Офицер сделал шаг в сторону от дорожки, приглашая комдива и его спутников в помещение. Но Мельников задержался у крыльца, чтобы подразмяться после долгого сидения в машине и лишний разок взглянуть на близкие сердцу приметы. Их было тут много, и они волновали его всякий раз, когда он приезжал в полк. Невдалеке, на взгорье, между двумя кленами, стоял одноэтажный зеленый дом с простенькой застекленной верандой - первое жилище Мельникова в этом степном краю. А чуть правее, в конце городка, выглядывало из поблекших от жары карагачей и вязов бурое здание бывшего полкового клуба, где он играл когда-то в бильярд, брал в библиотеке книги и даже встречал Новый год - самый первый после Дальнего Востока. Теперь здание приспособили под склад вещевого имущества, а взамен клуба выстроили Дом офицеров, в самом центре городка. И хотя старые постройки на фоне новых, каменных выглядели жалкими, потускневшими, они были дороги, с ними память связывала прочными нитями. Глядя на них, Мельников подумал о прибывшем в полк новичке, судьба которого, быть может, в чем-то повторит его собственную. Ведь именно здесь, в этом городке, принял он когда-то батальон, который был лучшим в полку. А потом, на первых же стрельбах, вдруг оказалось, что батальон совсем не такой образцовый, каким считал его тогдашний командир полка.
"А впрочем, зачем все это лезет мне в голову?" - подумал Мельников и предложил своим спутникам:
- Пойдемте, пожалуй, в помещение.
Дежурный открыл кабинет командира, сменил застоявшуюся в графине воду, приспустил шторы, чтобы не било в глаза клонившееся к горизонту солнце. Штабной дом не походил на прежний: тот был тесный, деревянный, а этот - из железобетонных блоков, с широченными окнами, высокими потолками. В кабинете командира кроме стола и стульев стояли два шкафа с военной литературой.
Мельников рассматривал уже знакомые книги о Великой Отечественной войне, мемуары известных военачальников, военные журналы. Взгляд его задержался на изрядно потертой книжке "Действия мелких подразделений в современном бою". Это был его труд, впервые изданный, когда он еще командовал батальоном, затем дважды переиздававшийся в разное время с поправками и дополнениями.
Пальцы невольно начали перелистывать страницы, на которых остались чьи-то карандашные пометки: кружки, стрелы, восклицательные и вопросительные знаки. Местами попадались короткие надписи: "Это важно", "Следует подумать", "А что дальше?".
Пришел новый командир полка. Невысокий, щуплый, с буйной черной шевелюрой, торчавшей из-под фуражки, он скорее походил на молодого выпускника военного училища, нежели на подполковника. Не придавало ему должной солидности и лицо со слегка раскосыми глазами и чуть приплюснутым носом. Лишь манера говорить - неторопливая и уверенная - выдавала в подполковнике человека неробкого, умеющего хорошо ориентироваться в новой обстановке и, как показалось комдиву, совсем не склонного пускать пыль в глаза начальству, что случается зачастую с офицерами-новичками.
В коротком и очень сдержанном докладе подполковник, назвавшийся Авдеевым Иваном Егоровичем, сообщил, что от роду ему тридцать два года, что служил он в Белоруссии, где был начальником штаба мотострелкового полка, а до этого командовал мотострелковым батальоном в Забайкалье.
Мельников поглядел на Жигарева, потом на Нечаева, сказал задумчиво:
- А подпирает молодежь нашего брата фронтовика. Пройдет еще немного времени, и весь командный состав будет послевоенным. Каково, а?
- Все движется, все изменяется, - в тон ему произнес Жигарев. - Люди с военным опытом уйдут, останутся мемуары в золотых обложках.
- Мемуары - не все, - возразил Мельников. - Живой опыт должен остаться в войсках, Илья Михайлович. Слишком дорогой он у нас.
- По-моему, важно отношение к военному опыту, - заметил Нечаев. - Для одного это лишь воспоминания, а для другого - суть, диалектика.
- А как, товарищ подполковник, появилось у вас желание принять Степной гарнизон, если не секрет? Случается ведь по-разному? - спросил Мельников у Авдеева.
- Конечно, - согласился Авдеев. - Тем более был у меня выбор, не скрою.
- А Степной перетянул, значит?
- Перетянул, товарищ генерал. Места для тактических учений здесь завидные. Есть где развернуться.
- Вот и меня просторы здешние привлекли когда-то. - Мельников кивнул в сторону окна, за которым на фоне белесых облаков широкими кругами ходили два беркута. Они то устремлялись друг к другу, то отдалялись и задумчиво застывали в необъятном поднебесье. - И, представьте, о выборе своем не жалею.
- У вас, Иван Егорович, как вы сказали, есть семья. Где она сейчас? - поинтересовался Нечаев.
- У меня маленький сын. Сейчас жена с ним у тещи в Новосибирске. Там тайга, хвойный воздух. Пусть подышат.
- У нас воздух тоже вольготный и солнце щедрое, - заметил Мельников.
- У нас и охота хорошая, - улыбнулся Нечаев. - Вы как... любитель?
- Иногда побродить с ружьем не против, особенно по свежему снегу, но к специалистам этого дела себя не причисляю, - признался Авдеев.
- А жену привозите быстрей, - посоветовал Нечаев, - этак, знаете, спокойнее будете. Право!
Авдеев как-то сразу стушевался и погрустнел.
Уловив это, комдив быстро перевел разговор на дела.
- Так вы, товарищ подполковник, надо полагать, с полком уже познакомились. Каково впечатление?
- Впечатлений много, товарищ генерал, а от оценки пока воздержусь. Не вполне еще разобрался.
- Что ж, тогда присматривайтесь. - Мельников произнес это с обычной своей сдержанностью, хотя осторожность нового командира полка не понравилась ему. Ведь что бы там ни было, а первое мнение о личном составе, о содержании техники, о ходе боевой подготовки свежий человек уже должен бы составить. - А мы... - комдив посмотрел на своих спутников, - мы вот с учебных сборов едем. Поучились, опыта поднабрались, теперь снова за дела. Кстати, чтобы вам было известно... Этот товарищ - бывший командир полка, - генерал вытянул руку и показал на Жигарева, - того самого, который вы принимаете. Правда, с тех пор, как он сдал его, прошло уже больше года, однако полк он считает все же своим, так что вниманием обойдены не будете, могу заверить.
В дверях появился майор Крайнов, загорелый, молодцевато подтянутый.
- А вот еще один ветеран, - приветливо улыбнулся ему Мельников. - Заходите, заходите. Ждем.
Майор проворно вскинул руку под козырек, негромко, но очень четко доложил, что был на стрельбище, смотрел огневые позиции, где завтра должен представлять новому командиру мотострелковые батальоны, по взводу от каждого.
- По взводу, говорите? - Мельников задумался. - Так это вы, дорогие товарищи, затянете передачу полка надолго.
- Конечно, затянут, - подхватил Жигарев. - А смысла нет, товарищ генерал, только что инспекторская проверка была. Свежие акты имеются. Что же мы, вторую инспекторскую в полку развернем?
Комдив перевел вопросительный взгляд на Авдеева.
- Есть же устав, товарищ генерал. В нем определен срок сдачи и приема, - сказал Авдеев.
- Устав-то есть, но есть и план боевой подготовки, - озабоченно сказал Мельников. - И мы должны готовиться к учениям. Так что времени на разминку у нас почти нет.
- Но я же для пользы дела стараюсь, товарищ генерал.
- А вы думаете, если мы сократим срок приема, то это не для пользы дела?
- Нет, я так не думаю, товарищ генерал, но я должен детально с полком ознакомиться.
- Что ж, тогда желаю успеха, товарищ подполковник. Только с приемом все же поторапливайтесь.
Мельников, Жигарев и Нечаев вышли из штаба и сели в машину.
За городком газик выскочил на главную дорогу. В ветровом стекле снова размашисто закачалась ковыльная степь с холмами, балками и редкими, тощими кустами сухой рогатой колючки. Но теперь уже солнце ушло к горизонту, и под его косыми лучами ковыль на взгорьях дремал и слюдянисто поблескивал, точно обтянутый клейкой паутиной. В машине было тихо. Лишь изредка по тугому кузову цокали вылетавшие из-под колес камешки, да тонко, с присвистом, будто спрессованный, струился в щели горячий степной воздух. Первым молчание нарушил Жигарев.
- Ну что это в самом деле, - сказал он, возмущенно ударив ладонями по коленкам, - три дня уже сидит человек в полку и, видите ли, не вполне разобрался в обстановке. А если завтра в бой, он тоже скажет - не готов?
- Это крайности, - возразил Нечаев.
- Позвольте, значит, подготовка к учениям, по-вашему, - так, шуточки? Может, вы посоветуете обратиться к командующему с просьбой отложить учения в связи с прибытием нового командира полка?
- Опять крайности.
- Тогда не знаю, чего вы хотите, Геннадий Максимович?
- Внимания к новому человеку.
- Значит, все-таки ждать предлагаете наперекор мудрой поговорке: семеро одного не ждут.
- Да нет, зачем же. Просто нужно проявить к человеку побольше душевности и, конечно, терпения. На первых порах это очень важно.
Жигарев возмущенно вздохнул:
- Вот уж воистину ребус: ждать, не ждать, проявить внимание. Вечно вы, Геннадий Максимович... - И Жигарев насупившись, умолк.