Любопытно, что сказали бы издательские болельщики, посмотрев мальчишечью игру. Конечно, Курбан - это бурдюк с ядом. Но, может быть, в том, что он говорит, есть один процент, полпроцента, четверть процента правды. В нашем увлечении футболом, может быть, нет ничего скверного, но, во всяком случае, есть что-то очень печальное. "Заполнение вакуума". Эх, Курбан!
У кассы киностудии было много народу. Неймат простоял в очереди полчаса.
Проходя мимо почты, он сунул руку во внутренний карман. Паспорт был на месте. Вошел. Подошел к окошку "До востребования".
"На что это похоже? Точно на могилу прихожу… Брось, ради бога, что еще за могила! Почему могила?.."
Каждый раз, когда он проходил по этой улице, он заходил на почту и, протянув паспорт, ждал. Его охватывало странное волнение. Девушка аккуратно проверяла конверты и каждый раз говорила одни и те же слова:
- Вам ничего нет. Пишут, наверное.
Да и откуда бы? Неймат знал, что никто ему не пишет. Он в жизни еще не получал письма "до востребования". Не бывает писем ниоткуда…
Но почему-то всегда, когда он проходил здесь один, он подходил к этому окошечку. И когда при нем не было паспорта, очень досадовал.
- Намазов, ага, есть. Нет, это Намазов Надир. А вы Неймат, да?
- Да, я Неймат.
Перебрав все конверты, она сказала:
- Пока ничего нет. - И вернула ему паспорт через полукруглое отверстие.
Неймат медленно отошел. Вдруг ему пришло в голову неожиданное сравнение. "Это у меня, - подумал он, - как Красноводск у Мамеда Насира… Если искать во всем смысл…"
Закурил сигарету и вышел на улицу.
Письмо Нергиз Намазовой Дедушке Петуху
"Здравствуй, Дедушка Петух!
Дедушка Петух, меня зовут Нергиз. Дедушка Петух, мне восемь лет. Дедушка Петух, я пишу в этом письме названия птиц по твоему заданию.
Названия птиц:
голубь, ласточка, воробей, скворец, перепелка, ворона, дятел, сорока, орел, удод, беркут, павлин, турач, сокол, фазан, кулик, галка, журавль, филин, куропатка.
Домашние птицы:
курица, петух, утка, индюшка, гусь.
Двадцать пять птиц.
Дедушка Петух, у меня есть подружка Рахиля. Учительница выбрала ее старостой, потому что она хорошо учится. У них есть магнитофон. Дедушка Петух, они записали туда твой голос. Ты назвал ее имя по радио, и отец Рахили записал тебя на магнитофон. Ты говоришь там: Рахиля Гасанова написала мне письмо. Дедушка Петух, я тоже написала тебе письмо. Дедушка Петух, мой папа тоже купит магнитофон, а ты скажи по радио мое имя. Когда мой папа купит магнитофон, я ему скажу, и он тебя тоже запишет. Магнитофон хотят Кармен и Джильда. Это мои сестры. Папа для них купит. Папа сказал, что, если я буду хорошо учиться, Дедушка Петух назовет мое имя. А Рахиля говорит: Дедушка Петух не назовет твое имя, потому что ты получила тройку по арифметике. Дедушка Петух, я хорошая девочка. Дедушка Петух, я у нас в семье самая маленькая, поэтому меня очень любят мама, папа, бабушка и сестры. Я слушаюсь маму. Я помогаю бабушке. Дедушка Петух, я знаю много сказок, песенок и стихов. Я могу играть на пианино песенку "Кукла". Дедушка Петух, я всегда слушаю тебя по радио. Дедушка Петух, скажи завтра по радио мое имя. И передай для меня по радио песенку "Телефон".
Ваша внучка Намазова Нергиз Неймат кызы".
Два - один
Рок бросил кости. Два - один!
И это счет моей судьбы.
Заур знал, что Тахмина в конце концов согласится. Такие предложения либо сразу же и с негодованием отвергают, либо рано или поздно принимают.
- Но почему же именно на пляж?
- А помнишь, когда я купил "Москвича", ты сказала: "Вот хорошо, будешь возить нас летом на пляж".
- Но я говорила, поедем всем отделом, не сказала же я - вдвоем…
- Всем отделом? - Заур иронически начал перечислять: - Дадаш, Неймат, Курбан…
Тахмина расхохоталась.
- Подумай, Заур, что скажут! Мой муж…
- Да что тут страшного? Если бы твой муж был в Баку! Но ведь сейчас его нет… Поедем, искупаемся и часика через два вернемся.
- Через два? Точно?
"Ну вот и все! Порядок!"
- Абсолютно! Честное слово!
Тахмина прикусила нижнюю губу, склонила голову набок. Волосы упали на плечо.
- Пойду выведу машину из гаража и через двадцать минут буду у вашего дома.
Заур поспешил на третий этаж. Он прыгал через пять ступенек, улыбался, напевал. Не было крыльев, а то бы полетел.
На верхней площадке он столкнулся с Мамедом Насиром. В нос ему ударил запах дешевого крепленого вина.
Мамед Насир схватил его за руку…
- Умоляю, - сказал он, - пойдем в нарды сыграем.
- В другой раз с удовольствием, Мамед Насир. Некогда. Ужасно спешу.
Он дернулся, пытаясь освободиться.
- Один тас, - сказал Мамед Насир, - я тебя прошу.
- Слушай, я же сказал тебе: тороплюсь!
- Семь раз меняли орфографию, - сказал Мамед Насир. - Но выжить меня не смогли. Каждый раз я переучивался заново. Пусть приходят сюда твои молодые корректоры. Посмотрим, кто кого. Я знаю и арабский алфавит, и латинский, и теперешний.
- Вот и хорошо. Отпусти меня…
- Нет, постой, ты еще молод… Что ты видел? Люди были, понимаешь, люди! Люди, говорю тебе! Люди! Вот на этом самом месте меня остановил Гейдар Махмудов. Говорит: "Что случилось, Мамед Насир, ты выглядишь каким-то скучным?" - "Нет, ничего, говорю, все хорошо". Эх, люди были. Львы, барсы!
Заур вырвал руку и ринулся прочь. Мамед Насир посмотрел ему вслед, покачал головой. Бормоча что-то себе под нос, стал спускаться.
Навстречу шли девушки, он поздоровался:
- Здравствуйте, девицы-красавицы, добрый день! - Девушки прыснули. Он продолжал бормотать: - Ну что ж, освобождайте, увольняйте, воля ваша!.. А теперь вот выговор объявляют, говорят: пьешь! А мне что? Я, Мамед Насир, одинок и сир. Раз пью, значит, надо!.. Яхья, голубчик, умоляю, пойдем в нарды сыграем.
- Слушай, ты взрослый дядя, занялся бы лучше делом.
- Делу - время, потехе - час. Слышал? Джумшуд, ради бога, ну что я такого сказал? Разве я сказал что-нибудь неприличное? Сказал: пойдем сыграем в нардишки.
- Мамед Насир, кажется, ты опять того, - сказал Джумшуд и выразительно щелкнул себя по горлу.
- Ах ты, плутишка! - подмигнул ему Мамед Насир. - Не срами Мамеда Насира при людях.
- Ну как, Мамед Насир, ты сейчас завотделом или директор? - спросил Джумшуд.
- Что? A-а… Нет, пока еще редактор, ха-ха-ха.
Мамед Насир уже тридцать пять лет работал в этом издательстве корректором. Но часто говорил: "После трех рюмок я становлюсь редактором, после пяти - завотделом, после семи - директором. Потом теряю счет. Вдруг обнаруживаю, что я замминистра. Затем министр. Потом индийский падишах. Потом бог…"
- Всего лишь редактор? Что ж ты так мало выпил? Сегодня суббота. В самый раз.
- Ай, Джумшуд, сыграем в нардишки, а?
- Завтра, Мамед Насир, завтра.
Яхья с Джумшудом, продолжая прерванную беседу, стали спускаться.
- Да, Неймат наш пошел в гору…
- Когда я вчера увидел, как они с Дадашем перешептываются, сразу понял, что это неспроста.
- Завтра воскресенье! - крикнул им вслед Мамед Насир. Но ответа не последовало. Напевая, он побрел по коридору.
Сперва любовь ты приняла и сок пьянящий мне дала,
Но стал я пьян - по голове ты винной чашей мне дала…
- Что, Мамед Насир, опять Хайяма распеваешь?
Он чуть не налетел на машинистку Товуз.
- Это не Хайям, дочка, это Хафиз, - сказал он и добавил: - Рад тебя видеть. Как жизнь молодая?
- Спасибо, твоими молитвами…
- Давно тебя не встречал.
- Я ездила в район. Маму провожать. Ты не был в наших краях? Знаешь, как там хорошо! Так красиво, прямо невозможно наглядеться.
- Лучшее путешествие… - начал было Мамед Насир.
- Знаю, знаю, - прервала его Товуз, - лучшее путешествие - на дно кувшина с вином. Сто раз слышала.
- Вот и молодец! Как пройдешь этот путь, как достигнешь дна сосуда, так попадаешь - куда?.. Правильно, в рай. Смотришь - кругом одни гурии да ангелы. Все врут: в раю никакого сухого закона нет. Выпивки сколько влезет. - Он ребром ладони провел по глотке, словно пилил ее. - И вот часа два-три ты находишься в Райграде. И рядом прекрасная душегубительница… Знаешь, есть душа, есть душегубка, а еще есть прекрасные душегубительницы, вроде тебя, например.
- Ну тебя, - сказала Товуз, махнув на него рукой, - бесстыдник какой, смутил ты меня.
- И вот оглядываешься, смотришь туда-сюда, потом тебя укладывают на носилки - на твою кровать то есть - и марш обратно. Очнулся, смотришь, опять ты в своей комнате, все тот же Мамед Насир. Каким был, таким остался.
Товуз отошла от него.
Мамед Насир посмотрел ей вслед.
- Тоже мне! - сказал он. - Наш район, ваш район… Правильно говорил старик Мардан, что среди этих бакинцев, карабахцев, казахцев - не знаю, кого еще? - гянджинцев, геокчайцев, нахичеванцев быть азербайджанцем не так просто!
Ссутулившись, Мамед Насир продолжал свой путь по коридору. "Здравствуй, добрый день, до свиданья, всего хорошего, всех благ", - вежливо говорил он уходящим домой сотрудникам.