И ему на холсте стали представляться картины. То - внутренность "Café de Paris" при освещении электрических фонарей, то игорный зал, то отдельные эпизоды игры, то отдельные лица. Он взял уголь и стал чертить им по холсту. Вот отставной корнет в потертых рейтузах с лицом Дон-Кихота, вот наглое лицо его приятеля, Кострыгина, еврей, армянин, а вот тот артельщик, который повесился, промотав доверенные ему деньги.
- Папа рисует! - раздался за его спиной голос Саши, и он быстро обернулся, радостный и счастливый.
В дверях мастерской стояла Наталья Александровна в каракулевой кофте, в такой же шапочке, свежая, румяная с мороза, и глядела на Виталина радостным взглядом.
Он понял сразу ее мысли и весело ответил:
- Бросил, хочу работать!
Она только засмеялась в ответ и быстро кивнула головою.
Виталин взял палитру и стал выпускать на нее краски.
- Хочешь завтракать, или подождешь обеда? - спросила Наталья Александровна.
- Подожду обеда, - ответил Виталин, смешивая краски, и взял кисть.
Наталья Александровна села подле него. Саша притащил в мастерскую складную крепость и уселся с нею на полу.
- Это все эскизы, - говорил Виталин, быстро водя по холсту кистью, - типы, которые я видел! Я изображу игру в момент азарта. Увидишь, какая будет картина! Ты думала, что уже всему шабаш? Наталья Александровна кивнула.
- Я боялась. Ты так увлекся игрою. Правда, мы от игры поправили все дела, но теперь я ее проклинала. Это гадость! Пока ты выигрывал, я не думала об этом. Но когда ты стал проигрывать… ты проигрывал чужие деньги и то - тяжело, а если это трудовые, если это последние… ужасно!..
- Ну, таких бы я не проиграл, - с уверенностью ответил Виталин.
- А в первый раз?..
Виталин подумал об этом первом разе и ему на миг стало жутко.
- Теперь Чирков выигрывает, - сказал он: - только он умнее меня. Ходит не каждый вечер.
- Она была и хвалилась. Говорила, тысячу выиграл.
- Мама, купи мне пушку! - закричал Саша, - такую, как мы видели.
- Я куплю! - сказал Виталин, быстро водя по холсту кистью.
- Это кто? - спросила Наталья Александровна, указывая на Кострыгина.
- Тот, кто свел меня в клуб. Приятель. Кажется, маклер, или какой-то агент.
- Прямо разбойник.
- Вроде этого! - засмеялся Виталин. - Я хотел еще зарисовать маклера, который помог мне тогда отыграться, и все не могу схватить его рожи. Вот так и мерещится, а на холст не дается…
- Кушать подано, - доложила горничная.
Они прошли в столовую и Виталину казалось все вокруг обновленным, возрожденным.
- Нога моя в клубе не будет! - сказал он громко. - Вечером поедем к Чиркову.
- Вот тебе и твоя удача, - сказал патрон чертенку, - чувствуешь?
- Пхе! - ответил чертенок, - это он только так… У него ничего, ничего не останется и он у нас будет… И он, и все!.. Я знал, что делал. У меня время еще есть…
XVII
Чирковы, видимо, поправились. Сам, в лохматом рыжем домашнем пиджаке, выскочил в кухню на голос Виталина и радостно закричал:
- А, наконец-то! Маня, Федор Павлович с женой!
- Сейчас! - откликнулась жена Чиркова, и в ее голосе слышалось довольство.
Виталины вошли в большую комнату. Здесь прежде стоял продавленный диван, убогий стол и плетеные соломой дачные стулья.
Теперь кисейные занавески украшали три окна, а в комнате стоял полный гарнитур будуарной мебели, и все вокруг имело уютный вид.
- Сейчас устроимся! - сказал Чирков и выбежал в кухню.
Марья Павловна в красивом шерстяном капоте (что она считала почти "шиком") вышла к гостям и, крепко поцеловавшись с Натальей Александровной и пожав руку Виталину, сказала:
- Я думала, вы и не покажетесь!
- Ну, вот! Старые приятели, чай! - добродушно ответил Виталин и спросил, невольно оглядываясь по сторонам:
- Что, Сережа работу получил?
- Да, понемногу работает, - ответила, чуть улыбаясь, Марья Павловна.
- Хорошо устроились, - сказала Наталья Александровна.
Чиркова оживилась.
- Правда? Мне эта мебель очень нравится. Теперь хоть кого принять не стыдно. Слава Богу, поправились!..
И она дружески-откровенно начала рассказывать о пережитых бедствиях и о теперешнем сравнительном благополучии.
- Ребятишек одели, сами оделись, мебель, посуда… долги по лавочкам! - и лицо ее при этом светилось радостью.
- Большой заказ получил? - спросил Виталин. Марья Павловна вдруг весело расхохоталась.
- Шутник вы! Будто не знаете? Ведь, это он все в карты выиграл!
- В карты?..
Виталин вдруг почувствовал в глубине души что-то вроде зависти и тотчас устыдился этого чувства.
- Что же, слава Богу!
Наталья Александровна сразу покраснела. Ей стало невыносимо совестно, что открылось то, что она скрывала, что, значит, знают - откуда и у них средства.
- Как же, в карты! - оживляясь, заговорила Марья Павловна, и лицо ее разгорелось. - В тот вечер, когда вы проиграли, - она улыбнулась, - он четыреста рублей принес. А потом почти каждый день - то сто, то двести, и вот опять триста принес.
- И не проигрывает? - не без зависти спросил Виталин.
- Бывает; но тогда он не идет дня три, четыре.
В это время вернулся сам Чирков, нагруженный покупками.
Прислуга уже накрыла на стол и внесла самовар. Чирков вошел и, услышав о чем идет речь, весело сказал:
- Это, Федя, повыгодней иллюстраций, да рисуночков! Годик бы так поработать и - ша-баш!
- Идите сюда! - пригласила Чиркова Виталину, отходя к столу.
- А нам - сюда!
Чирков с Виталиным остались на диване.
- Так тебе везет? - заговорил Виталин. Чирков кивнул.
- Я за стол не сажусь. Все мажусь. Сначала в этот ходил, в Немецкий, ну, да там - гадость. А теперь в Купеческий хожу. Вот там игра!
И он начал рассказывать.
- Восемь, десять столов и на всех дают "ответы". Нет такой суммы, на какую не ответили бы. Ставь хоть тысячи! Бывают комплекты по восьми, по десяти тысяч и тут же, рядом с сотенными, можешь ставить рубль. Вот там игра! Такой игры нигде нет. Недавно один прометал двадцать четыре тысячи; на другой день известный всем купец отдал пятнадцать тысяч. Люди подходили к столу с шестью рублями и отходили с сотнями.
Я проиграл все. Занял три рубля и вернулся домой с тремястами! Хочешь, я и тебя сведу туда?
- Пожалуй! - ответил Виталин.
У него всколыхнулось все внутри. В воображении ясно представились: ярко освещенный зал, столы, засыпанные деньгами, карты, лица игроков…
- Хочешь сыграем? - предложил Чирков.
- С удовольствием! - встрепенулся Виталин.
- Маня, хочешь? По полтиннику! Наталья Александровна! - и Чирков вскочил и начал устанавливать перед диваном ломберный стол.
- Ах, это так интересно! Он меня выучил! - сказала Чиркова. - Душечка, сыграем!
- Мне все равно, но я не знаю этой игры.
- Живо выучим! - засмеялся Чирков, бросая на стол карты. - Идите, берите карточку. Маня, вели подать свечи!
Он хлопотал и суетился. Марья Павловна смеялась, Виталин оживился, и Наталья Александровна подчинилась невольно общему настроению.
Они сели за стол и начали играть.
Чирков с женою горячились, но Марья Павловна выказала жадность. Виталин играл широко и без рассчета. Наталья Александровна была равнодушна. У нее тотчас отнимали и полтинник и карты, едва она начинала держать банк; но вдруг ей пришла талия. Она начала бить. Из полтинника банк вырос до четырнадцати рублей и на столе образовалась куча денег. Какое-то, неведомое доселе, острое чувство охватило Наталью Александровну. Она, вдруг, сразу поняла игру и вызывающе сказала Чиркову:
- Что же, покрывайте!
- Банк покрыт! - ответил Чирков.
- Со мной пополам, - сказала с жадностью Марья Павловна, которая сидела в первой руке.
- Идет!
Наталья Александровна сдала карты. Марья Павловна открыла козыря, а потом свои карты, и ее лицо побледнело.
- Жир!
- Взяла! - закричал Виталин, увидев у жены козыри.
Наталья Александровна придвинула к себе деньги и бросила карты.
Из полтинника - двадцать восемь рублей! Это значит, из пяти рублей было бы двести восемьдесят и всего убила она четыре карты…
Они играли до утра. Наталья Александровна выиграла восемьдесят рублей, Виталин - тридцать. Чирковы были смущены.
- Приезжайте теперь к нам играть! - позвала их Наталья Александровна.
- Непременно, отыгрываться! - засмеялась Марья Павловна.
- Ты не забудь про Купеческий, - сказал Виталин Чиркову.
- Обязательно!..
- Как это увлекает! - сказала Наталья Александровна мужу, едва они вышли на улицу.
- Еще бы!
- И - как интересно! А ты заметил, какая она жадная! У нее лицо даже пятнами пошло, когда я убила ее карты…
И Наталья Александровна без умолка говорила всю дорогу. А Виталин молчал.
Его неудержимо снова потянуло играть, испытать счастье. И когда он лег в постель, словно кто-то стал нашептывать ему про былую удачу и перед ним воскресали картины, когда он бил противников комплектами.
"Завтра схожу", подумал он. "А - картина?.."
Но картина ему не удавалась.
Заказы на копии из магазина он исполнял быстро и аккуратно. От того, что он сходит вечером сыграть в карты, упущений быть не может.
"Завтра пойду!" решил он окончательно и, повернувшись, закрыл глаза, когда жена вдруг сказала ему:
- Отчего ты не сходишь в клуб? Может, тебе опять повезет?
Он даже вздрогнул.