Лицо Натальи Федоровны оживилось - коснулись ее излюбленной темы; она сразу почувствовала себя иначе, и эта важная светская дама, с которой у нее так долго не вязался разговор, стала ей даже симпатичной в эту минуту.
- Я очень счастлива, - горячо заговорила Наталья Федоровна. - Любая мать может гордиться таким сыном… И я не увлекаюсь, как все матери, - нет, не думайте… Не оттого я прихожу в восторг, что он учился превосходно, шел первым учеником, что он, может быть, гениальный музыкант… Я не знаю - но говорят: вот, я ездила с ним в Петербург - он поразил всех в консерватории, и его приняли сейчас же, бесплатно, только бы поступил… Мы и поедем к сентябрю опять… Он у меня - мальчик трудолюбивый, серьезный - я сознаю, - но не это приводит меня в восторг и заставляет чуть не молиться на него, а удивительная чистота, благородство духа, способность жертвовать собой.
"Какая странная чудачка!" - мысленно удивилась Марья Львовна.
- А вот и они - наши дети.
Странный, растерянный вид "детей" не укрылся от внимательного взгляда бабушки. Она была очень недовольна Ненси. "Que-се qu'ils ont fait?" - подозрительно думала она, но высказать свое волнение считала неприличным.
- Молодой человек!.. Может быть, чаю?.. - обратилась она в Юрию.
Тот неуклюже, боком поклонился и исчез в неосвещенной еще большой зале.
Через минуту оттуда раздались робкие и нежные отрывистые аккорды.
- Il faut de la lumiére, - поспешно встала Марья Львовна.
- О, нет! Он любит так… Он будет сейчас играть, - остановила ее Наталья Федоровна. - Надо, чтобы не мешали…
Ненси охватило внезапное беспокойство: а вдруг эти нелепые лакеи пройдут через зал! Она встала.
- Куда же ты, Ненси?
- Сейчас приду.
Обежав вокруг дома, она прошла в буфетную.
- Ходить в зал и через него - не нужно!.. - приказала она прислуге.
- Велено ужин накрывать, - мрачно заметил старик.
- Обходите вокруг!
Она вернулась довольная своим распоряжением. Бабушка пытливо посмотрела на нее. Ненси ответила ей даже победоносным взглядом. После того, что с ней произошло сейчас в саду, она почувствовала себя совсем уже взрослой, самостоятельной, вне всякой опеки.
И загремел рояль. Он выл, стонал; казалось, все стихии мира соединились в этой буре звуков; казалось, кого-то звал на бой, на смертный бой, чей-то могучий дух, изнемогавший в оковах….
У Ненси сначала сердце сжалось, потом порывисто забилось, переполненное бессознательным горделивым чувством.
Но вот послышались томящие душу другие звуки…
- А-а… "Warum"… - Ненси вся точно замерла, вся превратилась в слух. Чем дальше наростала мелодия, тем тревожнее и тревожнее становилось чувство. Ненси чудилось, что это не звуки рояля, не фантазия Шумана - ее собственное сердце громко и отчаянно кричит:- Warum?.. Warum?..
И едва замерла под пальцами играющего последняя музыкальная фраза - Ненси, стремительно вскочив с места, в одну минуту очутилась возле рояля.
- Ненси, да куда же ты?.. - точно сквозь сон услышала она недовольный голос бабушки.
Э, да какое дело теперь Ненси до бабушки, до всего мира! Если бы цепями связали ей руки и ноги - она порвала бы эти цепи и, поддаваясь могучему, влекущему ее неудержимо желанию, очутилась бы здесь - у рояля.
- Послушайте… Я вас люблю… и не уеду никуда, - прошептала она, задыхаясь, и, закрыв лицо руками, выбежала из залы.
А вслед за ней, после минутного молчания, понеслись бешеными скачками, точно все сокрушая на пути и ликуя свою победу, полные восторга, пламенные страстные звуки… То была молодость, встречающая свою первую любовь…
Когда юноша кончил и взволнованный поднялся с места, в комнате стояли очарованные, потрясенные, его мать, Марья Львовна и Ненси.
- Что ты играл?.. - спросила мать. - Я никогда не слышала… Что-то странное и удивительное?
- Charmant!- прошептала бабушка. - Что это?
- Свое, - промолвил небрежно Юрий.
Одна Ненси молчала. Одна она знала, что говорили эти странные, дивные звуки, и когда все общество вышло в столовую, где его дожидался ужин - молодые счастливцы были не в силах оторвать глаза друг от друга. Их обоюдно пожирал один огонь, ярко, неудержимым светом горевший в их чистых, прекрасных глазах…
"Que-се qu'elle а, la petite?.." - снова подозрительно пронеслось в мыслях у бабушки.
А очарованная музыкой сына, Наталья Федоровна читала в глазах Ненси только дань восхищения его таланту.
По отъезде гостей, Марья Львовна вошла в комнату Ненси, разстроенная, недовольная.
- Ненси, ma chére, - ты себя не хорошо вела, и я хочу с тобой поговорить серьезно.
- О, я сама хочу поговорить с тобою, бабушка!.. И не противоречь ты мне… не отговаривай - все будет бесполезно, все! Я люблю его, бабушка, и никуда я не поеду!.. Я выйду замуж. Это решено!
Марья Львовна даже опустилась на стул от неожиданности, широко раскрыв испуганные глаза.
- Как решено?
- Да, решено… и никаких других решений быть не может!
Ужасная мысль молнией промелькнула в голове Марьи Львовны.
- Ненси… tu dois me dire la vérité!.. Слышишь - все, все, как было!
Ненси правдиво и просто рассказала историю своей короткой юной любви.
- И… и больше ничего?.. C'est tout?..- задерживая дыхание, спросила Марья Львовна.
- Чего же больше, бабушка? C'est tout… - наивно ответила Ненси.
- Pas de baisers?
Ненси вспыхнула.
- Нет!
- О, Dieu merci!..- Бабушка перекрестилась.
- Ты, бабушка, не думай только, чтобы я перерешила!.. - серьезно проговорила Ненси.
- Он сделал тебе предложение? - уже с негодованием спросила Марья Львовна, успокоенная в своих "страшных опасениях".
- И никакого предложения… Да разве это нужно? Я люблю его, он меня любит, и мы должны жениться - это ясно.
Бабушка разсердилась.
- Совсем это не ясно. Tu est belle, riche, jeune, ты можешь составить счастие самого блестящего юноши, и вдруг отдать все это первому встречному мальчишке, без имени, без положения… à Dieu sait qui?!..
Ненси побледнела.
- Бабушка, не оскорбляй его!.. Бабушка, не говори!.. Бабушка, я люблю его!.. - нервно вскрикнула она и топнула ногой.
Теперь, в свою очередь, побледнела Марья Львовна.
- Ненси, c'est trop! Ты забываешься. С кем ты говоришь?
Но Ненси уже не слушала. Она бросилась в постель и, уткнувшись в подушки, громко, неудержимо рыдала.
- Чего же ты хочешь - чтобы я умерла?.. Да, да, умерла?.. - выкрикивала она посреди рыданий. - Ты думаешь увезти меня, но это все равно… где бы я ни была… я умру… я покончу с собой… я брошусь с горы… не знаю, что я сделаю… и ты будешь моей убийцей… да, да!.. радуйся!.. ра…радуйся!
Ненси конвульсивно билась в кровати.
Марья Львовна смертельно испугалась. Она не знала, что ей делать. Она бросилась в свою спальню и дрожащими руками едва могла достать, из домашней аптечки, несколько пузырьков успокоительных капель. Она не знала, какие выбрать, и потащила все в комнату Ненси.
- Ненси! Mon enfant…- говорила она, чуть не плача, протягивая Ненси рюмку с лавровишневыми каплями. - Выпей!.. Успокойся!.. Ну, ради Бога… Ну, пожалей меня!..
Ненси, всхлипывая, выпила лекарство. Бабушка нежно гладила ее спутавшиеся волосы, целовала заплаканные распухшие глазки; но в душе твердо решила не поддаваться малодушию.
- Ты успокойся, дай мне подумать… Может быть, все устроится так, как ты хочешь… Ляг, моя радость, - усни!
И в первый раз, с тех пор как бабушка начала культивировать ее красоту, Ненси заснула без перчаток и без всех предварительных приготовлений во сну.