"Ишь ты, теперь я для него Паша. Нет уж, меня этим не возьмешь. Будешь все делать так, как велю. Я тут старший".
- Товарищ командир, - крикнул штурман, - мы в заданной точке!
Скляров коротко бросил в микрофон:
- Начать постановку!..
Кесарев и Черняк подкатили тележку по узким рельсам к самой корме и столкнули мину за борт. Вода за кормой вспенилась. Мина встала на заданной глубине.
"Для начала недурно", - отметил про себя Савчук и вместе с другими специалистами поднялся на ходовой мостик. Он ждал, когда всплывет сигнальный буй.
- Долго ждать? - спросил его Скляров.
- Скоро появится, - весело ответил конструктор.
Корабль скатился немного в сторону, и капитан 2 ранга приказал рулевому взять правее на три градуса.
Ветер дул с прежней силой. Желто-бурые волны лизали корабль, гулко били в его борта. Небо, казалось, опустилось к самой воде, оно дышало ледяным холодом. Но вот сквозь тучи проклюнулось белое солнце, и все вокруг посветлело. Море заискрилось, заголубело. Но ничего этого Савчук не замечал. Он будто врос в палубу, перед глазами плясал, переливался янтарными бусинками клочок воды, где вот-вот должен был появиться буек. Лохматая волна вдруг с шипящим треском ударила в надстройку, хвостом задела Савчука, и брызги попали на очки. Он снял их, протер платком и снова устремил свой взгляд на воду. Но буйка не было.
"Может, зацепился за лапу якоря?" - мелькнула мысль, но тут же исчезла.
Скляров, уже давно заметивший, как волнуется конструктор, будто невзначай обронил:
- Куда он денется? Всплывет!..
- Да, конечно, куда он денется... - машинально отозвался Савчук. Чего он боялся, так это неточности в конструкции какого-то узла оружия.
Помощник конструктора инженер-капитан 2 ранга, кандидат наук, то и дело поглядывал на Савчука, порываясь что-то сказать, но не решался. Наконец он промолвил:
- Может, не сработало реле?
- Сомневаюсь, Альберт Гаврилович, - сказал ему Савчук.
- Тогда пусть "Гордый" еще пройдет над миной.
- Нет, ни в коем случае, Альберт Гаврилович. И вообще, давайте помолчим...
Савчук пристально вглядывался в пенистую воду. Во время испытаний у него случались неувязки, но он всегда верил в сделанное им оружие. Эта вера не покидала его и сейчас. Ну, а если буек не всплывет, что тогда? Тогда водолазы спустятся на глубину, подрежут минреп, и мина всплывет. Они умеют это делать, водолазы. На эту операцию у них уйдет не больше часа.
Новую мину Савчук вынашивал долго и мучительно. И когда она была готова в чертежах и он представил ее главному конструктору, тот не сразу, а спустя неделю-две вызвал его и сказал: "Вы знаете, идея этой вашей мины просто захватывающа. Но какой она будет на деле? Тут много вопросов возникает. Наверно, и для вас тоже. Что ж, дерзайте..."
Сколько времени прошло с тех пор? Не так уж много, потому что Савчук только и жил своей миной. И вот теперь начались ее испытания. Перед отъездом на Север, главком Военно-Морского Флота беседовал с Савчуком, интересовался, как идут дела и не нужна ли его помощь. Заканчивая разговор, сказал:
- Флот ждет ваше оружие, Евгений Антонович!
Флот ждет, а у него вот заминка...
Савчук положил руку на леер мостика и почувствовал, как знобко дрожит корабль под ударами волн. Небо снова налилось чернотой, и только на западе, куда в бездну сваливалось солнце, оно было чистым, светло-голубым, словно только-только нарисованное кистью художника. Но Савчук будто забыл о море, забыл о ветре, который обжигал лицо. Его мучила одна мысль: что с миной, где буек и почему он не всплывет?
Скляров предложил развернуть корабль, тщательно осмотреть место: может, трос запутался? Но Савчук потер озябшие ладони, сердито отозвался:
- Спасибо за сочувствие, Павел Сергеевич, но пойми, оно сейчас действует мне на нервы. Подождем еще. Мало ли что. - "Буек не мог потеряться, он должен всплыть! - думал Савчук. - Должен..."
Но буек не всплывал. И это был первый признак, что в мине что-то не сработало. Противный холодок добрался до сердца и сжал его болезненный комок.
- Что ж, придется менять курс...
А про себя с ожесточением подумал: "Только не раскиснуть, не поддаться растерянности, как сейчас. И Скляров это хорошо видит, но молчит. Бережет мое самолюбие. Сам-то он молодцом, знает, что мина не пустяк. Она сложный электронный механизм, где все взаимосвязано. Затерялся буек - ну и черт с ним. Не затерялась бы мина. А она там, на глубине, висит на стальном тросике и просит слова. Нужно заставить ее заговорить..."
Корабль между тем развернулся, взрыхлив носом пласты иссиня-темной воды. Они с уханьем ударили о борт, и брызги окатили стоявших на палубе людей ледяным душем.
С борта "Гордого" засигналили: "Сколько мне стоять еще? Прошу сообщить: где мина?"
- Что ответить Ромашову? - спросил Скляров.
- А ничего, молчать... Уметь ждать - это важная командирская черта.
Едва на "Гордый" отстучали семафор, как вдруг в грохоте моря раздался тревожно-радостный голос матроса Белого:
- Справа, курсовой пятьдесят, вижу буек!
Савчук так и впился глазами в воду.
- Где, где буек? А-а-а, вижу, вижу, вот он, миленький! Ишь, скиталец, выскочил все-таки наверх!
- Ух, - радостно выдохнул Скляров. - Прямо гора с плеч. По-моему, самый раз побаловаться чайком. А то, вижу, озябли...
- Я-то? - Савчук неловко потрогал себя за посиневший нос. - И вправду озяб. Только даже не заметил. Видать, терпеливый я. А скажи, Павел, веришь в мое оружие?
- А то как же? - удивился Скляров. - Оно, ваше оружие, уже стало нашим. - Капитан второго ранга окликнул вахтенного рулевого: - Право руля! Еще, еще... Так держать!..
Корабль прошел неподалеку от красного буйка. Тот качался на воде, всем своим видом кричал: "Подо мной мина!" Савчука, однако, все еще мучило, почему буек застрял на глубине. Если раньше винил лапу якоря или реле времени, то теперь понял одно: при подготовке мины что-то упущено. Савчук взял журнал и, усевшись на стул-вертушку рядом со штурманом, стал читать записи.
"Ах вот в чем дело! - едва не воскликнул он вслух. - Время..."
Савчук подозвал к себе инженер-капитана второго ранга и не без раздражения спросил:
- Альберт Гаврилович, какое время вы установили на приборе в мине?
Тот настороженно пояснил:
- Сорок минут.
- Сорок, да? - Савчук уставился на своего помощника. - Там сорок, а здесь тридцать, а?
Альберт Гаврилович схватил журнал. У него дернулись губы, и весь он порозовел.
- Вот дьявол, как же это я, а? Десять минут... Вы уж извините... Десять минут...
- Да, десять, - вздохнул Савчук. - Этого времени хватит, чтобы поседеть, поломать себе жизнь, даже погибнуть... - сухо добавил он.
По сигналу Склярова капитан 2 ранга Ромашов поставил свой корабль на якорь. С борта спустили шлюпку, и она подошла к буйку. Помощник Савчука из конструкторского бюро, руководивший работами на "Гордом", взял в руки концы провода от буйка, подключенных к мине. Там была установлена телеметрическая система записи. Предполагалось, что, когда "Бодрый" появится в зоне действия мины, прибор выдаст импульс на аппаратуру, и произойдет взрыв. Конечно, совсем слабый, для корабля безопасный.
- Мне важно знать, как сработает схема, - пояснил Савчук Склярову. - У мины ведь сверхчуткий прибор...
Скляров слушал конструктора, ничуть не удивляясь тому, как близко принимал он все к сердцу. За эти дни капитан второго ранга ближе узнал Савчука и видел, что малейшая заминка заставляла его переживать, волноваться, и тогда Скляров сочувствовал ему, старался хоть чем-то помочь. "Мой отец всю жизнь прожил в селе и до глубокой старости трудился в колхозе, - говорил он как-то Склярову. - Хлебное поле он называл полем жизни, не раз повторял, что от человека идет добро по земле. Вот от нас, например, от старпома Комарова, от меня... У меня тоже есть свое хлебное поле, только синее оно по утрам да зыбкое".
И сейчас, глядя на Савчука, Скляров думал: "В нем, видно, глубоко проросло отцовское зерно. У всех нас есть что-то отцовское..."
- Товарищ командир, - послышался голос Власа Котапова, который находился в посту радиометристов, - в тридцати милях отсюда, севернее мыса Светлячок, - появилось судно.
- Какое?
- Сейнер. Видно, в базу идет.
Услышав этот разговор, Савчук зевнул:
- Пусть идет себе, оно от нас далеко в стороне. К тому же сегодня взрывать мину не будем.
Скляров, однако, возразил ему, мол, судно появилось в закрытом для плавания районе, и он обязан поднять соответствующий сигнал.
- Может быть, - буркнул Савчук, все чаще посматривая в сторону шлюпки.
Помощник очень долго возился у мины, и Савчук озабоченно спросил:
- Неувязка?
- Да, ваш коллега замешкался, - заметил Скляров.
Наконец шлюпка отошла от буйка. А вскоре с "Гордого" сообщили, что аппаратура подключена, настройка сделана.
- Ну, Павел Сергеевич, начинается самое главное, - сказал Савчук.
Корабль лег на новый курс. Мина находилась где-то в пучине, и над ней колыхался буек. "Бодрый" пройдет неподалеку от мины, и этого достаточно, чтобы сработал запал.
- Павел Сергеевич, увеличьте ход до среднего, - попросил Савчук Склярова.
Все ближе буек. Савчук застыл, глядя в одну точку. От ветра стали слезиться глаза. Сработает или не сработает? Должна сработать! Должна!.. Савчук передал на обеспечивающий корабль, чтобы наблюдали за приборами. "Мне нужна вся запись! Через пять минут мы будем в зоне действия неконтактного взрывателя..."
Штурман доложил, что зона рядом. Скляров взял в руки черную кругляшку микрофона.