Директор педучилища зачитал приказ об окончании нами курса обучения. Там перечислялось, кто из выпускников, под каким номером получил диплом после года практической работы. Мой оказался первым. Это было очень приятно и радостно: я - первый из немногих настоящих и многих будущих воспитанников училища. Кроме того, в приказе указывалось, что мне дается право поехать на учебу в любой институт. И тут же вручили Почетные грамоты - кому за отличную и хорошую учебу, кому за активную общественную работу. Аплодировали нам горячо.
Я попросил слова и прочитал свой новый стих, написанный специально к этому торжеству. Он назывался "Первые ласточки":
Над Ямалом небо сине,
Солнца свет над тундрой
стылой.
Серебрятся рек
разливы -
Чешуей блестит вода.
Золотой порой весенней
Резвой стайкой
легкокрылой
Мы, семь ласточек
счастливых,
Улетаем из гнезда.
Семь - немного, но
чудесно -
Это только начинанье.
Первых ласточек пусть
мало.
А не горестно совсем:
Ведь и в радуге
небесной,
И на северном сиянье
Семь цветов всегда
бывало,
Как и дней в неделе
семь…
Дальше, как помнится, говорились в стихе слова благодарности Родине, партии, Советской власти за нашу светлую судьбу, за то, что мы, дети северян, бывших "туземцев-дикарей", получили специальность учителей и будем сами нести свет, знания в тундру, что мы никогда не забудем родное училище, наших воспитателей-педагогов и этот радостный, торжественный час. В заключение провозглашался тост за наших педагогов и родное НПУ.
Стихотворение было скороспелое, я сочинил его буквально к выпускному вечеру. Однако стих мой восприняли восторженно, дружными хлопками.
До самого утра были танцы под духовой оркестр, руководимый Борисом Манном и приглашенный из Дома ненца, что являлось тогда в Салехарде большой роскошью. А июльская северная ночь с незакатным солнцем выдалась тихой, теплой и такой очаровательной, словно и она радовалась вместе с нами.
О ПИСАТЕЛЕ И ЕГО ГЕРОЯХ
Н. Афанасьева
Судьбы народные
О прототипах романа "Живун"
Исторические документы эпохи Ивана III свидетельствуют, что коми, с древнейших времен заселявшие "Вычегду и Вымь, и Удору и Сысосо со всеми их месты", в XV веке начали перебираться через Уральские горы в Зауралье и оседать в бассейне реки Оби с ее многочисленными притоками. Вначале это были одиночные переселенцы - проводники русских отрядов, совершавших набеги на богатые пушниной зауральские земли. Так, наверняка известно, что во время похода князя Федора Курбского в 1484 году его проводниками были коми. Курбский разбил местных мансийских и татарских князей, взял в плен одного из них - мансийского князя Молдяна, а в следующем году в одном из древнейших поселений коми на Вычегде - в Усть-Выми - между Молдяном и Иваном III был подписан договор. В 1598 году вымский житель Василий Тарабукин вел экспедицию Дьякова.
Массовое переселение коми за Урал началось во второй половине XIX века. Коми бежали со своих родных мест в поисках куска хлеба, лучшей жизни и новых охотничьих и промысловых угодий. Но, убегая от многочисленных царских и воеводских поборов, они, как и аборигены этих мест - ненцы, ханты, манси, - попадали в кабалу к другим поработителям.
Нынче в низовьях Оби проживают многие из тех, чьи предки переселились сюда из районов Печоры и Ижмы. Так, в Шурышкарском районе Ямало-Ненецкого округа насчитывается до трех тысяч коми, в Березовском районе Ханты-Мансийского округа - две тысячи. Много коми в таком крупном населенном пункте, как Мужи. Здесь осели десятки потомков Каневых, Чупровых, Хозяиновых, Терентьевых, Артеевых, Филипповых, Ануфриевых, Семяшкиных, Истоминых.
Иван Григорьевич Истомин - один из потомков тех самых печорских переселенцев Истоминых.
Тяжелые условия заставили людей покинуть насиженные места, но уничтожить их память, язык, образ жизни - невозможно. Сменяющиеся поколения сохраняют эту память в своих генах, передающихся от дедов и прадедов. Вот эту-то народную основу так удачно и раскрыл И. Г. Истомин в романе "Живун", который не только нашел своих читателей, но и привлек внимание ученых.
В автобиографическом романе "Живун" отражен период после окончания гражданской войны, смутное и сложное время установления советской власти на Крайнем Севере.
Трудные двадцатые годы. На севере, в небольшом селе Мужи, зарождается новая жизнь. Люди поверили в нее и двинулись по дороге "к счастью", к созданию новой социалистической экономики.
Четыре зырянских семьи решили организовать рыболовную коммуну - парму. Это была попытка внедрить в быт северян коммунистические отношения. Очевидно, что это факт истории. Кто же были эти люди, с энтузиазмом взявшиеся строить новую жизнь?
Возглавил артель Варов-Гриш - романтик, верящий в идеалы революции. Варов-Гриш - натура незаурядная, яркая, едет он в Вотся-Горт с семьей - тремя детьми, Феврой, Илькой и Федюнькой, и женой Еленней.
Прототипы Варов-Гриша и Еленни - отец писателя Григорий Федулович Истомин и его мать Елена.
Григорий Федулович прожил долгую трудовую жизнь, занимался рыбалкой, охотой, Елена умерла рано от туберкулеза.
Февра - сестра писателя Февронья Григорьевна, в замужестве Рычкова, 1912 года рождения, всю жизнь провела в Мужах, работала пекарем-кондитером. Муж ее погиб на фронте, она сама похоронена на мужевском кладбище. Их дети живут в городе Ухте.
Илька - это сам Иван Григорьевич Истомин.
Брат Федюнька - Федор Григорьевич, 1921 года рождения. Когда началась война, он работал в Салехарде на пушной базе, откуда и был призван в действующую армию. На фронте был с первого года войны и до ее конца. Прошел от Сталинграда до Курской дуги, несколько раз был ранен и контужен. Демобилизовался в октябре 1945 года в звании сержанта. В семье хранятся благодарность от И. В. Сталина и награды. После войны Федор Григорьевич работал в селе Мужи заведующим отделом культуры Шурышкарского района. Умер в 1959 году.
Вторая семья, отправившаяся в Вотся-Горт, это Гажа-Эль (переводится буквально как пьяный мужик) и Сера-Марья. Их прообразами послужили Алексей Павлович и Васса Терентьевна Семяшкины, жившие в центре Мужей на берегу Оби. Их единственный сын уехал в Омск, там женился, но вскоре умер, детей у него не было.
Прототипами третьей пары - Мишки Караванщика и его жены Сандры - были Михаил Васильевич Конев и его супруга Мария. В отличие от персонажей романа они прожили счастливую жизнь. Жили сначала в Мужах, а потом в селе Азово Шурышкарского района. Скончались они в один день от болезни.
И четвертая семья, описанная в романе, это Сенька Германец и Гаддя-Парасся. Сенька Германец - вымышленный образ. Что касается Гадди-Парасси, то, создавая этот персонаж, автор использовал внешность Антонины Никитичны Чупровой.
В романе действуют и другие герои, изображая которых, автор имел в виду своих односельчан и родственников. Пранэ - это дядя писателя Панкрат, его дочь, Прасковья Панкратьевна, живет в селе Лопхари Шурышкарского района. Она воспитала восьмерых детей. В 1998 году ей исполнится 80 лет.
Председатель кооператива Петул-Вась - дядя Ивана Григорьевича, Василий Федулович Истомин. Его дочери Лиза и Анна живут в Салехарде.
В романе с большой симпатией выписан образ русского большевика Романа Ивановича, прозванного местными жителями Куш-Юром - "Гологоловым". Роман Иванович Иванов - бывший ссыльный, революционер. Описанная в романе история с горящей баржой случилась на самом деле.
Все люди, послужившие прототипами романа, прожили достойную трудовую жизнь, занимались крестьянской работой, держали лошадей, коров, овец, выращивали овощи, были рыбаками и охотниками. Сейчас их дети и внуки живут и трудятся, в основном, в Мужах. Они с благодарностью и почтением вспоминают замечательного писателя Ивана Григорьевича Истомина за его душевное отношение к землякам, за его книги о старательном и веселом промысловом народе.
Каждый год в день рождения Ивана Григорьевича встречаются его земляки в клубе или местном музее, вспоминают писателя и его книги, посвящают ему свои стихи, иные произведения и просто добрые слова.
Эту традицию ввела и поддерживает жительница Мужей Агния Степановна Дьячкова. Удивительна ее память о земляках - переселенцах из-за Урала. Она не только досконально знает судьбы прототипов "Живуна", но и изучает историю отдельных переселенческих семей, выстраивает их генеалогические древа, которые уходят к началу прошлого столетия.
Из воспоминаний
Екатерины Светозаровны Албычевой
Мое детство, отрочество прошли в предвоенные годы в селе Мужи. С 1933-го по 1936 год мы с Иваном Григорьевичем вместе учились в школе. Он сидел на последней парте с краю, потому что ходил на костылях. Помню, что он не озорничал, не дергал девочек за косички. Его скромность ставили в пример всем нам. На переменах, не имея возможности участвовать в шумных играх, он писал что-то или читал и очень любил рисовать. Иван был первым художником в школе и уже тогда писал стихи, был редактором стенной газеты, которая выходила в два месяца один раз, а иной раз и почаще. К праздникам он всегда придумывал красочные, яркие заголовки, и все на переменах сразу же бежали к новому выпуску стенгазеты, с интересом ее прочитывали. К некоторым праздникам выпускали листовочки или плакаты, таким образом украшали школу. Мы, члены редколлегии, всегда ему помогали, а он был нашим руководителем.
Жили мы рядом, он жил тогда у своей сестры - Вассы Григорьевны Хозяиновой. После окончания семилетней школы наши пути разошлись, и мы уже не встречались. Но я интересовалась его дальнейшей судьбой и радовалась, что у него все складывается хорошо, с удовольствием читала его произведения.