НАБРОСКИ ДРАМЫ ИЗ УКРАИНСКОЙ ИСТОРИИ
Данные наброски впервые напечатаны П. А. Кулишом в 1861 г в "Основе" (№ 1, стр. 116–120) по автографу Гоголя, являющемуся единственным источником текста. Наброски сделаны в разбивку на зеленых и белых листах, сложенных тетрадкой в восьмушку; один набросок находится на отдельном, сложенном вдвое белом листе ватманской бумаги с фабричной маркой "Whathman Turkey Mill 1838". Этой маркой определяется дата набросков - не ранее 1838 г. Вперемежку с набросками драмы идут выписки из книг по истории Украины, конспекты и пр.
Ввиду случайного расположения набросков в автографе мы печатаем их здесь не по порядку страниц, на которые они нанесены, а группируя их по основным темам. Такая группировка позволяет хотя бы приблизительно наметить материал и содержание задуманной драмы.
После начального отрывка, который содержит общую характеристику будущей драмы, следуют (по принятому нами порядку) три отрывка, где речь идет о польском пане. Он выражает презрение к "мужикам" и казакам, сравнивая их со свиньями ("никогда еще не случалось, чтобы бык погибал от свиньи"), негодует на "мужицкую и казацкую сноровку бунтовать" и т. д. Он же, в числе прочих хозяйственных распоряжений, приказывает купить монахам "утиральники", чем подчеркивается его преданность католической церкви. Сюда же относится и общая характеристика "рыцарских" обычаев.
Далее говорится о бесправном положении "мужиков", о тяжелых поборах и насилиях, которым они подвергаются со стороны панов, и т. д. Все подробности об этом точно соответствуют, как указал Тихонравов, [Сочинения Гоголя, 10 изд., том V. М. 1889 г., стр. 676.] находящейся в той же пачке листков выписке из "Истории Украины" Боплана (1650), в русском переводе Ф. Устрялова (1832 г.). Выписке из Боплана придана форма "разговора между мужиками". В драме должны были фигурировать двое крестьян: Демьян и Самко, [Имя Самко встречается в сборнике украинских песен М. Максимовича ("Украинские народные песни", часть 1, 1834 г., стр. 28):
Самко Мушкет думае, гадае, словами промовляе:
А ще як наше казачество, мов у пекли, ляхи спалять…
См. комментарий И. Я. Айзенштока к "Тарасу Бульбе" во II томе Н. В. Гоголь АН СССР, стр. 725.] которые убегают от панского гнета на Запорожье: "Уйду на Запорожье, здесь всякий чорт тебя колотит".
Героем драмы является, очевидно, "молодой дворянин" из казацкой Украины. В страстном монологе выражаются его восторженный мечтательный характер и одушевляющая его потребность подвига. Вместе с запорожцем Лукашем, он задумывает поднять казаков против Польши для освобождения своих единоплеменников от ига. "Чисто казацкое изобретение", при помощи которого они возбуждают народ, вероятно, аналогично хитрости, к которой прибегнул Тарас Бульба для достижения той же цели. Далее должна была следовать картина нашествия "ляхов".
Социально-политическая драма осложняется любовным конфликтом, которому посвящены последние (по нашему распределению) отрывки (жалобы девушки, покинутой героем; ее "отречение от мира", встреча с соперницей). [Неудачную попытку расшифровки гоголевских набросков сделал И. М. Каманин. См. его статью "Несколько слов об исторической драме Гоголя", сборник "Памяти Гоголя". Киев, 1911 г., стр. 91–98.]
Герой - и своей пылкой мечтательностью и своей сюжетною ситуацией (политическая тема, осложненная любовью) - отчасти напоминает Андрия из "Тараса Бульбы". Замысел драмы находится в явной связи с "Тарасом Бульбой", к переработке которого Гоголь приступил в 1839 г.; возник он под влиянием тех же источников, какими Гоголь пользовался и для своей повести ("История Украины" Боплана в переводе Ф. Устрялова, 1832 г.; М. Максимович "Украинские народные песни", 1834 г. и т. д.). [См. комментарий И. Я. Айзенштока к "Тарасу Бульбе".]
Первое указание на этот замысел мы встречаем в письме Гоголя к Шевыреву от 10 августа 1839 г. из Вены. Говоря о "начатом" им "драматическом творении", он, несомненно, имел в виду драму из украинской истории. 15 августа 1839 г. он писал Погодину из Мариенбада: "Малороссийские песни со мною. Запасаюсь и тщусь, сколько возможно, надышаться стариной". Сюда же относятся и строки из письма к Шевыреву от 25 августа 1839 г. из Вены: "Передо мною выясниваются и проходят поэтическим строем времена казачества… Малороссийские ли песни, которые теперь у меня под рукою, навеяли их, или на душу мою нашло само собою ясновидение прошедшего, только я чую много того, что ныне редко случается". В ноябре-декабре 1839 г. (в Петербурге) Гоголь рассказывал С. Т. Аксакову, что "у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, даже до последней нитки в одежде действующих лиц".["История моего знакомства с Гоголем". М., 1890 г., стр. 377.] О том же он говорил и М. С. Щепкину в январе-мае 1840 г. (в Москве), причем, как передает, со слов Щепкина, П. А. Кулиш, называл свое будущее произведение "драмой за выбритый ус".[П. А. Кулиш. "Записки о жизни Гоголя", 1856 г., том I, стр. 252.] Н. А. Панов писал С. Т. Аксакову в октябре 1840 г., что Гоголь "угостил" его началом "трагедии", где было одно комическое лицо, которое, как говорил Панов, "выражаясь не столько в действии, сколько в словах", и тогда уже было "совершенством".[Там же стр. 350 Письма Н. В. Гоголя, под ред. В. И. Шенрока, т. III, стр. 89.] По всей вероятности, именно к украинской исторической драме относится и сообщение В. Ф. Чижова о "трагедии", которую Гоголь читал Жуковскому во Франкфурте в сентябре 1841 г. и бросил в огонь, когда увидел, что она Жуковскому не понравилась. [П. А. Кулиш. "Записки о жизни Гоголя". Сводку данных о драме из украинской истории см. Ю. Оксман, "Сожженная трагедия Гоголя" ("Атеней", "Труды Пушкинского Дома", книга 3, 1926 г., стр. 46–58). ]