Девятнадцатилетний юноша родился в одной из самых богатых и знатных семей города и, несмотря на молодость, уже успел хорошо проявить себя в сражениях на Сицилии. Полгода он воевал под началом Гамилькара, командовал конным отрядом и показал, что вполне способен стать одним из вождей "молодых". Во всяком случае, в умении плести интриги он ничуть не уступал Гамилькару. Три года назад одно из непокорных, привыкших к грабежам племен сожгло загородный дворец, куда, на свою беду, как обычно летом, переехали родители Гадзрубала. Он остался сиротой и, стремясь приумножить доставшееся в наследство огромное богатство, обратился за советом в "Песчаный банк".
Антигону Гадзрубал Красивый сперва очень не понравился. Слишком уж счастливым и безмятежным выглядело его девичье лицо, слишком ухоженной казалась черкая борода, слишком гибкими и ловкими, как у египетского зверька, были движения его худощавого мальчишеского тела. Но вскоре Антигон убедился, что у этого женственного юноши глубокий и трезвый ум, и сразу переменил слое мнение о нем.
Когда позади остались сады и поля, а впереди показался берег залива, всадники перешли на шаг и медленно приблизились к построенному Антигоном за пять лет "Селению ремесленников".
- Интересно, что ты будешь делать, если у тебя здесь ничего не получится? - как бы невзначай спросил Гадзрубал, окидывая взглядом небольшие дома.
- Есть кое-какие соображения, - помедлив, ответил Антигон.
Гадзрубал закрыл глаза и откинулся назад, наслаждаясь каждым движением идущего под ним коня, а потом вдруг резко выпалил:
- О чем ты договорился с ибером?
- Откуда ты знаешь? - Антигон впился настороженным взором в веселое лицо Гадзрубала.
- Нужно знать обо всем, что происходит в Карт-Хадаште, если не хочешь однажды заснуть навечно, - Пун заговорщицки подмигнул греку, - Кто-то называет это мудростью, кто-то - осторожностью, другие говорят просто: "Не жди, пока зачешется". Вот я и не жду.
- Только пусть это останется между нами, - шепотом произнес Антигон, хотя вокруг никого не было. Он вкратце рассказал о своих переговорах с вождем контеспанов. Это довольно большое племя обосновалось в юго-западной части Иберии неподалеку от бухты Мастия, которая представляла собой природную гавань. Осенью Урдабал - так звали вождя - приехал в Карт-Хадашт в сопровождении четырех тысяч воинов. Однако нужда в них быстро отпала из-за окончания войны, - Я быстро сумел доказать Урдабалу, что хорошие ремесленники принесут пользу и ему, и его народу. Сын вождя Мандун вернулся с Сицилии с пятьюстами соплеменниками и сейчас проживает неподалеку от Истмоса. Если не произойдет ничего непредвиденного, они вместе с еще несколькими семьями скоро отправятся в Иберию. Банк уже купил в Мастии участок земли. Возможно, со временем там появится пунийская колония.
- Мы думаем об одном и том же. - Гадзрубал изогнулся в седле и одобрительно похлопал Антигона по ляжке, - По-моему, за последние месяцы мы стали полностью доверять друг другу. Мне это нравится.
- Мне тоже, - тихо откликнулся Антигон, - Скажи: какие мысли роятся в твоей красивой голове? Что, по-твоему, может случиться с моим селением?
- Сам понимаешь, "старики" сейчас сильнее, - после короткого раздумья глухо сказал Гадзрубал. - Они, безусловно, попытаются оставить все, как есть. Иными словами, они хотят по-прежнему обманывать варваров, выменивая у них дорогой исходный материал на дешевые изделия. Ни честного состязания с эллинскими купцами, ни претензий со стороны Рима. Из-за дружбы с "молодыми" ты им особенно ненавистен. Они постараются взять тебя за горло. Эти люди просто не могут позволить тебе быть счастливым.
- А я им не буду, даже если все мои планы осуществятся, - зло процедил Антигон, - Поэтому пусть не тревожатся…
Он взглянул на белые стены маленьких домиков, чуть повернул голову и неожиданно хитро подмигнул Гадзрубалу.
- В моем возрасте? - Лицо Лисандра выражало крайнее изумление, - Плыть морем? В Иберию? Без разрешения Совета?
Он раздраженно прошелся взад-вперед и пробурчал:
- Но хозяин здесь ты и потому…
- Все твои долги макам уже выплачены. Ты вправе ставить новые условия. Или просто остаться здесь. Никто тебя никуда не гонит.
Старик погладит загорелую лысину, почесал крашеную бороду и широко открыл рот, обнажив серые беззубые десны:
- Мне скоро восемьдесят. Зрение ослабло, ноги почти не держат. Я должен спешить, если хочу еще успеть повидать мир. Ты всегда был добр ко мне, Антигон, и я по мере сил старался принести тебе пользу, - Он в раздумье закусил нижнюю губу и постучал когда-то крепким пальцем по бронзовой чаше, колыхнув на ее дне лужицу ароматической жидкости. - Выходит, в Кархедоне я больше не нужен?
- Ты меня неправильно понял. Я же сказал, что ты можешь остаться. Я попробую найти тебе замену, хотя, признаться, это очень нелегко.
Лисандр, кряхтя, прислонился к стойке с котелками, горшками и тиглями, скрестил на груди руки и окинул задумчивым взглядом чистое светлое помещение. Двое юношей, не обращая на них ни малейшего внимания, увлеченно занимались каким-то непонятным делом. Один из них склонился над чаном с давильным устройством и время от времени заглядывал в стоявший рядом длинный сосуд с изогнутыми краями, наполненный терпко пахнущей жидкостью. На ее поверхности плавало несколько лепестков. Другой подручный размешивал деревянной ложкой кипящее варево.
- Давай продолжим разговор за чашей хорошего вина, - с добродушной ухмылкой предложил Лисандр.
Они вышли из мастерской и пересекли площадь Умелых Рук, где стекольщики через глиняные трубки выдували маленькие разноцветные бутылки, плотники строгали и долбили куски дерева, а кузнецы в кожаных передниках ковали мечи, кинжалы и ножи для снятия копыт под сиплые звуки мехов, раздувавших плавильные печи.
Таверна располагалась прямо на берегу, в треугольном доме с двумя крытыми террасами. Внутри стены были обшиты чистыми гладкими досками. Здесь было прохладно, уютно, приятно пахло свежим воском и смолой.
- Уж никак не думал, что попаду в такое чудесное место, - с набитым чечевичной похлебкой ртом произнес Лисандр. - Здесь прямо-таки один из Счастливых островов.
- Давай обсудим наши планы, - Антигон добавил воды в чашу с горячим вином и поднес ее ко рту. - Хочу сразу предупредить: если ты всерьез веришь в мое бескорыстие, то жестоко ошибаешься.
- Для меня главное, что здесь все довольны споим положением. Думаю, так будет и впредь, - усмехнулся Лисандр, выскребая со дна котелка редкие кусочки мяса. - Вряд ли кто-нибудь попытается обмануть доброго хозяина.
- Есть у тебя какие-либо пожелания? - Антигон отвел глаза от владельца таверны, собиравшегося поставить между двумя жаровнями вертел с насаженными на него пластами мяса, и осторожно извлек из глиняной тарелки тонкую, как лист, полоску телячьей печени, вымазанную кисло-сладкой подливкой.
- Да как сказать. - Лисандр выплеснул в рот остатки похлебки. - Видишь ли, мне нужны лишь трудолюбивые помощники, челн для плавания по заливу, доброе вино и умные разговоры. Этого здесь предостаточно. Но может быть, в Мастии мне будет еще лучше. Во всяком случае, я серьезно подумаю, прежде чем принять решение. И еще… Помнишь, три года назад ты прислал мне рабыню?
- Да, конечно.
- Так вот, уже через несколько дней я понял, что эта темнокожая семнадцатилетняя девушка обладает поразительным нюхом… - Он закрыл глаза и со свистом втянул в себя воздух. - Все эти годы я никак не мог подобрать себе настоящего помощника. А она… Ей, правда, не хватает опыта, но, поверь, через какое-то время она достигнет гораздо большего, чем я. Ее имя Тзуниро.
Рим еще больше ужесточил условия мирного договора, заключенного между Гамилькаром и Лутацием Катулом. Карт-Хадашт обязался отказаться от притязаний на Сицилию, очистить все расположенные между нею и Италией острова и помимо оплаты Риму военных расходов внести еще по восемь шекелей за каждого из своих вернувшихся в родной город воинов. Пленных римлян, разумеется, следовало освободить без всякого выкупа.
- Это же целые горы серебра, - хрипло выдохнул Бостар, в ярости ероша свои и без того взлохмаченные волосы. - Сколько у Гамилькара осталось людей? Тридцать тысяч? Значит, получается…
- Шестьдесят шесть талантов, - буркнул Антигон. - Когда же ты научишься, подобно древним египтянам, считать с помощью пальцев или глиняных шариков?
Бостар выскочил из-за стола и начал нервно расхаживать по комнате. Его худощавое тело в эти дни стало похоже на тростинку. Из-за непрекращающихся резей в животе он постоянно кривил лицо в болезненной гримасе.
- Ты так спокоен, словно тебя это вообще не касается. - Бостар раздраженно провел дрожащей ладонью по болезненно-желтому лицу.
- Эх ты, безмозглый пун и осквернитель коз, - Антигон невольно улыбнулся краешками губ. - Эта деньги - пустяки по сравнению с доходами членов Совета и должностных лиц. А вспомни, сколько они украли из казны! И как Ганнон якобы Великий за последние годы нажился на завышенных таможенных сборах.
- Тише. У него повсюду уши. - Бостар для убедительности даже прижал палец к губам и принялся теребить иссиня-черную бороду.
- В моем банке я ему их быстро обрежу, - Антигон мгновенно согнал с лица улыбку, его взгляд стал цепким, в голосе появились повелительные нотки. - Пусть он к нам лучше не суется!
Тем не менее он поднялся и на всякий случай задернул занавес, отделявший их комнату от общего зала.