Леденев. - Кто командир лодки, не Игнат Козлов?
- Он. А ты откуда его знаешь?
Леденев махнул рукой:
- С этим тягаться в бою трудно. Я с ним знаком с той поры, когда проходил он практику как слушатель академии. Если у Козлова есть хоть один шанс на победу, он смело идет в бой.
- Да, он смог оценить возникшую ситуацию в более сложной взаимосвязи. - Скляров взглянул на Леденева. - Ну, а что у начальника политотдела? Не жаловался ему Савчук? А то я вчера не пустил на корабль какого-то инженера. Не было у него документов, я и не пустил, хотя конструктор и просил за него.
- Отругал нас начальник политотдела. За Гончара. Ни ты, ни я не побывали у него дома. И на "Горбушу" никто не удосужился сходить. А ведь о судьбе человека речь идет. Может, все-таки Грачева пошлем?
Скляров вздохнул.
- Ты же знаешь, есть приказ никого на берег не отпускать.
- Тут особый случай.