И Шлоттау и Крингс отправляли домой письма по полевой почте. Тогда еще не было никаких видимых причин для того, чтобы простой пехотинец, в будущем заводской электрик Хайнц Шлоттау в июле 1955 года так уж рвался встретить на главном вокзале в Кобленце полковника, а в будущем генерал-фельдмаршала Фердинанда Крингса.
Зубной врач, видимо, остался доволен нарисованным мною двойным портретом, свою работу он, наоборот, не одобрил.
- На основании отпечатков на фольге совершенно ясно, что при обточке образовалось несколько зазубрин. Придется эти недоделки ликвидировать при шлифовке. А теперь промываем…
"Как вы считаете, доктор, может быть, нам вставить наплывом главный вокзал в Кобленце и несколько массовых сценок в фильм "Пемза", который все еще передают по телевизору. И…"
- Расслабьтесь, будьте добры. А язык, прижав, опустите.
Общий план: фасад главного вокзала в Кобленце. Закопченная кладка из песчаника. Над гранитным цоколем грубая каменная крошка. Скульптурные орнаменты. Все еще заметны следы военных разрушений. (На крытые толем крыши давит чересчур близкий задний план - цейхгауз, часть старой кобленцской крепости.) На привокзальной площади лихорадочное движение, сама кинокамера недвижима, стоит на месте. А на площади в это время стихийно возникают группки, перемещаются, рассыпаются, то тут, то там лозунги; иногда их развертывают, иногда свертывают. (Голуби, видя, что площадь занята, расселись по карнизам домов, склонив головы набок.) Шум: неразборчивое скандирование, выкрики ("А ну, иди сюда, Шорш…"), дружный смех, бульканье пива, бутылки передаются из рук в руки. (Воркованье голубей.) Полицейские стоят наготове около городской сберкассы. Всего две полицейские машины. Домохозяйки возвращаются из магазинов. Подростки ведут велосипеды за руль сбоку. (Продавец лотерейных билетов с засунутой за ленточку шляпы двадцатимарковой бумажкой.) Газетчики. На возвышении из ящиков кинохроника устанавливает свою камеру. Отрывочные возгласы, напоминающие команды. Волнообразное движение толпы; теперь транспаранты развернуты, и на них можно кое-что прочесть: "Арктика нам нипочем!", "Сила через террор", "Курляндия тебя приветствует!", "Крингс-ни-шагу-назад!" Скандирующие люди почувствовали ритм: "Покончим навсегда с болтовней о геройстве! Покончим навсегда с болтовней о геройстве!", "Без нас! Без нас!" (Многие разочарованы, видя, что кинохроника бездействует. Воркотня по адресу киношников: "Начинайте же, вы, подонки…" Голуби улетают и прилетают.)
Средний план - видна кучка людей, которую привел электрик Шлоттау. "Крингса назад в Сибирь! Крингса назад в Сибирь!"
На углу Маркенбильдхенвег в толпе домашних хозяек стоит Зиглинда Крингс. На ней темные очки. Она медленно проталкивается сквозь толпу мужчин, по большей части инвалидов войны. (Кто на костылях, у кого - искусственный глаз, у кого - пустой подколотый рукав, у кого изуродовано лицо.) Толпа встревожена, выкрики у входа в вокзал. Людская масса протискивается в здание вокзала. Водовороты. Ругань. Толкотня. Того и гляди вспыхнет потасовка. Смех у окошка касс; покупаются и раздаются перронные билеты. (Методы ярмарочных зазывал: "Ктоещехочетукогоещенет!")
Полицейские не вмешиваются, они следуют за толпой, движущейся к контролю, где предъявляются перронные билеты, здесь опять же толкотня. Один из полицейских регулирует движение:
"Полегче, господа, полегче, ваш Крингс от вас не уйдет…"
Топот ног и быстрые хромающие шаги в главном тоннеле, из которого ведут лестницы на разные платформы; все устремляются к четвертой платформе.
В то время, когда толпа движется с привокзальной площади к вокзалу, доносятся обрывки фраз: "И почему эти русские отпустили его…", "Палач, загонял в самое пекло…", "Собака, сколько подорвалось на минах…", "В Восточной Германии они его…", "Вместе с Нушке в одном эшелоне…", "Из-за перевооружения…", "Могу побожиться, в международном вагоне…", "Почему бы у них не быть армии, раз они у нас…", "Без меня!..", "Дураки всегда найдутся…", "Эту скотину я знаю по Заполярью, с Северного фронта…", "Арьергардные бои в Никополе…", "Меня эта свинья в Курляндии…", "Когда же он приедет…", "Врежь ему протезом…", "Нас он в Праге…", "Путь свободен…", "Чего уставился, дружище…", "Поезд подходит…"
Толпа молча ждет прибытия поезда. Взгляды устремились назад, опять вперед. С поезда сходят всего несколько пассажиров. Люди, щурясь, высматривают знакомое лицо. Несколько человек ходят по купе, ищут… Старший проводник, стоя на ступеньке последнего вагона отходящего поезда, кричит: "Зря трепыхаетесь, ребята! Ваш Крингс подхватил свой картонный чемодан и сошел еще в Андернахе".
Вокзальный шум покрывают отдельные негодующие возгласы. (А все это заглушает неумолчный треск наконечника для шлифования, работающего на самых высоких оборотах. Дантист шлифует жевательную поверхность моего нижнего зуба мудрости. Самое время пополоскать. Зубной врач тоже против того, чтобы делать поспешные выводы, несмотря на разочарование, нескончаемое, как железнодорожный перрон.)
- Одним словом, люди с митинга протеста разошлись столь же организованно, как они разошлись на прошлой неделе с митинга против Кизингера. Я был там с несколькими учениками и своей коллегой-учительницей. Еще одна бесполезная затея: этот господин возложил свой веночек не перед Памятником жертвам на Штайплаце, как предполагалось, согласно газетным сообщениям, а украдкой отнес его в тюрьму Плётцензее. Ирмгард Зайферт тем не менее осталась довольна: "Наш протест будет услышан". Шербаум отнесся к происшедшему трезво: "Пустой номер". А когда я на следующий день хотел показать значение протеста, пусть даже и безуспешного на первый взгляд, и выступил перед своим 12 "А", Веро Леванд прервала меня, зачитав цитату из Маркса и Энгельса. (Она всегда носит с собой бумажки с цитатами.) Мелкобуржуазные революционеры склонны принимать отдельные этапы революционного процесса за его конечный результат и поэтому участвуют в революции… Мелкий буржуа - это я. И вы тоже, доктор. С этой классификацией нам придется смириться, если вы пожелаете прийти в мой класс, да еще, чего доброго, с Сенекой…
- А вы бы ответили вашей ученице, любительнице цитат, словами Ницше: переоценка ценностей может быть достигнута лишь тогда, когда возникает связь между людьми, нуждающимися в новом, и новыми людьми, которые становятся нуждающимися…
- Неважно, что заставило людей выйти на улицу. Неделю назад это был протест против Кизингера, летом пятьдесят пятого - протест против Крингса, результат один: пустой номер…
- А мы все же сточим ваш нижний зуб мудрости конусом к жевательной поверхности.
- Газеты пестрели заголовками. Один из них был такой: "Генерал-фельдмаршал Крингс ускользнул от солдатского гнева…" Другой ироничный: "Крингс сказал: "Без меня!". Третий обстоятельный: "В Кобленцской трагикомедии отсутствовал главный исполнитель…" "Генераль-анцайгер" деловито констатировала: "Поезд прибыл по расписанию, но без генерал-фельдмаршала. Еще одна демонстрация протеста окончилась ничем…"
- А что было с вашим другом Шлоттау?
При сошлифовке жевательной поверхности нижнего шестого я вызвал в памяти наплыв: бывшие солдаты расходятся с четвертой платформы. В толпе, скопившейся у лестницы, ведущей к главному тоннелю, столкнулись Линда и Шлоттау.
Линда. Захватить вас с собой?
Шлоттау. Вот дерьмовое положение, черт возьми!
Линда. Моя машина стоит за гостиницей Хоймана.
Шлоттау. С такими, как вы, куколка, нам не по дороге.
Линда. А я-то думала, что вы приглашаете меня в кино.
Шлоттау. Это в его духе, драпануть вовремя.
Теперь новый наплыв: видно, как Шлоттау и Линда, спускаясь по лестнице, исчезают в тоннеле.
Разумеется, они все же поехали вместе. И между прочим, в "боргварде"; машин этой марки сегодня и не встретишь. Правда, на привокзальной площади он вдруг бросил ее; точнее, ни слова не говоря, круто повернул и пошел в другую сторону (через стайки голубей), она продолжала, уже в одиночестве, следовать прямым ходом вперед. Но это не обязательно показывать в фильме. Лучше вырезать. Так же, как и короткие фразы, которыми перебрасывается со своим однополчанином Шлоттау: "Старик показал нам кукиш…", "Мы с ним еще поговорим…" (Кстати Шлоттау купил на привокзальной площади лотерейный билет - пустой.)
Перед нами андернахское шоссе, машина - "боргвард" - идет по направлению к Майену. Зиглинда Крингс за рулем, рядом с ней на переднем сиденье Хайнц Шлоттау. За их спиной установлена неподвижная кинокамера.
Линда. Навряд ли он станет ждать меня в Андернахе.
Пауза, во время которой можно порассуждать на тему о том, сколько ответвлений у шоссе на Андернах, и о банкротстве автомобильных заводов Боргварда, не помню уж в каком году.
Шлоттау. Допускаю, что он остался в Восточной Германии. Может, они его наняли. Им теперь понадобятся люди с опытом. Паулюс у них.
Пауза, во время которой, подобно надписям на карикатурах, появляются буковки - контрреволюционный тезис Тэн-цзо: "Да здравствуют ученые всех мастей", и как иллюстрация к нему - сценка на Восточном вокзале в Берлине: "Крингса встречают в ГДР".
Линда. Когда же вы наконец пригласите меня в кино?
Шлоттау. Если Крингс согласится создавать новую армию…
Линда. Я хочу знать, когда вы пригласите меня в кино. Кино - моя страсть, и вообще…