Недовольна мама была также тем, что ее сватья в последнее время стала совать свой длинный нос в наши, Русановых, дела. Как придет, начинает наставления давать. Маме - что пора уже "отписать" земельный участок тем, с кем живет. Мне - что пора уже остепениться. Не молодушка, мол, в самолете над землей все время кружиться, деньги по воздуху развеивать. Можно ведь там, где живешь, сад купить. Дешевле выйдет.
В этот день, как заигранная пластинка, талдычила она все то же самое. Мама выслушала ее молча (где она только терпение для этого берет?). я же не сочла нужным оставить при себе свои мысли. Не привыкла помалкивать, когда меня пытаются, как теперь говорят, "строить". Ответила вредной бабке сердито:
- Пока мама жива, она сама будет хозяйкой своего сада. Будет кушать фрукты и ягодки, которые там зреют. Об этом не кто-либо, а я позабочусь. И не перестану сюда приезжать. Пусть это будет даже в убыток мне.
Тут Лида позвала нас всех на кухню, к столу. Любопытно ей было узнать, как прошла свадьба. После обеда разрешила мне задержаться у них и побеседовать с мамой tet-a-tet…
Заглянув в тумбочку буфета, где обычно стояли вазочки с конфетками, печеньем, мама сказала заунывным голосом:
- Надо бы сватью от себя чем-нибудь угостить, но у меня ничего такого нет… вкусного, сладкого. Кончилось давно. И купить не на что.
- Вот видишь! - поймав родительницу на слове, повернула я разговор туда, куда хотела. - Деньги тебе нужны.
- Как не нужны! - поддержала мама предложенную мною тему. - Лида говорит: рубль в день даешь, а ешь все. Но я тебе это уже сказывала…
- Положим, тебе и рубля в день за глаза хватает, но лучше бы ты Лиде дала деньги, а не Галине. - Я надеялась, что сумею как-то ненавязчиво, исподволь внушить маме мысль, что она неправильно поступила, не отняв у Галки свои сберегательные книжки, хотя и убедилась уже, что та не сберегает, а расхищает ее "капитал". А если Галина приберет его к рукам, то какая разница, кто это будет делать, старшая ее дочь или младшая?
- Все же Лида в магазины ходит, продукты покупает, еду варит. А Галина ведь - ничего!
- Она в саду работает! - хоть и гневалась мама на старшую дочь, но все же, по привычке, приобретенной ею в давние времена, старалась выгородить ее, такую нахалку.
Еще в детстве нашла Галина к матери подход и пользуется им до сих пор. Говорит маме только приятные слова, и за это ей и гадкие дела прощаются. Если и дальше мама, стараясь сохранить лад-склад в семье, будет обманщице этой все прощать, оставит ее Галка без копейки. Юдиным это очень не понравится. Нужно было "вправить мамочке мозги" во что бы то ни стало. Для ее же пользы. Я пока не теряла надежды, что это мне удастся:
- Заладила: в саду, в саду она трудится. А на кого? - Мама уже забыла, что она мне рассказывала, жалуясь на старшую дочь совсем недавно. - Всю выручку захватывает и весной, и осенью. Тебе ни копейки не дает.
- Ни копейки. - как эхо отозвалась старушка. И с Галькой ссориться у нее не было желания, но и себя в обиду давать не хотелось.
- И сколько денег твоих уже присвоила…
- Они на похороны мне пойдут, - неуверенно возразила моя собеседница.
- Пойдут ли? - опять не согласилась я с ней. - Она Юдиным ничего не даст. Скажет: квартира дороже стоит.
Если честно признаться, меня не меньше, чем самое маму, волновало, как ее будут хоронить, когда она умрет. Лида сказала: "Отдала все деньги Гальке, пусть та ее и хоронит по русским правилам. И поминки устраивает. А мы - закопаем, и все". Что же, они так и могут поступить. Меня могут вовсе не вызвать. У них хватит наглости.
Очень я боялась, что они именно так и сделают. И ни в коем случае не должна была этого допустить. Не передавая маме этих обидных для нее слов, сказанных Лидой, я продолжала гнуть свою линию:
- На твое погребение, если уж ты раньше времени беспокоишься о нем, деньги должны лежать, как мне кажется, у кого ты живешь, у Юдиных. Чтобы не было потом, у гроба твоего, споров, кто и сколько должен дать.
- Да-а-а… - протянула мама, согласившись наконец со мной. - Ты правильно говоришь. 360 рублей я им дам. Так Лидке и скажи. После скажешь, а сейчас ступай к Гальке, пусть она, негодница эта, отдаст мне ту книжку, на которой лежит 75 рублей. Сходи, по-хорошему спроси. Не отдаст - завтра с тобой в кассы поедем, все мои деньги заберем. А ей больше ничего не дам, раз она так себя ведет.
Мамино решение превзошло все мои ожидания. Смелая она у нас оказалась. Я думала: Галина совсем ее закабалила. Выходит, нет. Или это я на маму так подействовала со своей непримиримостью ко всякому злу?
Было, наверное, уже часа три. Зная, что в это время Галина обычно дома, отдыхает между двумя выходами на базар: утренним и вечерним, я, не жалея кулаков, барабанила в ворота. Но в доме было тихо, калитку мне никто не отворил. Пришлось удалиться несолоно хлебавши. Возвращаться к маме, не добившись никакого результата, не было смысла. И я отправилась к подруге, своей бывшей однокласснице, чтобы за беседой с нею скоротать часок-другой, обсудить сложившуюся в нашей семье ситуацию.
Положа руку на сердце, признаюсь: мне вовсе не хотелось заниматься тем, что задумала мама, не догадавшаяся забрать свои сберкнижки, когда они были у нее в руках. Теперь, не имея возможности предъявить эти документы, добыть в банке ее денежные "остатки" будет очень трудно. Галина ведь обошла уже все филиалы этого учреждения, вооружившись присвоенными сберкнижками, а также полученной нечестным способом доверенностью, на которой ведь не написано, что она "липовая", и настроила служащих против меня. Наплела семь бочек арестантов. Такая, мол, сестра моя приезжая да растакая, эдакая да разэдакая, аферистка, собралась мать родную обокрасть. Ей, конечно, поверили, поскольку она к своим словам и важным бумагам и взятку приложила. Мне было известно: в одной из сберкасс работает бывшая ученица Галины, чем-то ей обязанная. Эту свою связь, попросту говоря "блат", Галка обязательно использует сейчас в своих личных интересах. Потратит малое, чтобы не лишиться большого.
Я очень хорошо представляла себе, какой нам с мамой будут устраивать прием в тех конторах, куда мы будем заявляться с протянутой рукой, как некрасовские пилигримы.
Ближе к вечеру сестра была уже дома. Впустив меня, провела в зал. Но сесть не предложила. Я не сочла это за обиду. Спокойно, деловито, как мама велела, объяснила, зачем меня сюда прислали. Не отвечая мне, Галина прижала палец к губам, давая понять, что Антон дома и надо говорить тихо, чтобы он ничего не расслышал, ему, дескать, не положено знать, о чем она со своими родственниками совещается. Затем шепнула:
- Давай отойдем подальше и без помех побалакаем.? Ну, я, как дурочка, и зашагала к выходу. Иду, она за мной. Выбралась я в сенцы. Чувствую: отстает сестра от меня, но, не ожидая обмана, не придаю этому никакого значения. Иду дальше. Перешагнула через порог, за которым было уже крыльцо. Повернулась лицом к сестричке-лисичке. Жду, когда она приблизится ко мне и даст ответ. Она остановилась по ту сторону порога, на расстоянии вытянутой руки. Как бы машинально, без всякой задней мысли взялась за крючок, болтавшийся на входной двери с ее стороны (дверь была наполовину открытой), потянула ее на себя и - раз! - захлопнула перед моим носом. И опустила крючок! И - привет! Расставив пальцы веером, помахала мне в окошко.
Очень ловко: без шума, без ругани - взяла и выставила меня из своего дома. Уже во второй раз!
Я потопталась на крылечке с разинутым ртом, покачала головой, да и пошла, вернее, поплелась восвояси, повторяя про себя: "Что ж, на такой привет легче найти ответ".
Ответ был простой: нужно отбросить всякие сантименты, набраться мужества и делать то, что скажет мама. Дать сестре-воровке настоящий бой, чтобы впредь неповадно было так нагло со мной обращаться, со мной и с мамой. Старшая сестра моя клялась на могиле младшей, что поделится со мной ее деньгами. Иначе ведь нельзя. Покарает Бог. Как покарал ее подругу Лену, провинившуюся перед своими родственниками. Не поделилась она с братом, жившим в другом городе, тем, что осталось после смерти родителей. Каким-то образом сумела его обмануть. И вот что с нею потом случилось. Во-первых, раком заболела. Еле вылечилась. Во-вторых, вскоре муж умер. В-третьих, обидевшись за что-то, уехал, не сказав куда, сын. И она осталась совершенно одна. Денег много, а толку что? Бог есть, есть Бог! Он наказывает за причиненное другим зло.
Произносить правильные речи умеет Галина. Если потребуется, для убедительности и слезу пустит. Артистка из погорелого театра. Поделится она со мной Милочкиными деньгами! Родительнице отказалась вернуть малую толику ее же собственных денег! Этак можно ведь и за решетку угодить. Совсем рехнулась от жадности отчаянная моя сестра…
Маму мой рассказ как будто даже не расстроил. Научилась, наверное, она владеть собой, своими чувствами. Научишься небось. А иначе разве доживешь до 80 лет в этом безжалостном, беспощадном мире, где все помешаны на деньгах.
- Ну и дочки у меня…? проронила старушка после долгого молчания.
- Не все же дети твои такие,? возразила я ей бодрым тоном. - Мила была хорошая. Я тоже неплохая. Если бы у каждой матери было по две таких дочери, как мы с Милой, это было бы чудесно! - и добавила, смеясь:? Сам себя не похвалишь, кто же еще похвалит?
…В сберкассе, которая находилась недалеко от Татьяниного дома, я побывала сперва одна, без мамы, чтобы выяснить, что нужно приготовить, дабы снять свой вклад, если утеряна сберегательная книжка. Мне сказали:
- Написать заявление об утере документа, обратиться к заведующей центрального банка. Она даст распоряжение по всем его филиалам, где хранятся ваши средства, и вы их получите, предъявив свой паспорт.