- А что? Могу сказать и оттуда. - Варов-Гриш встал и начал пробираться к сиене.
Вокруг опять оживились:
- Во! Сидел бы лучше на своем месте! Не выдумывал!..
Озыр-Митька тонким голосом мстительно добавил:
- Не рыпался бы. Югыд-би хочет придумать. Тьфу! Коммуния-то ведь развалилась, нету ее! И югыд-би развалится. Дом строит ведь курам на смех - длинный, как гроб. Строи-тель… Ну, де-ла-а!..
Гриш широко и уверенно шагнул на низенькую сцену, повернулся, пристально посмотрел в зал на Озыр-Митьку. Он был зол и спокоен.
- Да-а, и придумаю! - начал он. - А ты про коммуну-то не говори - не злобствуй, наговорились! И про дом молчал бы! Сделаю - увидим! Может, твой двухэтажный хором станет кому гробом! Лучше скажи, почему вдруг вы друзьями захотели стать, зачем пришли послушать беседу о Ленине? Не верится, чтобы волчица с важенкой подружилась!
- Что-о! - в один голос крикнули Озыр-Митька и Квайтчуня-Эська. И угрозно встали.
Кто-то дернул их за малицы, и они сели.
- Да, не верю! Волки оленям не друзья, - отрубил Варов-Гриш и бросил взгляд на председателя. - Я начну говорить издалека.
- Давай-давай! - весело крикнули из зала. - Издалека лучше - хватит на сутки болтать! Вокруг нечего с пустым мешком бегать. Давай, Варов-Гриш, тащи воду в решете.
- Вот лешаки-дьяволы! - улыбнулся Гриш. - Еще и подсмеиваются. Ладно, начну с осени, с подледного лова…
- Конечно! - послышался тот же неунывающий голос. - Позже начнешь - какой толк!
В зале засмеялись. Варов-Гриш тряхнул черной, кудлатой головой.
- Лешаки-дьяволы и есть!.. Мы-то как промышляем? А вот как - при подледном лове поневоле приходится работать ватагой, кол-лек-тив-но, - с трудом произнес Гриш еще не прижившееся слово.
- Это мы знаем, якуня-макуня, - отмахнулся Гажа-Эль. - Про югыд-би калякай!
- Во-во!.. - поддакнули в зале. - Тебя для чего к столу пустили? Сходка кончилась, а ты людей держишь!
- Вот именно! - распалился Варов-Гриш. - Это же артельно, добровольно, кто сколько сможет! Мы можем все сделать! - горячо и убежденно говорил Гриш. - И лес подвезем, чтобы построить тот дом, откуда будут делать югыд-би! Столбы подвезем - у нас хватит лесу. А в остальном помогут нам обдорские али березовские люди. Мы, фронтовики, видели в стране в разных местах югыд-би, знаем, ведаем. И сделаем для себя - для жизни. Али мы хуже? А, Роман Иванович?
- Да-да, да!.. - Куш-Юр встал с места и взволнованно заходил по сцене. - Над этим коллективизмом подледной рыбалки я даже и не думал. А ты, Гриш, заметил. Это здорово! Ей-богу, здорово! Тут и телеграф можно - электричество же! Мать честная!..
- Все вместе можно придумать! - уверенно заключил Варов-Гриш. - Артельно, добровольно, для обчества даже можно выложить дороги из бревен! Пять оврагов в селе! Мосты нужны. - Он сказал это, помня больного Ильку, который вскоре должен ползком добираться в школу.
Но Варов-Гриша не все поддержали.
- Это уж совсем зря, - крикнул кто-то. - Мостки из плах на дорожки - и ладно!
- И вообче - что тут болтать? Чего языки трепать? Один сказки бает, остальные уши развесили. Какая может быть югыд-би? Это же немыслимое дело! Пойдемте лучше домой - здесь душно. - Озыр-Митька брезгливо фыркнул и встал.
- Пойдемте, молодежь! - поднялся Квайтчуня-Эська. - Бог у них, видать, разум отнял. - И неторопливо вышел.
- Куда вы? - Куш-Юр хотел остановить, но увидел, что молодые остались, даже Яран-Яшка с Эгрунькой, успокоился. - Э-э, ладно…
- Задержать надо было, заставить голосовать! - протестовал Гриш. - Кони у них сытые - по пять-шесть голов.
- Ничего, подчинятся большинству. Проголосуем, и… - Куш-Юр собрался что-то сказать, но тут вдруг вскочила на ноги Эгрунь.
- Ой, я ведь забыла кормить ребенка! И ты, Яков, коней-то забыл поить! Вот дурные мы! Пошли! - И вместе с мужем начали пробираться к выходу. За ними и другие из их ватаги поспешили удалиться.
- Кони-то ведь, верно, не поены, - говорил кто-то из них.
- Куда?! - закричал Куш-Юр. - Задержитесь - успеете поить коней.
- Испугались голосовать, якуня-макуня! - засмеялся Гажа-Эль.
- Заставим делать, как большинство! - Куш-Юр выступил вперед. - Варов-Гриш здорово придумал - самим завести электричество и телеграф! Радиотелеграф - вот ведь что! В прошлом году не могли придумать ни в Обдорске, ни в Мужах, а нынче, - повысил голос Куш-Юр, - нынче додумался Гриш. Поддерживаем его - артельно, общественно заведем электричество и телеграф! Не прожить нам без этого!
- И мосты через овраги! - добавил Гриш.
- Молодец ты, Гриш, молодец! Хорошо придумал - помочь сходкой в доставке леса, а в главном - Обдорск поможет! Хорошо отметили рождение Ильича!
Сидящие в зале шевельнулись, скрипнули лавками, заговорили:
- А ведь верно - сходкой лучше решать!
- Югыд-би, якуня-макуня! Лампочка Ильича!
- Записать бы холосо было!..
- Правильно! Крепко записать и отправить бумагу-документ в Обдорский райком или райисполком! Пусть знают-ведают - мужевские люди ни за что не хотят жить по старинке! Надо помочь им завести югыд-би! Все, конец! - Варов-Гриш сел на край сцены, достал кисет и стал закуривать.
Куш-Юр позвал Писаря-Филя, чтоб было честь по чести официально и документально. Писарь-Филь зажег лампу и, склонив набок голову, стал писать под диктовку Куш-Юра:
1. Просить Обдорский районный исполнительный комитет оказать сходке села Мужи, посвященной пятидесятипятилетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина, помочь в следующем:
а) в постройке электрической станции, чтоб был югыд-би - светлый огонь;
б) в установке радиотелеграфной мачты, как в Обдорске;
в) в посылке для этого в Мужи нужных мастеров-умельцев;
г) строительный лес и подвозку его к указанному месту в нужном количестве берем на себя, то есть на жителей села Мужи. Без-воз-мезд-но! И свое-врем-менно!
2. Построить также своими силами пять мостов через овраги в с. Мужи. А также уложить деревянные тротуары.
Писарь-Филь старался, брызгало чернилами перо царапая бумагу.
Стали голосовать - кто "за", кто "против", и тут подняли шум - ничего не разобрать.
- Тихо! - призывал Куш-Юр. - Говорите по порядку… Вот ты почему против?
- Я не супротив югыд-би али радиво, - отвечал мужик со второго ряда. - Я противу энтого… как его… чтоб безвозмездно. Платить нам надо! Жизнь на бесплатно не держится.
- Писать? - спросил Писарь-Филь. - Прения писать?
- Так я же говорил - тогда не дадут ничего строить! - повторил Куш-Юр. - Ответят - в лесу живут, а лесу пожалели на дом и на мачту! Куда это годится, миряне-зыряне. Ведь лес - это наша за-бо-та, товарищи!
- Ладно! - слышался чей-то голос. - Это, положим, можно, коли будет лошадь. А мосты-то на что? Я у воды живу!
- А ежели в конец села пойти? Не-эт… Скажи лучше - мачту чтобы покороче сделали. Упадет ведь! Раздавит!
- Э-э, якуня-макуня! Мне вот избу надо построить, лес возить! А тут - нате!.. - разводил руками Гажа-Эль.
Сенька Германец тоже лепетнул:
- Вот беда-то! Желебец - не лошадь! Не успею возить лес!..
Все засмеялись - ждать еще решения Обдорска, не сразу ведь начинать.
- К тому времени будет как раз конь! - ответил Варов-Гриш, сидя на краю сцены. - Придет обязательно ответ! А Гажа-Элю мы поможем избу поставить.
Еще раз пришлось голосовать за резолюцию - единогласно. Только Озыр-Митьки да Квайтчуня-Эськи с дружками не было. Выскользнули, как налимы между жердями тына.
- Советская власть заставит их подчиниться решению мирян! - твердо заявил Куш-Юр.
Глава 5
"Чайная" вода
1
Неделю на селе никто не работал: Пасха.
Гриш решил передохнуть денек. Одетый, лежал он поверх одеяла и лениво размышлял: "Какой к черту праздник насухую? Даже браги нет. Однако нет худа без добра: голова не болит назавтра. Вот только заняться нечем, а спать неохота. Нагрянет вот поп, спросит, почему не бываю в церкви. Лучше пойти куда-нибудь. Пускай принимает Елення. Она причащалась. Уйду-смотаюсь, однако".
- Схожу проветрюсь, - сказал Гриш жене, уходя из дому.
Елення засмеялась:
- Еще мало проветрился! Черным стал от солнца… Скоро придет батюшка…
- Э-э, - махнул рукой Гриш и вышел из избы.
Было солнечно и безветренно - на малице шерстинка не шелохнется. Колокольный звон весело метался над селом: звонарь Тихэн-дурачок старается вовсю.
- Ишь, каналья, - усмехнулся Гриш, - вроде "Барыню" наяривает на колоколах! Никакой благости…
"А не прокатиться ли до Живун-озера? - подумал он. - Там вода живая из родников-живунов и окуни водятся. У зимы глотка прорва - неча есть стало. Ей-богу, должны там быть рыбаки! Партийцы да комсомольцы наверняка рыбачат - им Пасху не справлять. Помогу закинуть под лед невод и буду с рыбой на варево". - И Гриш пошел запрягать коня.
Дороги, похоже, были из конского навоза. Нарта-сани тащились тяжело, будто из полозьев торчали гвозди. На обочине дороги лежал изъеденный солнцем снег, хлюпала вода.
На околице села Гриш остановил коня:
- Ну, хватит, детки, кататься. Хорошего-пригожего, говорят, помаленьку-потихоньку.
Февра и Федюнька нехотя слезли с нарты, а Илька, довольный, остался сидеть.
- Потом, Илька, расскажи все-все, что видел! - попросила сестра.
- Конечно, расскажу, - засмеялся Илька.
Гриш тронул вожжи, но тут навзрыд зарыдал Федюнька:
- Возьми меня, папочка. Возьми, долегой!..
- Тпру-у! - Гриш остановил Карько и вздохнул: - Надо взять. Иди!
- Иди скорее! - обрадовался Илька.