- У меня есть второй. Держите! Начинайте с позывных. Получите ответ - передавайте. Вам не помешает этот… сосед? Мне нужно наверх.
- Ничего. Идите.
Воронкова принесли со двора, усадили на лавку, привели в чувство. Он с усилием поднял голову, обвел незнакомых людей тяжелым, мутным взглядом. Потянулся было к слипшимся от крови волосам, но руки крепко держали наручники.
- Дайте пить, - попросил он.
Корж поднес ему ковшик. Воронков пристально взглянул на него и отвалился к стене.
- Что, узнал? - усмехнулся Корж.
Воронков молчал.
- Короткая же у тебя память! А я тебя запомнил с первой встречи, с двадцать шестого года, когда помешал твоему отдыху в Батуми. Помнишь, как ты купался ночью в море и "потерял" револьвер…
Воронков не мигая смотрел в лицо Коржа. И в этом взгляде было все: ненависть, страх и угасшие надежды. Он застонал и повалился на лавку…
- Узнал! - заключил Корж.
Приступили к тщательному обыску.
Корж начал допрашивать Афанасия. Тот заикался, путался, плакал и беспрестанно сморкался в подол рубахи. В конце концов Алексей Петрович отступился от него. Пусть немного отойдет, а то все равно никакого толку не добьешься.
Перлова чем-то постучала в пол снизу. Корж спустился к ней.
- Что вы?
- Передала. Жду ответа.
- Молодчина! - радостно воскликнул Корж, в волнении потирая руки.
Разведотдел майора Инге слал ответ. Перлова стала записывать. Корж притих, неотрывно следя за быстро бегающим карандашом.
Ответ был коротким. Корж передал его шифровальщику. Тот перевел шифр:
Сообщение получено. Самолеты ждите завтра в 1:00. Организуйте встречу.
Инге.
Алексей Петрович крепко стиснул кулак, энергично тряхнул им.
- Встретим!
Корж смеется последним
Лозинский пришел домой обедать. В сумке из-под инструментов принес присланные Воронковым ракетницы и патроны.
- Ну, пан Кобылко, сегодня вам предстоит провести боевую ночь!
- То есть?..
- Вы стреляли когда-нибудь из ракетницы?
- Не приходилось.
- А представляете себе, что это за штука?
- Тот же пистолет, только ствол шире.
- Ладно, я вам покажу ее и научу обращаться… Сегодня из райха прилетят наши орлы. Нужно будет указать им, куда бросать яички.
- Проще говоря, ракетами навести на цель?..
- О, вы, оказывается, не совсем отупели!
- Хм!.. - Кобылко зажег керосинку, поставил на нее чайник.
- А вы не обижайтесь, - примирительно сказал Лозинский. - Еще несколько дней, и я помогу вам вернуться в светское общество. За сегодняшнюю операцию обещаю взять вас с собой в Германию. Вы понимаете: в Германию!.. Берлин!.. Будущая столица мира!.. Обеспеченное, беспечальное житье. Будете каждый день пить шнапс и жрать сосиски. Плохо?..
- Ничего не говорю. Но как вы думаете попасть туда?
- Так же, как сюда, - по воздуху. В назначенное время и место за мной придет самолет. Несколько часов полета, и мы с вами будем гулять по Унтер ден Линден… Я сниму эту проклятую деревяшку и надену механический протез. С ним даже хромоты не заметно.
- Да-а, - задумчиво протянул Кобылко. - Шнапс и сосиски…
- Не нравится шнапс - будет шампанское. И не какое-нибудь, а настоящее, французское, Клико. Франция теперь наша, и мы выжмем ее, как лимон…
Кобылко вернул витавшего в облаках сапожника на грешную землю.
- Ладно, пан Лозинский, оставьте пока шампанское и давайте пить чай. А вместо сосисок вот вам ливерная колбаса. Наедайтесь перед полетом.
- Но-но! Я гляжу, вы начинаете шутить, и у вас это получается, как у стопроцентного дворника.
- Привычка - вторая натура.
- Нужно и натуру переламывать.
- Зачем?
- Вы, что же, таким чурбаном думаете и в Германии жить?
Кобылко снова хмыкнул.
- Сказать вам по совести, пан Лозинский?
- Ну…
- Я предпочел бы дожить свой век здесь.
- Вот как?
- Да. Заплатите мне за труды, и я пожелаю вам счастливого пути.
- И сколько же вы хотите?
- Все, что у вас останется в советских знаках…
- Ого! У вас губа не дура!
- А у вас, значит, порядочно грошей?
- И если так?..
- Не потащите же вы их с собой? Разве не нашлепают вам новых, если понадобится?
- Что вы хотите сказать?..
- Э, полно, пан Лозинский! Я не круглый дурак.
- Однако!..
- Мы ж свои люди… С деньгами я и здесь найду себе место в обществе. Чего ради будете вы возиться со мной? Я оказал вам большую услугу, сохранил жизнь. Думаю, что это стоит денег… Я пойду сегодня, куда укажете, выполню любой ваш приказ. По рукам?.. - Кобылко протянул через стол грязную ладонь с длинными, желтыми от махорки пальцами.
Лозинский не раздумывал. Сейчас можно обещать что угодно, только бы этот бывший ротмистр не продал его. А потом пустить ему в чай или водку маленькую пилюлю, и он уснет сном праведника.
Кобылко словно прочитал его мысли.
- Только играть честно, герр Лозинский. Не вздумайте меня угостить фруктовой водой.
- Слово чести! Как вы могли такое подумать?
- С волками жить - по-волчьи выть.
- В данном случае эта пословица не к месту… А скажите, пан Кобылко, как вы объясните свое неожиданное богатство, если спросит кто-нибудь?
- Скажу, в рулетку выиграл, - осклабился Кобылко.
Лозинский обиженно плюнул.
- А еще только что хвастались: я не дурак!
- Сказать вам еще одну поговорку?
- Ну?
- Не заботься свинья о свинье, а заботься сама о себе.
Лозинский криво усмехнулся и встал из-за стола.
- Ладно, о дальнейшем не моя забота, вы правы. Я сдержу свое слово, а там вы как хотите… Сегодня я вернусь в семь.
Кобылко прилег отдохнуть после обеда и уснул. Его разбудил громкий стук в дверь.
- Войдите! - крикнул он, не поднимая головы. - Не заперто.
На пороге выросла фигура капитана государственной безопасности. За ним стояли еще двое в штатском. Дворника словно ветром сдуло с койки. Капитан подошел к нему вплотную, протянул руку.
- Оружие!
- У… У… У меня… нет…
- Обыскать! - криказал капитан.
У дворника вывернули пустые карманы.
- Где Лозинский? - спросил майор.
- Я… Я не знаю, кого вы спрашиваете…
- Будете кривляться?! Где сапожник?
- Он… обещал прийти в семь…
- Что ж, мы люди не гордые - подождем. Приступайте к обыску, товарищи.
* * *
Лозинский открыл дверь и в ужасе отшатнулся.
За столом, спокойно куря папиросу, сидел капитан государственной безопасности. Перед ним лежала буханка с запеченными в нее деньгами, ракетницы, патроны и прочие вещи сапожника. Он метнулся было назад, но его подтолкнули в спину.
- Входите, входите!
Деревянная нога стала вдруг непомерно тяжелой, словно ее поменяли на чугунную. Лозинский с усилием перекинул ее через порог, остановился. Капитан встал навстречу.
- Господин Оливарес?.. Очень приятно познакомиться. - Он показал рукой на стол. - Здесь не хватает вашего пистолета. Прошу…
- У меня нет оружия.
- Шутить изволите? - Корж нагнулся к Оливаресу, быстро поддернул штанину на левой ноге и достал из тайника в протезе парабеллум. - Вот какая память! Положили и забыли - куда…
* * *
За Волгой, в десяти километрах от города, лежало огромное гнилое болото, окруженное мелкими зарослями ольхи, осины, худосочных березок.
Неожиданно в редколесье появились солдаты. Они начали спешно устанавливать зенитные орудия, отрывать в податливой сочащейся почве временные укрытия. Пришли шесть машин с прожекторными установками и расположились вокруг болота.
Солдаты трудились день и ночь, и к положенному сроку все было готово. Капитан-артиллерист, руководивший работами, придирчиво проверил свое хозяйство и остался доволен.
Давно погасли сумерки. Тихая, звездная шла ночь. Расчеты сидели около орудий, негромко переговариваясь, куря в ладошку.
Капитан проверил время и вышел на дорогу.
Вскоре впереди показались приглушенные маскировочными щитками огни машины. Она остановилась, и из нее вышли Корж и Грачев.
- Здравствуйте, бог войны, - поздоровался Алексей Петрович. - Все готово?
- Ждем. Кому-то сегодня по всем правилам панихиду отслужим. Ну, идемте на КП.
Командный пункт находился рядом с одним из орудий. Там не было ни блиндажа, ни какого-либо другого укрытия. Около пенька сидел связист с двумя полевыми телефонами. Один был соединен со штабом ВНОС, другой связывал командира с его пушками. Радист доложил капитану:
- Идут тремя эшелонами. Прошли ближние к нам города. Через восемь минут будут заходить на цель.
- Что ж, - милости просим!
По второму телефону капитан передал приказ приготовиться.
Корж вынул из кармана ракетницу, взятую у Оливареса, зарядил его же патроном.
В стороне послышался гул идущих самолетов.
- Ого! - воскликнул артиллерист, прислушавшись. - "Юнкерсы", пикирующие. Хотят бить наверняка. Добро-о!.. Давайте ракету!
Темное небо прочертил коротенький неяркий след. В высшей своей точке он вспыхнул, рассыпав искры, и медленно опустился к земле…
Немецкие летчики выкинули световые ракеты. Они почти недвижно повисли в воздухе, заливая местность ослепительным мертвенным светом.
Земля дрогнула от первого тяжелого взрыва. За ним последовал второй, третий…
Корж прокричал на ухо Грачеву:
- Жалко болотных жителей. Фашистские ассы весь лягушатник наизнанку вывернут.
Вспыхнули прожекторы, разрезав темное небо на куски. Разом ударили пушки. Все потонуло в грохоте, гуле и вое…
- Тяжелыми лупят! Пятьсоткилограммовыми! - смеясь, кричал артиллерист. - Жарят, ай-яй!.. Новый метод осушения болот!..
- Есть один! - закричал Грачев. - Смотрите!..
Из вышины, ярко разгораясь, падал к земле фашистский бомбардировщик.
- Второй! - Артиллерист схватил Коржа за руку.. - Вот попали в переплет "рихтгофены"! Н-ну!..
Огонь бушевал в высоком ночном небе. Кинжальные лучи прожекторов, нащупав цель, держали ее в световом пятне. Артиллеристы быстро переносили огонь, - другой вражеский самолет, вспыхнув гигантским факелом, разваливался на куски…
- Второй эшелон заходит на цель! - надрывно кричал от телефона связист.
Командир батареи по второму проводу передавал приказ:
- Усилить огонь!
- "Хорошо, хорошо!"- мысленно повторял Корж. Он смотрел на разгоравшуюся в вышине битву и тихонько смеялся.
Примечания
1
МУР - Московский уголовный розыск (прим. автора).
2
ВНОС - воздушное наблюдение, оповещение и связь. (Прим. автора.)