- Comment? - бабушка задыхалась от волнения. - Чтобы я поехала? jamais! Mais tu es folle, chére petite! О, Боже мой, так подчинить себя мужчине, что потерять рассудок!.. Как я тебя учила с детства, как я просила, как а предупреждала?! Ведь это самое ужасное - пойми! Oh, pauvre petite, oh, pauvre petite, пойми, как ты упала!
- Ах, бабушка, но он должен учиться!.. - растерянно пробормотала Ненси, озадаченная этой тирадой.
- И в Петербург?!.- продолжала бабушка, не обращая внимания на ее слова. - Но это сумасшествие!.. Mais tu mourras!.. Все доктора сказали, что для тебя это - погибель… Mourir si jeune, si belle… Et il connaît trés bien, и… и допустить!.. Voilà l'amour fidéle et tendre!
- Но что же делать? - с отчаянием вскричала Ненси. - Не знаю, я не понимаю!
Как ни была раздражена бабушка, но, при виде смертельно бледного лица Ненси, смирилась.
- Ma chére enfant, обсудим хладнокровно, - перешла она в более сдержанный тон. - Я в первую минуту погорячилась. Soyons plus raisonnables. Un homme déjà marié, - il veut apprendre?- бабушка улыбнулась иронически. - Пускай! Но прежде всего он должен думать о тебе… Tu es si belle, si jeune, тебе необходимо общество, - чтобы вокруг тебя все было весело и оживленно!.. Когда же жить? Les concerts, les spectacles, les dames, les belles toilettes - c'est gai, c'est amusant!.. Нельзя же вечно жить в деревне и наслаждаться поцелуями. Il faut commencer la vie. Тебе в Петербурге жить нельзя - c'est décidé!.. Moscou? Je le déteste, - avec ses rues si sales, avec ses marchands, avec la vie si ordinaire… Куда же ехать? В Париж - pas d'autre choix!.. И если он хочет учиться - чего лучше? Парижская консерватория - c'est un peu mieux, чем наши доморощенные, - je pense bien.
Ненси указанный бабушкой исход казался в высшей степени привлекательным.
"Парижская консерватория - ведь это прелесть! - думала она. - Как бабушка умна! Как бабушка добра"!
К возможности посещать концерты и спектакли Ненси тоже отнеслась сочувственно. Ярко встал в ее воображении ее любимый город, с его шумной, точно вечно празднующей какой-то праздник толпой, с его тенистыми бульварами, с его магазинами, щеголяющими один перед другим роскошными выставками товара в окнах. Точно во сне проносились перед нею длинные ряды фиакров, с их кучерами в белых и черных цилиндрах, блестящие экипажи с красивыми женщинами в богатых изящных нарядах, в шляпках самых разнообразных и причудливых форм; ей слышится гул толпы, бесконечными шпалерами снующей по обеим сторонам Елисейских Полей, смех, свист, визг и говор, хлопанье бичей, пронзительный крик газетчиков, выкликающих на всевозможные голоса: "la Presse"!.. "le Jour"… "l'Intrasigeant!"… Париж живет, Париж энергично дышит своей могучей грудью, боясь минуту потерять в вечной погоне за радостями жизни. Воображение Ненси уносит ее в Лувр. Она видит себя среди своих любимых картин. Она здесь как дома: ведь это все ее старые знакомцы. Вот "Юдифь и Олоферн", Верне… вот "Les illusions perdues", "La liberté qui donne le peuple"… "La mort d'Elisabeth"… вот Грез… а вот и она, ее особенная любимица - "Мадонна" Мурильо…
- О, Боже мой! Опять все это видеть! - и Юрий вместе с нею… Какое блаженство!
Она нетерпеливо ожидала возвращения Юрия.
- Послушай, знаешь что? - встретила она его. - Ты… ты не можешь себе представить, как все устроивается!
И она с шумною радостью сообщила мужу о бабушкиных планах, пересыпая рассказ восторженными прибавлениями от себя.
- Ну, что же ты молчишь?.. ну, отчего не восхищаешься? - теребила она Юрия, все более и более становившегося мрачным.
- Это невозможно! - проговорил он, после минутного молчания, тихо и твердо.
Ненси оторопела.
- Как?.. Как?.. Почему?
- Я тебе говорил.
- Ах, это, верно, опять все тот же несчастный денежный вопрос! - возмутилась Ненси. - Но отчего же в Петербурге тебе можно, а в Париже нет?
- А очень просто, - смущенно ответил Юрий, - тут мне отчасти поможет мать… и сам я тоже… уроки, если не музыки - репетитором буду… Еще - вот главное - есть шанс, что я буду принят даром…
- Но отчего же нельзя принять помощь от бабушки? - не понимаю.
Ненси, вскинув задорно голову, повела плечами.
- Она… она… - Юрий искал слов, чтобы яснее и мягче выразить свою мысль. - Она чужая… т.-е. не чужая… я ее очень, очень люблю, но… как бы мне тебе объяснить?.. Ну, вот: если мать поможет, пока я слаб - и я ей буду помогать потом… А тут я чем отвечу? Облагодетельствованным быть я не хочу!
- Зачем же ты тогда на мне женился? - неожиданно и резко сказала Ненси. - Ты же знал, что я богата!
Лицо Юрия валилось густою краскою.
- Зачем я на тебе женился? - повторил он, как бы сам для себя ее вопрос. - Зачем? Мне сердце так велело, - он порывистым нервным движением откинул упавшую на лоб прядь курчавых волос. - Богата ли ты, или нет - я не знал… не думал… Я… я любил!.. Но… чтобы так… всю жизнь жить за чужие средства… Я не могу!.. Лишать тебя, когда ты так привыкла - я не имею права… Но сам? Нет! Это было бы гнусно.
- Ты знаешь? В Петербурге жить мне невозможно, - сдвинув сердито брови, заявила Ненси. - Мне доктора давно сказали, а бабушка напомнила… Там для меня - смерть!
Юрий задумался, потом быстрыми, решительными шагами подошел в Ненси, присел около и взял ее за руку.
- Послушай, Ненси, - с силою проговорил он. - Это необходимо и… иначе я не могу - пойми!.. Но, милая, но, дорогая, - он нежно обнял ее за талию, - ведь это так не долго!.. Ну, три-четыре года… Ведь можно приезжать на Рождество, на Пасху, и лето будем вместе. Не покладая рук я стану работать, чтобы поскорее кончить, и заживем мы снова неразлучно.
"Voilà l'amour fidéle et tendre!" - пронеслись в голове Ненси зловещие бабушкины слова.
- Что же ты молчишь? - ласково окликнул ее Юрий.
- Ах, оставьте меня, оставьте!
И Ненси стремительно убежала по направлению к бабушкиной комнате. Юрий не ожидал такой странной, обидной для него выходки. Он стоял в недоумении. Ему захотелось сейчас же броситься за нею следом, но почему-то он вдруг повернул в противоположную сторону и побрел в сад.
Ненси, прерывая свою речь слезами, рассказывала бабушке о только что происшедшем разговоре.
- Ну вот, ну вот! - злорадно торжествовала бабушка. - Я говорила, говорила! Voilà le commencement! Чем дальше - будет хуже!.. Oh! Nency, mon enfant, tu es bien malheureuse, pauvre petite! Voilà l'amour! Voilà!..
И Ненси, действительно, чувствовала себя глубоко несчастной. Как? ради каких-то нелепых денежных счетов, он находит возможным расстаться с нею?! Из-за упрямства не хочет уступить? Он должен был все, все перенести, только бы не разлучаться. И вдруг, в жертву ложному самолюбию приносить их счастье! Да, бабушка была права, тысячу раз права - он вовсе не любит!
- Nency, mon enfant chérie, - говорила бабушка наставительно, - au moins теперь, sois obéissante, - слушайся беспрекословно. Il doit être puni. Il doit rester seul et bien comprendre son crime. Пожалуйста, не вздумай отправляться в спальню - tout sera perdu! C'est une punition la plus sensible pour un homme,- поверь мне. Ты будешь спать сегодня у меня.
До самого глубокого вечера просидел Юрий в старом бельведере. Уже стемнело совсем. Юрий с удивлением взглянул на точно застывшие в полумраке деревья. Среди своих глубоких, мрачных дум он и не заметил, что спустилась ночь. Уныло поникнув головою, побрел он домой…
Прошло два дня. Юрий, по-видимому, был непреклонен в своем решении. Он не говорил ни слова, глядел мрачно исподлобья, целые дни проводил в саду. Он глубоко, глубоко страдал. Поведение Ненси - то, что она так мало его понимала - приводило его в отчаяние. При виде ее постоянно заплаканных глаз - у него сердце разрывалось на части, но в то же время он знал, он чувствовал, что, несмотря ни на что, решения своего не изменит.