Анна отдала портрет, помогла запаковать увеличенные в старые бумаги (чтобы не выглядело так, будто только что из ателье) и спросила у Илмара, кому из домашних передать от него привет.
- Тебе не помочь отвезти вещи на пристань? - спросил Илмар.
- Спасибо, нет. Я уже договорилась с возчиком.
Она выглядела немного взволнованной. Казалось, вот-вот что-то скажет, что-то важное у нее на душе, но час прошел в разговорах ни о чем и ничего такого не произошло. Наблюдая за беспокойным состоянием Анны, ее нервными движениями, рассеянной речью, Илмар подумал, не ждет ли она кого-нибудь. Но ему еще не хотелось уходить - времени оставалось много и приятно было посидеть с Анной. Она ведь тоже была из его краев, можно сказать, свой человек, землячка. От упоминания им обоим известных мелочей, событий детских лет и близких людей они сами становились как бы ближе друг другу. В этом большом городе человек в самом деле чувствует себя одиноко.
И когда слова стихали, было приятно смотреть на эту здоровую сильную женщину. Она не ослепляла красотой, но ей было присуще некое спокойное, чистое очарование, как морю - летним утром, как цветущей яблоне, как тихому еловому бору, где птицы и звери живут невидимой деятельной жизнью. Казалось, чего проще - взять ее руку в свою или прижаться щекой к ее щеке, или поцеловать этот решительный рот, а может и более того - это было бы не вожделение, но ясная, чистая радость. Близость Анны успокаивала, с нею было хорошо. И вот она сейчас уедет.
Наконец подошло время прощаться.
- Илмар… - проговорила она, когда он подал ей руку. - А тебе самому не грозит опасность, если ты это сделаешь? Ты хорошо подумал о последствиях?
- В худшем случае, если не удастся замести следы, я смогу бежать за границу, - сказал Илмар.
- Но обратно вернуться ты уже не сможешь.
- Нет, придется жить под чужим именем.
- А сможешь ли ты так жить? Каждый человек тоскует по своему дому.
- Придется смочь.
- Роберт не хотел, чтобы ты это делал. И мне тоже сдается - зря все это. Если б ты передумал и поехал домой, никто не стал бы тебя упрекать. Это не будет трусостью.
Он все еще ничего не понимал. Как, впрочем, и всегда. Но все было бы по-другому, пойми он в тот день собственную тихую радость от близости Анны и отгадай те несколько слов, которые она не сумела сказать ему.
- Я хотела бы, чтобы она оказалась невиновной и чтобы ты никогда не нашел виновного.
Это были последние слова Анны. Он улыбнулся и ушел. Закрывая за собой дверь, он видел ее последний взгляд - испуг, и тоску, и еще что-то; она стояла, прижав руки к груди. А он был не уверен в своих мыслях, да и не разобрался в них.
"Что ее пугает? Ей же нечего терять…" - так он думал. И не знал, как далеки от истины были его мысли.
2
В восемь вечера Илмар позвонил в дверь квартиры Ирены. Она жила на втором этаже деревянного двухэтажного дома, стоявшего на отлете - шагах в пятнадцати от тротуара; небольшой садик перед окнами, кусты, цветочные клумбы и заросшая плющом беседка, На этой улице было много таких особняков. Тихий, солидный район - тут жили аристократы, сливки общества. Ворковали голуби, прогуливались горожане, никому не было дела до Илмара.
Дверь открыла сама Ирена. Пестрое шелковое кимоно, по локоть голые руки, светлые волосы, ниже затылка собранные в узел.
- Как славно, - сказала она. - Я ждала вас.
Она сердечно пожала Илмару руку и улыбнулась как старому доброму другу - разумеется, в этом было только проявление воспитанности. Радостное волнение быстро улеглось, на лицо Ирены легла печаль, легкое уныние. Она явно страдала.
- Я охотно носила бы траур, - сказала она, заметив смущенный взгляд Илмара, обращенный на ее пестрый туалет, - но обстоятельства не позволяют. Вы не откажетесь от чашечки кофе?
- Боюсь доставить вам лишние хлопоты, - сказал Илмар.
- Куда-нибудь торопитесь?
- Нет, вечер у меня свободен, но я думаю…
- Обо мне не беспокойтесь, - опять она улыбнулась так печально и как бы просительно, что Илмару захотелось погладить ее по голове. - Я вас очень ждала. Чем дольше вы сможете у меня побыть, тем приятней. Я так мало знаю о Роберте. Вы мне расскажете, верно? Одну секунду, господин Крисон, я только отдам распоряжение прислуге.
Она вышла в соседнее помещение. Илмар оглядел просторную комнату, куда привела его Ирена. По-видимому, это была гостиная, но без ее трафаретной обстановки. Старомодный диван, массивный стол, несколько стульев на изогнутых хрупких ножках, на стенах несколько акварелей и в углу витрина с различными сувенирами: фарфоровыми фигурками, вазами, домиками из мягкого уральского камня и несколькими поделками из ракушек. Шторы на окнах были спущены, на столе под красноватым абажуром горело электричество - люстра не была включена. Приятно, уютно и все же чуточку тревожно.
Вернувшись к Илмару, Ирена распаковала портрет и осмотрела придуманный Робертом последний подарок. В глазах ее появился влажноватый блеск.
- Как это любезно с его стороны, - прошептала она, и голос ее дрогнул. - А сейчас не будем об этом, хорошо? Потом, когда останусь одна… мне больно об этом думать.
Она вытерла глаза и, как бы прося прощения, улыбнулась Илмару - мол, таковы мы, женщины. Но она быстро оправилась и попросила Илмара что-нибудь рассказать про Вийупа. И он рассказывал. Про совместные школьные годы, про их детские похождения, про пятый год и кровавый разгул карательной экспедиции. Он не старался растрогать Ирену, какое там! - это было ни к чему, и о клятве Ганнибала он даже не заикнулся. Но в то же время дал понять, что у него с Вийупом были также и общие дела и серьезные тайные цели, о которых знали лишь они двое. Со смертью Вийупа на плечи Илмара легло исполнение важного и таинственного дела.
- Если бы Роберт не был разоблачен, он исполнил бы свой долг. Теперь довести это трудное дело до конца предстоит мне.
Прислуга внесла кофейную посуду, и Илмар умолк. Это было как нельзя лучше - замолчать в подобный момент. Теперь Ирена должна была быть заинтересована и понять, что Илмаром Крисоном стоит заняться - если она была тем, за кого Илмар ее принимал.
- Что вам предложить к кофе? - спросила Ирена. - Я полагаю, моряки предпочитают что-нибудь покрепче.
Он понимающе улыбнулся, не говоря ни да ни нет. На стол был выставлен бенедиктин.
- Продолжайте, господин Крисон… - сказала Ирена, когда прислуга ушла. - Стало быть; вы с ним были не только друзьями, но и товарищами. Как приятно поговорить с человеком, который так много знает о твоем милом, близком друге. Мы с Робертом никогда не разговаривали о таких вещах. Наверно, это все же очень опасное дело, да и знакомы мы были всего несколько месяцев. Возможно, он не доверял женщинам за их пресловутую болтливость.
- Да, он был достаточно осторожен… и тем не менее арестован. Даже сестра Вийупа ничего не знала о его планах. Возможно, только я и еще очень немногие. Но теперь они за границей… - поспешил добавить Илмар. - И покуда не возвратятся, я тоже вынужден бездействовать.
Затем, словно пожалев об излишней откровенности, он перевел разговор на другие темы. Курил, пил бенедиктин с несколько большей охотой, нежели это приличествовало первому визиту, и как бы под воздействием крепкого ликера бросал на Ирену взгляды, полные восхищения. Один раз, как бы невзначай, у него вырвалось:
- Вийуп всегда держался на расстоянии от женщин. Мы считали его в этом смысле немного чудаком. Но теперь я понимаю. Вы редкостная, очаровательная женщина…
После чего он застенчиво опустил глаза и долго не решался взглянуть на Ирену. Но самодовольную улыбку, промелькнувшую на ее лице, он все-таки заметил.
- Господин Крисон, - произнесла она после длительной паузы, - вы более чем в одном качестве походите на вашего друга. Вы так же таинственны, как он, но это, наверно, вызвано особенностями вашей работы. Для вас обоих характерна такая чистая застенчивость и… ну да ладно.
Илмар, казалось, готов был от смущения провалиться сквозь землю. Все-таки ему удалось взять себя в руки, он вопросительно посмотрел на Ирену, но тотчас вновь опустил глаза.
- Не знаю, об этом я как-то не думал. Быть может, это нехорошо… напоминать об утраченном.
- Напротив, господин Крисон… - с внезапной горячностью возразила Ирена, через стол схватив его за руку. - Вы явились истинным утешением в моем горе. После смерти Роберта я себя чувствую такой одинокой. Иной раз мне кажется, что вместе с ним мир лишился всего опьяняющего, безрассудно смелого и чистого. Он был кристально чистый человек. Если это вам не помешает в ваших более серьезных и важных делах… и если я не нагоняю на вас скуку своими экскурсами в прошлое, то охотно предложила бы вам навещать меня чаще. Разумеется, нельзя требовать, чтобы вы потакали нашим слабостям, но мне было так тяжело, так тяжело все это время.
Ей понадобилось отвернуться и еще раз вытереть глаза.
- Ирена… - Илмар на правах друга-утешителя погладил ее руку. - Я могу приходить в любое время, лишь бы вы разрешили. Это для меня огромная радость. Однако совесть не позволяет мне замолчать одно обстоятельство.
Ирена посмотрела на него.
- Вы можете сказать мне, в чем дело?
- Мой долг сказать вам об этом.
- Говорите, я пойму вас правильно.
- Я должен вас предупредить. Дружить и встречаться со мной небезопасно. Вас могут впутать в неприятную историю. Возможно, уже теперь за мной следит полиция. И если что-нибудь случится, то можете безвинно пострадать и вы тоже.
Некоторое время Ирена задумчиво смотрела ему в глаза, затем грустно улыбнулась.