- Исключи-и-тельные... - протянул Нечаев. - Да при современных воздушных средствах десантные действия могут приобрести самые массовые размеры. Или вы такое не допускаете?
- Нет, почему же, допускаю, - сказал Машкин. - Мы на такой случай дополнительные обязательства приняли.
- А где же они, ваши новые обязательства? - спросил Нечаев.
Все посмотрели на рослого бритоголового солдата с густыми рыжими бровями, что сидел неподалеку от ефрейтора Машкина. Тот мгновенно встал, громко доложил:
- Рядовой Омелин, оператор. По совместительству художник, товарищ подполковник.
- Знаю, - улыбнулся Нечаев. - Значит, обязательства у вас?
- У меня, товарищ подполковник. Разрешите показать?
Омелин метнулся к шкафу, достал тетрадь, проворно раскрыл ее на столе перед начальником политотдела. В тетради карандашом было записано:
"Добиваться в боевых расчетах полной взаимозаменяемости номеров, уметь отлично стрелять из автоматов, бросать в цель гранаты, постоянно держать при себе противогазы..."
- Что ж, разумно, - сказал Нечаев. - Но тут, я думаю, нужно особо подчеркнуть роль боевых расчетов в защите пусковых установок, о чем как раз и толковали мы только что. Как вы считаете, товарищи?
- А так и считаем: записать, - ответил за всех Машкин.
- Вот теперь ясно, - сказал Нечаев. - Но все это нужно написать крупным шрифтом и повесить на видном месте. Не прятать же обратно в шкаф.
Омелин с деловым видом полистал тетрадь, потом молча достал из шкафа ватман, банку с краской, кисточку. Бумагу прикрепил кнопками к столу, начал разводить краску.
- Правильно! - одобрительно кивнул Нечаев и, только теперь приметив в глубине комнаты черноглазого Николу Ероша, воскликнул: - О, да у вас гость!
Нечаев не раз уже видел, с каким старанием этот малоразговорчивый украинец помогал расчетам приводить в порядок пусковые установки после полевых занятий.
- Значит, дружба с ракетчиками крепнет, Никола? Хорошее дело!
- А мы его в наводчики готовим, - снова вмешался в разговор бойкий ефрейтор Машкин.
- И как, успешно?
- Времени мало. Его бы к нам насовсем. Способный он человек, товарищ подполковник.
- Так вот и учите без отрыва от основной службы. Никто же не запрещает.
- Без отрыва трудно, - серьезно сказал Машкин.
- А он трудностей не боится. Верно, Никола?
Ерош смущенно пожал плечами, но сказать ничего не успел. В ленинскую комнату вбежал дневальный и, вытянувшись в струнку, доложил, что начальника политотдела просит к телефону командир дивизии. Нечаев посмотрел на часы: было без четверти десять. С того момента, когда он выбрался из комдивского газика у подъезда своего дома, прошло уже более трех часов. За это время могло случиться всякое: произойти ЧП, поступить важный приказ из штаба округа, наконец, сам комдив мог объявить тревогу в какой-либо части.
- Что ж это получается, Геннадий Максимович? - послышался в трубке шутливо-упрекающий голос комдива. - Я считаю, что вы дома отдыхаете, а вы сбежали, оказывается?
- Ничего подобного, Сергей Иванович. Просто решил прогуляться после ужина. Погода уж очень располагающая: тишь, звезды, листья багряные с кленов падают.
- А серенады никто не поет?
- Вот чего нет - того нет.
- Ну если так, приходите ко мне, - предложил Мельников. - Хочу видеть вас... неотложно.
- Серьезное что-нибудь? - спросил Нечаев.
- А вместе под кленами постоим, на звезды посмотрим, - уклончиво ответил Мельников.
И всю дорогу, пока добирался до комдивского дома. Нечаев терялся в догадках: что же все-таки произошло? Лишь придя к Мельниковым и увидев за столом свою жену и хозяйку, понял: волновался совершенно зря.
- Хитро разыграли вы меня, - сказал Нечаев, уважительно пожимая руку Наталье Мироновне. - С радостью прочитал о вас в газете. - Он протянул ей кленовую ветку с яркими ажурными листьями.
- Смотрите-ка! - всплеснула руками Ольга Борисовна. - А я и впрямь думала, что у него дела служебные.
Наталья Мироновна лукаво заметила:
- Ты, Оленька, зря притупляешь бдительность.
Мельников взял гостя под руку и, как бы защищая от колких женских реплик, усадил возле себя.
- Ну что там у ракетчиков? - спросил он. - Все разбираются, наверно, что у них главное и что не главное? Вот же проблема появилась!
- Но мы сами виноваты в этом, - сказал Нечаев. - Всюду же только и твердили: "Ракетчики - наша молодая интеллигенция", "Наша боевая инженерия". Вот они и возомнили о себе бог знает что.
Мельников задумался.
- А что, верно вы подметили, Геннадий Максимович. Мы даже в гарнизонный караул не выделяли людей из ракетного подразделения, чтобы не отвлекать от рационализаторских дел. Так ведь? - Он пристально посмотрел на Нечаева. - Что умолкли? Не хотите критиковать командира дивизии?
- Не в том дело, Сергей Иванович.
- Чего там "не в том"! Что было, то было. Оно всегда так: одно налаживаешь - другим поступаешься и сам того не замечаешь. А теперь вот разбирайся. Ну как все же там, в подразделении? Самого командира видели?
- Видел. Но не стал с ним говорить о просчетах. Пусть сам хорошо подумает. Он человек мыслящий.
Мельников грустно покачал головой:
- Вот так и я полагал: "мыслящий", "думающий", а теперь развожу руками... Ах, Григорий, Григорий! И как же я верил ему, как верил!
- А теперь не верите? - удивленно спросил Нечаев. - Так вот сразу и разуверились?
- Не в том дело. Жогин сам должен понять: он - прежде всего командир подразделения и главным в его деятельности была и остается работа на пусковых установках, а инженерные поиски уже потом.
Нечаев молчал. Он хотел было рассказать о намерении Жогина изменить устройство прибора наведения, но решил, что сейчас не стоит подливать масла в огонь. Да и не было у него уверенности, что идея эта у Жогина окончательно отстоялась. Он мог ведь еще в чем-то усомниться, а то и вовсе охладеть к своему замыслу.
Нечаев обернулся к женщинам, которые, как ему показалось, загрустили в одиночестве, шутливо сказал:
- Все, больше не будем о ракетчиках! Хватит!
- Почему хватит? - неожиданно возразила Ольга Борисовна. - А может, я тоже хочу покритиковать их.
Нечаев снисходительно улыбнулся, как бы говоря: ну-ну, отведи душу. Но тут же лицо его снова сделалось серьезным, потому что Ольга Борисовна принялась вдруг обвинять Жогина в равнодушии к культурному отдыху солдат, к их участию в читательских диспутах. Нечаев попробовал остановить ее:
- Зачем же сгущать краски? Поговорила бы сама с ним...
- А то я не говорила. Специально в штаб к нему ходила.
- Вот это интересно. И что же он вам ответил? - спросил Мельников.
- Принял меня, посочувствовал - и больше ничего. Говорит, время сейчас трудное, не до диспутов. Пришлось извиниться за причиненное беспокойство. - Ольга Борисовна нахмурилась, маленький носик ее досадливо наморщился. - Мне, Сергей Иванович, жаль Машкина и Ячменева, которые сами хотят в литературных диспутах участвовать. И такие у них суждения интересные. Будете в библиотеке - загляните в книгу отзывов. Не пожалеете.
- Загляну обязательно, - пообещал Мельников и спросил Нечаева: - А на это что вы скажете, Геннадий Максимович?
- Чего же тут толковать? На бедного Макара все шишки посыпались.
- Это майор-то Жогин бедный Макар? - засмеялся Мельников и покачал головой. - Ну нет, он сам любому шишек наставит. Уверяю вас.
4
В эту ночь Мельниковы долго не спали, ожидали телефонного звонка от Павлова. У Натальи Мироновны время от времени покалывало сердце, и она, не в силах унять боль, то откидывала одеяло, то снова натягивала на плечи. Сергей Иванович молчал, делал вид, что ничего этого не замечает. А когда жена, подняв над подушкой голову, потянулась за таблеткой, не вытерпел, сказал:
- Может, вызвать "скорую"?
- Не выдумывай, - отмахнулась Наталья Мироновна. - Спи лучше, тебе завтра на службу.
- Да какой уж тут сон! - Мельников закинул руки за голову.
Наталья Мироновна повернула к нему освещенное тусклым ночником лицо и долго смотрела, прежде чем спросить:
- О чем ты сейчас думаешь, Сережа?
Они были связаны давнишним уговором отвечать в таких случаях правду, ничего не сочиняя.
- Я вспомнил твои дальневосточные похождения, - ответил Мельников. Заметив, что жена не отводит от него пристального взгляда, повторил: - Верно, то ледовое происшествие.
Он в самом деле только что вспомнил, как однажды - было это на Дальнем Востоке - жена, позвонив ему из больницы, срочно улетала в далекую рыболовецкую артель. А потом ему сообщили пограничники, что льдину с рыбаками и не успевшим взлететь самолетом оторвало от берега и угнало в океан. Лишь в конце дня военный катер сумел отыскать льдину и уже ночью подтянул ее к берегу.
- А чего ты вдруг ударился в воспоминания? - настороженно спросила Наталья Мироновна. - Может, хочешь оправдать этим Володю?
- Нет, я просто подумал, что у него твой характер.
- Значит, мой? - сказала она обидчиво. - А ты, выходит, ни при чем? Тогда вспомни, как отправил меня с Дальнего Востока в Москву и велел ожидать твоего приезда, а сам вместо Москвы оказался бог знает где, в степи. Что, молчишь?
- Молчу, Наташа, молчу. - Мельников в знак капитуляции поднял руки. - Давай поделим Володин характер пополам и будем спать. Хорошо?
- Ты еще можешь шутить?