Выслушав чтение грамоты, Иван Васильевич взволновался. Приказал дьяку Курицыну приготовить бумагу и чернила, прошелся молча несколько раз вдоль покоя своего, велел писать, говоря, будто беседуя:
- Любимый брате мой Юрьюшка, спаси бог тя за великий подвиг твой для-ради Руси православной. Обымаю тя, брата любимого, и лобызаю. От Ибрагима же проси токмо на полную волю мою, а воля моя такова…
Иван Васильевич прервал свое письмо и обратился к дьяку:
- Постой, Федор Василич, яз хочу тобе мысли свои сказать.
Перво-наперво надо нам всех христиан из полона татарского ослобонить.
Пойдут они: рязанцы - в рязанскую землю, тверичи - в Тверь, новгородцы разойдутся по всей великой земле своей, псковичи - по своей, вятичи - в Вятку, наши московские и все удельные - в княжество наше…
Государь усмехнулся и добавил радостно:
- Слово же у всех будет едино: "Никто, а токмо Москва за всех христиан против поганых! Токмо Москва защита от татар!" Вот, Федор Василич, что главное в докончании, ибо в сем токмо Москве слава. Черный народ со всех земель за нами пойдет, ибо разумеет он, народ-то, что Москва не токмо вотчина, а и государство для всех, как для бояр, так и для холопов. У всех государь един будет - токмо государь московский. У Москвы они правды искать будут, а князей великих и удельных, господу и бояр их сокрушим. Стану яз государь и единодержец всея Руси…
Иван Васильевич вдруг рассмеялся.
- Что ты, Федор Василич, на мя так глядишь, словно яз разума лишился?
- Дивлюсь, государь, - молвил дьяк Курицын, - не безумию твоему, а разуму! Все ты хитростью своей проницаешь и все на пользу государства своего обратить можешь! И всяк час и всяк часец малый о пользе сей токмо и мыслишь…
- Разумеешь ты думы мои, - молвил государь. - Ну, пиши Юрью-то.
Перво: отпустить всех рабов и пленных христиан православных, взятых татарами за сорок лет до нонешнего дни, дабы нигде во всей казанской земле не осталось ни единого православного полонянина, ни единой православной полонянки. Другое: дабы впредь татары не зорили земель наших и полону не брали. Купцов же наших не грабили бы, а купцам нашим торговать бы везде было слободно. Третье: ни с кем - ни с Казимиром, ни с Ахматом, ни с прочими - на Москву зла не мыслить. Мы же Ибрагима оставляем на царстве Казанском, ежели в сказанном нами клянется он на коране и в докончании своеручно подпишет…
Оборвав на этом, Иван Васильевич сказал:
- Дай грамотку-то митрополиту подписать. А ты сам, Федор Василич, скачи с ней в Казань. Помоги Юрию докончание с Казанью покрепче составить.
На месте-то ты лучше увидишь. Ежели надобно будет, впиши и о купцах казанских. Дадим, мол, и мы им слободу торговать и ездить в землях наших…
Сентябрьские дни стоят тихие и солнечные, а земля будто дремлет, греясь в теплоте осенней. Летит, золотясь в воздухе, паутина, деревья стоят еще в зеленых уборах, но в высоте небесной, еще синей и ясной, уже курлыкают журавли, а завтра-послезавтра потянут на юг и гуси.
Тишина и перед Казанью. Стоят кругом стен ее плотным кольцом русские конные и пешие воины в полной боевой готовности и ждут. Сдается на полную волю государя московского царь Ибрагим казанский.
Еще тише в Казани. Будто вымер весь город. Тяжко там, ослабели все люди до крайности - нет воды у них. Выпили всё, что можно: все запасы воды, кумыса, съели все сырые овощи и фрукты, пили кровь коней и баранов, и нечего больше пить, а небо ясно, и ни одной капли не упало с голубой высоты…
Но сегодня вся Казань будет пить: люди, кони, бараны, собаки, кошки, гуси и куры, и тихая радость освещает все лица людские. Слышно в тишине, как стучат топоры и ломы русских воинов; ломают они заплоты, которыми была отнята вода у города…
Солнце же печет с полуденной высоты и чуть уж начинает клониться к закату.
- Ля илляхе иль алла, Мухаммэд расул алла!
Это призыв к полуденной молитве зухр. Еще больше замерла Казань на молитве. В русских же полках было хотя и тихо, но весело. С радостным подъемом и нетерпением ждали все, когда начнут отворяться ворота городские и царь Ибрагим покорно примет мир на всей воле государевой.
Долго, казалось, тянется молитва зухр, но вот и она, видно, кончилась, - дрогнули, заскрипели ворота в стенах и одни за другими медленно стали отворяться. Из них поспешно выскакивали мужчины, женщины, дети и бежали к реке с кувшинами и деревянными ведрами. За людьми мчались к воде собаки и кони, но не было ни криков, ни шума - все живое так истомилось, и ни у людей, ни у животных не было сил делать что-либо, не нужное для утоления жажды…
Вот отворились главные ворота, и выехал из них царь Ибрагим с телохранителями, в сопровождении знатных биков и мурз, одетых в дорогие одежды. Следом за ними на прекрасном, пышно изукрашенном коне ехал сеид.
Князь Юрий Васильевич с братом Андреем, окруженный князьями и воеводами, выдвинулся немного вперед на своем коне. Царь Ибрагим, приблизясь к Юрию Васильевичу, первый сошел с коня и, коснувшись его стремени, произнес:
- Ассалям галяйкюм!
- Вагаляйкюм ассалям! - ответил Юрий Васильевич и тогда только сошел с коня и протянул руку царю Ибрагиму.
Тут же подошел спешившийся сеид, а за ним шли муллы, хакимы и имамы со священными книгами. Сюда же сошлись и толмачи с обеих сторон.
Царь Ибрагим заявил, что отдается на всю волю великого князя московского, и в подтверждение этого, положив руку на коран, воскликнул:
- Клянусь в сем святым кораном! Аллах велик, благодарение и хвала ему, милостивому и всещедрому…
Когда кончились священные клятвы, царь Ибрагим, обратясь к князю Юрию, сказал:
- Почтенный князь Юрий, - перевел толмач его слова. - Среди всех возможностей не может быть ничего иного, кроме того, что уже произошло.
Выслушав перевод, князь Юрий Васильевич ответил:
- У нас же в евангелии сказано: "Ни един волос не упадет с головы без воли божией".
Окружив своей стражей царя и духовенство мусульманское во главе с сеидом, Юрий Васильевич приказал своим полкам вступать в град казанский и занимать все его укрепления…
Примечания
1
К р е с т о в а я - домовая церковь.
2
П о г а н ы е - церковное слово, вошедшее в быт и означавшее в старину: неверные, нечестивые, безбожные, некрещеные, а также христиане-иноверцы, еретики.
3
К р а с н о - красиво.
4
С т о л е ц - табурет.
5
Л е т н и к - женская одежда.
6
Г у л ь б и щ е - балконы и проходы между ними.
7
Ф р я ж с к а я з е м л я - Италия.
8
П р и в о л о к а - безрукавка.
9
1445 год.
10
Т и в у н, тиун - управитель княжой (дворцовой) волостью, сельский староста и судья.
11
Н е ч у н а й - неучтивен, грубый.
12
"Ни тебе, ни себе!"
13
Б р о д и т ь с я - переходить вброд.
14
И з г о н о м - стремительно, поспешно, неожиданно для противника.
15
Т я г и л я й - толстый стеганый кафтан, употреблялся вместо панцыря для защиты от ранений.
16
Гостями в старину называли богатых именитых купцов, торговавших не только на русских рынках, но и в чужих землях.
17
К о н ч а р - длинный кинжал.
18
С т о л - престол.
19
У л у с - вассальное владение, зависимое от хана.
20
Б а к ш и ш - подарок.
21
Р у ш в е т - взятка.
22
А з а н ч а - духовное лицо, выкрикивающее с минарета мечети "азан" - призыв к молитве.
23
Нет бога, кроме бога, а Магомет пророк его.
24
Собачье мясо!
25
Н а м а з - молитва.
26
Н у к е р ы - телохранители хана и его конная стража.
27
С а л я м - привет.
28
Х а з р е т - почетный титул.
29
Очень благодарен.
30
Счастье
31
Т ы с я ч а - так называлось воинское подразделение у татар, состоявшее из десяти "сотен".
32
Мир с тобой.
33
С тобой мир.
34
Сегодня это - со мной, завтра - с тобой!
35
Книга гаданий.
36
Изречение Магомета, смысл которого таков: "Мы дали каждому человеку определенную судьбу".
37
"Сидеть у ног улемов (учителей)" - получать мусульманское богословское образование.
38
Планета Юпитер.
39
1383 год.
40
Изречение Магомета.