- Моментик, моментик!.. - раздраженно закричал скрюченный человечек с костылем. – У меня вопросик!
Наверное, он был известен, как скандалист, потому что все тут же стали морщиться и качать головами.
- Пожалуйста, Сергей Сергеевич, - улыбнулся Муравич.
- А позвольте узнать, уважаемый Марксен Иванович, отчего это вы так хлопочете? Ваш-то какой интерес?
- Ну, Серега, склочная душа!.. Тебя помочь позвали, а ты по своей вонючей ментовской привычке… - крикнул седьмой сторож.
Но скрюченный злобно его перебил:
- Я помочь не против! Я что хошь со своей фирмы вынесу, но я хочу знать, какой его личный интерес?!
- О Боге подумай! - посоветовал кто-то.
- Тихо, друзья мои, - негромко сказал Марксен Иванович.
- Я отвечу. Арон Моисеевич и Василий Петрович - не моряки. Они даже плавать не умеют. Вряд ли вам хотелось бы, чтобы они утонули, еще не выйдя из наших территориальных вод… Поэтому я беру на себя командование яхтой и постараюсь доставить их к новому месту жительства в целости и сохранности. Это будет мое последнее плавание в жизни…
- Значит, вы тоже покидаете нашу Родину? - не унимался Сергей Сергеевич.
- Нет. Я плыву только в гости. И прилечу обратно. Умереть я хочу дома. Я получил приглашение от своего бывшего рулевого.
- Неужели от Петьки Гринберга?! - воскликнул один сторож. - Господи! Живой?..
- Живой, Алексей Алексеевич.
- Слава богу!!!
- А вы его помните? - спросил Муравич.
- А как же, Марксен Иванович! Я же тогда от КГБ вел ваше дело!..
Арон и Вася испуганно переглянулись, но Муравич их успокоил.
- Не волнуйтесь, Алексей Алексеевич уже давно уволен из КГБ за постоянное желание докопаться до истины. А вот в качестве сторожа канатной фабрики он нам может быть очень полезен.
Посмотрел на скрюченного и спросил:
- Сергей Сергеевич! Вы удовлетворены?
- Теперь - да! - склочно ответил тот. - Давай дальше, по списку чего еще требуется?..
Как найти лекарства для простого человека
К сильно похорошевшему "Опричнику" была приставлена пятиметровая лестница. На ней стоял бригадир реставраторов - Федор Николаевич.
"Москвич" расположился у самых кильблоков, и Арон доставал из салона и багажника цепи, аккумуляторы, якоря, белоснежные веревочные бухты, банки со шпаклевкой, лаками…
Муравич передавал все это Василию, Василий - бригадиру, а тот наверх своим помощникам на борт яхты.
Марксен Иванович взялся было за внушительный якорь, но Василий тревожно крикнул:
- Оставьте якорь! Мы с Ароном потом сами поднимем!..
Но Марксен Иванович поднатужился, поднял сорокапятикилограммовый якорь и прохрипел:
- Да я таких якорей за свою жизнь столько перетаскал…
И вдруг охнул, выпустил из рук якорь и стал оседать на землю, глядя перед собой удивленными бессмысленными глазами.
В прихожей Арон провожал врача "неотложки".
- Никаких тяжестей, никакой нервотрепки, полный покой, - говорил врач. - Отлежится - встанет. Ни простуд, ни сырости. Малейшая пневмония - отек легких, и вам привет с того света.
- А лекарства? - спросил Арон.
- Он секретарь обкома? Маршал? Член ЦэКа?
- Он - сторож.
- Для нормального советского человека у нас в стране лекарств нет! Нам их даже выписывать запрещено, - раздраженно сказал врач.
- Я достану, - уверенно сказал Арон.
Врач пожал плечами и прямо в коридоре, на своем чемоданчике выписал два рецепта.
Арон неловко сунул ему двадцатипятирублевку.
- Что это? - брезгливо спросил врач.
- Четвертачок-с… - лакейски пролепетал Арон.
Врач зло запихнул двадцать пять рублей за пазуху Арону:
- Пошли вы со своим четвертачком! Вы старика берегите, раздолбаи! У него сердце - ни к черту…
Когда Арон вошел в комнату, он увидел следующее: Марксен Иванович лежал на постели и держал в руках ксерокопию какой-то маленькой книжечки. Такая же книжечка была у сидящего рядом Васи. На тумбочке, в блюдце валялись комочки ваты и остатки стеклянных ампул после уколов.
- Слиха, ани ле мелабер иврит. Рак русит… - запинаясь, говорил Марксен Иванович, подглядывая в книжечку.
- Апи роце лишлоах миврак… - отвечал ему Василий.
- Вы что, чокнулись оба?! - спросил обалдевший Арон.
- Мы учим иврит, - сказал Муравич, глядя поверх очков на Арона. - А с тобой я с завтрашнего дня займусь английским. О'кей?
- О'кей, о'кей… Васька! Паси Марксена Ивановича и не давай ему дергаться. Я смотаюсь в дежурную аптеку…
- Что вы! - сказали Арону в одной аптеке. - Мы уже год, как этих лекарств не видели!..
Расхлябанный "Москвич" мчался по ночному Ленинграду… Возвращая Арону рецепты, в другой аптеке ему сказали:
- У меня мама с тяжелейшей стенокардией, и то я не могу ей ничем помочь! А вы… Ну, люди!
Мечется "Москвич" Арона по притихшим улицам…
В третьей дежурной аптеке - толстая баба с продувной мордой.
- Не смешите меня. Мы уже забыли, как это выглядит.
- А когда оно было - сколько оно стоило? - спросил Арон.
- Это - двадцать шесть копеек, а это рубль семьдесят две копейки, и баба отодвинула от себя рецепты.
Арон положил на прилавок пятьдесят рублей и сказал:
- Сдачи не надо.
Секунду толстая баба смотрела в глаза Арона, потом спокойно спрятала пятьдесят рублей в лифчик и выложила из-под прилавка два пакетика…
Как Вовик-мажор с приятелями попал в неприятную историю
Арон медленно пробирался по разрытой Десятой линии Васильевского острова к дому Марксена Ивановича. Глубокие траншеи для смены канализационных труб избороздили почти всю улицу. Высились горы вынутой из траншей земли. Арон осторожно лавировал среди всего этого бедлама.
И вдруг увидел у самой большой и глубокой траншеи великолепную черную "девятку" Вовика-мажора. Она перекрывала проезд Арону. Пришлось остановиться в нескольких метрах.
Около "девятки" шла какая-то возня. Арон вгляделся и увидел плачущую Ривку, у которой текла кровь из носа. Вовик-мажор тащил ее в машину, а Ривка плакала и упиралась. С другой стороны двое приятелей Вовика втаскивали в "девятку" рыдающую Клавку в разорванном платье.
Не выключая двигатель, Арон вышел из своего "Москвича" и, не глядя на Ривку и Клавку, спросил:
- Что за разборки, Вовик?
- Арон Моисеевич!!! - захохотал Вовик. – Товарищ Иванов!.. Король шиномонтажников!.. Спокуха, ребята! Не трухайте - свои!..
Увидев Арона, Клавка и Ривка испугались еще больше… Но Арон даже не взглянул в их сторону.
- Что за разборки, Вовик? Я тебя спрашиваю…
- Да вот телки упираются, не хотят платить по счету!
- И что они вам задолжали? - спросил Арон.
- Всего лишь ночь любви, папаша, - рассмеялся один.
- А может, вы им не нравитесь, - сказал Арон.
- А в кабаке с нами сидеть им нравилось? - спросил второй.
- Тоже верно… - задумчиво произнес Арон.
И вдруг со страшной силой ударил кулаком в лицо одного приятеля Вовика и тут же - второго. Вовика он схватил за волосы и с размаху хрястнул физиономией об капот черной "девятки"…
Один из приятелей Вовика стал было подниматься, но Арон безжалостно засадил ему ногой в живот, а второму наступил на шею и сказал:
- Только шевельнитесь, сивки, я из вас таких клоунов наделаю!.. - он приподнял за волосы окровавленного Вовика-мажора и спросил: - Выпивка есть?
Вовик что-то промычал разбитым ртом и показал на заднее сиденье своей машины. Арон вытащил оттуда бутылку коньяку и большую бутылку водки.
- Открывай! - сказал он Ривке.
Та трясущимися руками откупорила обе бутылки. Арон взял коньяк и стал его насильно вливать в разбитый рот Вовика.
- Пей, сученок, пей! Чтобы ни капли не осталось!.. Зато потом, когда тебя милиция начнет напрягать, сможешь сказать, что был в жопу пьяный и ничего не помнишь…
Вовик захлебывался, глотал коньяк вместе с кровью…
Арон заставил его выпить всю бутылку. Потом он стал вливать водку в одного из приятелей Вовика. Тот попытался было встать, но Арон снова сильно ударил его в живот и влил в него половину большой бутылки "Московской".
Вторую половину бутылки он насильно скормил приятелю Вовика. Когда тот проглотил последние капли "Московской", Арон волоком втащил его в "девятку", рядом с ним погрузил бесчувственного второго приятеля, а Вовика усадил за руль, предварительно вывернув колеса "девятки" в сторону глубокой траншеи.
Затем Арон влез в свой "Москвич", завел двигатель, включил скорость и резко дал газ.
"Москвич" рванул с места, сильно ударил роскошную "девятку" в задний бампер, и та покатилась прямо в траншею.
Раздался грохот падающего автомобиля, и через секунду, когда развеялась пыль, из глубокой траншеи торчал только багажник великолепной в прошлом "девятки"…
Арон вылез из "Москвича", хозяйственно осмотрел искалеченную облицовку своей машины, разбитую фару…
…и только потом заглянул в траншею. И с укоризной покачал головой:
- Ну, надо же было так напиться, чтобы белой ночью в траншею влететь!.. Хорошо еще если все живы… Ах, молодежь, молодежь!..
Он поднял глаза на онемевших от ужаса Клавку и Ривку и сказал уже совершенно другим тоном:
- А вы чего, потаскухи сраные, стоите?! Марш немедленно в машину, идиотки!..
Ранним утром у кооперативного гаража Арон в рабочем комбинезоне ремонтировал свой "Москвич" - выпрямлял бампер, облицовку, ставил новую фару.
Клиентов еще не было. Василий прибирал мастерскую, переговаривался с Ароном через открытое окно: