Вася объяснил, что работает парашютистом-пожарным в авиационной охране лесов. Работа хорошая, платят хорошо. И главное - демобилизовались, и вроде нет у них специальности, а выходит, ничего подобного, есть у них специальность. И специалисты такие, как они, здесь очень нужны.
- Хорошо было бы, вместе бы работали. А с начальником я о тебе договорился. Ну, конечно, сам решай.
Сергей с нежностью посмотрел на Мариманова. Мировой парень. Не опрашивает, не удивляется, чего это ради отбивает его бывший отделенный телеграммы и мчится через всю страну. Значит, надо. Захочет - сам расскажет. Вот что такое настоящая дружба.
- А мне все прыжки снились. Я думаю, к чему бы это? - сказал Сергей и усмехнулся.- Ну, пошли, пошли. Устроимся здесь, а там посмотрим. Ну, как вообще дела, Вася? Тележко не попадался? Он ведь откуда-то отсюда. Или еще не демобилизовался, лечится, филон?
- Куда он денется.
- Девчонка есть у тебя?
- У меня жена есть.
- Чего-чего? - Сергей остановился, хлопнул себя по бокам.- Серьезно? Когда ж ты успел?
- Да с месяц, как свадьбу сыграли,- ответил Вася смущенно.
Они вошли в распахнутые ворота, перешли грязный двор и подошли к двухэтажному дому, около крыльца стояли машины. Здесь, видимо, помещалось несколько различных организаций - у дверей висели облупившиеся эмалевые и проржавевшие,- краской по жести,- таблички; и этот же дом был еще и просто жилым, под окнами бродили куры, на лестнице, по которой поднимались Сергей и Вася, играли ребятишки, а сверху спускались люди в летных кожаных куртках, с планшетами, один из этих людей кивнул Мариманову.
На верхнюю площадку выходило двое дверей, одна дверь была приоткрыта, там была квартира, и у Сергея закружилась голова от запаха жареного лука, в другую дверь они вошли, потоптались в коридорчике, Вася сунул голову в комнату, спросил кого-то: "У себя?" и поманил Сергея.
Начальник сидел за столом и разговаривал по телефону. Он был в белой рубашке, при галстуке, синий пиджак висел на спинке стула, а на подоконнике лежала гражданская летная фуражка с "капустой". Во всю стену подробная карта, с нанесенными на нее карандашными нагрузками, большинство их было непонятно Сергею, но все равно он с особым интересом скромно поглядывал на эту карту, понимая, что все эти леса охраняют от пожаров люди, подчиненные сидящему сейчас за столом человеку, и что где-то здесь, на этих зеленых пространствах, ожидает Сергея его судьба.
- Локализовали? Вот это молодцы! Внимательно окарауливайте! Да-да. До связи.
Он положил трубку и поднялся.
- Андрей Васильевич, вот это Лабутин, я вам говорил.
- Здравствуйте,- сказал Сергей с готовностью.
- Здравствуйте, здравствуйте.- Начальник подал руку.- Гущин...
Он был крепок, еще не очень старый, лет сорока, без седины в прямых волосах.
- Десантник? Десантники нам нужны. До армии профессии не было? Учились в школе? Ну вот, демобилизавались без специальности, а оказалось, что со специальностью, что вы нужный специалист. Вот что значит армия. Документы...
Сергей подал паспорт, красноармейскую книжку, удостоверение о прыжках. Тот быстро, почти не глядя, перелистал, вернул:
- Ну, что вам сказать? Товарищ, наверно, уже рассказывал? У нас нелегкая, но очень нужная, очень важная и почетная работа. Знаете, как пишут в газетах, парашютизм - спорт отважных. Отважных! А для нас это не спорт, а наше дело, наша работа. Хотя нормативы спортивные и у нас можно выполнить, кто хочет. Вот так. Свободного времени у вас будет много, почти вся зима, можно учиться. Ну, сначала нужно будет курсы пройти, освоить взрывные работы и прочее. Общежитие предоставляем. Согласны?
Сергей чувствовал, что начальник желает ему добра, но, говоря все это, думает еще о чем-то другом, чем-то иным озабочен, да и что ему, начальнику, один какой-то парашютист. Он и самого рекомендующего - Мариманова, видно, знает неважно. Хорошо нужно знать того, кто летит рядом с тобой, кто перед тобой или следом шагнет по сигналу в зияющий прямоугольник дверей.
Во время всего разговора входили люди, Гущин спрашивал: "Что у вас?", подписывал ведомости и приказы, изучал погоду, рассматривал донесения. Звонил телефон, он отдавал распоряжения, расспрашивал, сердился, смеялся.
Он сидел в своем маленьком кабинетике, словно не было за окошком развешанного на веревках белья, словно не было лестницы с играющими ребятишками, с забредающими туда и вдруг нервно кудахтающими курами, словно не втекал в дверь запах мяса и лука. Это было похоже на детскую игру, казалось, этот человек играл в начальника, отвечающего за десятки миллионов гектаров леса, распоряжающегося людьми, автомобилями, самолетами. Счетовод, притворяющийся генералом.
Но это был настоящий начальник.
И всякий раз, заканчивая новое дело, он вскидывал голубые глаза на Сергея, сразу понимая, кто это, и продолжал разговор:
- Общежитие предоставляем. Вот так. Согласны? Тогда оформляйтесь. Мариманов,- сказал он вдруг обрадовано, словно вспоминал-вспоминал и вспомнил-таки Васину фамилию,- покажите. Получите карточки и все, что нужно.
- До свидания,- сказал Сергей.
Тот кивнул, даже не кивнул, а только опустил веки:
- Желаю успеха. Увидимся.
Когда они вышли на крыльцо, чуть заметно, к вечеру, лиловел воздух.
- А теперь ко мне,- заторопился Вася.- На индюка.
- Чего-чего?
- В гости, говорю. На индюшатину.
- Ну и ну. Силен Мариманыч.
В конце улицы, не соступив с дощатого тротуара, они шагнули на другой такой же, уже внутрь двора, и здесь яростно кинулся на Сергея здоровый кобель, как будто Сергей один вошел, без хозяина, в полуметре от брюк Сергея тряслась его морда, дальше цепь не пускала.
- С детства на цепи,- объяснил Мариманов.- Озверел.- И крикнул: - Ну! Ты!..
Из просторных сеней вошли в комнату, и Сергей сразу же увидел Петьку Тележко, в белой вышитой рубашке, который сидел, закинув одну длинную ногу на другую.
- Хо! - крикнул Тележко. - Товарищ гвардии сержант! Серога!..
Они тоже, как тогда с Васей на станции, похлопали друг друга по плечу.
- А я думал, ты где-нибудь лечишься у Черного ларя, как собирался.
- Да нет,- вздохнул Тележко,- видишь, здесь. У вас, говорит, плеврит, ерунда. Здоров, говорит, как все равно этот...
- Тоже прыгаешь? Вместе с Васей?
- Я? Ты смеешься! - возмутился Тележко.- Что я, сдурел? Я напрыгался досыта. Курсы кончаю шоферские. Другое дело!
- Вот познакомьтесь,- бодро сказал Мариманов.
- Сергей.
- Учти, Васькин командир! - напомнил Тележко. Она подала руку дощечкой, сказала безразлично:
- Очень приятно,- и сама представилась: - Кларита.
Сергей не расслышал:
- Лариса?
- Кларита!
- Что же это за имя? А сокращенно как?
- Клара.
- А почему тогда не Рита?
Она пожала плечами.
На ней было пестренькое платье и малиновая кофточка, растянутая на груди. Лицо белое, как будто немного рыхлое. Она была одного роста с мужем - для женщины не маленькая. Смотрела и разговаривала подчеркнуто равнодушно, видимо, считая это хорошим тоном. А может быть, она просто хотела оказать: мне совершенно неинтересны все эти старинные друзья и начальники моего мужа. Они мне не нужны, я не хочу, чтобы они опять приходили...
И Сергею это было неприятно.
- А это мать,- сказал Мариманов и, здороваясь с нею (Вася был очень мало на нее похож, видно, все монгольское шло от отца), Сергей сразу вспомнил, что отец Мариманова погиб в сорок первом под Москвой, в Сибирской дивизии.
- Очень рады,- говорила она спокойно и просто.- Мы вас знаем. Василий часто про вас рассказывал, да и писал раньше.
- Ну, спасибо.
Он подумал, что если бы к нему приехали фронтовые друзья, то и его родители встретили бы их тепло и радушно. Нужно им письмо написать, а то беспокоятся, наверно. Да и ему интересно, что там слышно. А обратной адрес указать Васин, на всякий случай.
Совсем уже стемнело, зажгли свет. Окна все были заставлены цветами, но цветы эти не цвели. Над буфетом висел портрет маршала Тимошенко, а на другой стене картина, изображавшая княжну Тараканову в тюремной камере во время наводнения. В буфете цветные лафитнички, "улаженные" чашки, лежащие на боку, по шесть штук на одном блюдце. На крашеном полу - длинные, в разных направлениях половики-дорожки, сшитые из мелких разноцветных лоскутков.
Васина мать и Кларита стали накрывать на стол, подали вазочку с вареньем, с колотым сахаром, чашки. Вася спохватился:
- Нет, нам сперва закусить! - И объяснил Сергею: - Тут в наших местах сперва пьют чай, а уж потом подают закуску и водку пьют. Но мы-то наоборот будем.
- Да, с индюка начнем,- подтвердил Тялежко.
- Какой индюк? Какой индюк? - презрительно спросила Кларита.
- Какой? Да по двору ходит. На носу еще такая красная доработка.
Кларита щелкнула языком:
- Одного зовет на индюка и второго. А щипать будешь? - крикнула она Васе.- А ты будешь? - Петьке.- Или с пеньками есть будете?
- Какие еще пеньки! - упорствовал Тележко.
- Какие? Перо! Видал в мясе черные пеньки? Клещами не выдернешь. Когда на откорм птицу ставят, то через двенадцать дней надо резать или через двадцать четыре, тогда легко щиплется. Понял?
- Ну, ладно, ладно,- сдался Петька,- нам бы и с пеньками этими пошло. Верно, сержант?
Сергей сидел, глотая слюни.
Кларита с недовольным видом подала капусту, сало, соленую розовую рыбу, буркнула:
- Картошка еще не сварилась.