- Дело хозяйское, - как-то с сожалением проговорил Вагоб. - Тогда разбирайся с долгами сам, - и он отвернулся.
Алик снял очки, посмотрел на Савву и как-то спокойно и безучастно пробасил:
- Ну и дурак!
Потом подумал о чём-то и добавил:
- Мне будет жаль тебя, если через три дня не будет денег. Понял? Хороший малыш!
И он хотел было похлопать Савву по щеке своей огромной ручищей с большим золотым перстнем на пальце.
- Не понял! И понимать мне нечего, - так же спокойно, но категорично ответил Савва, отдергиваясь от руки Алика.
И тут он сделал шаг в сторону, выхватил из-под ремня свой главный аргумент - "Вальтер" - и навёл ствол в лоб Алику.
- Стоять всем! Иначе выстрелю!
- Это меняет дело, малыш, - прохрипел Русан, также делая шаг в сторону и пытаясь достать нож.
Но Савва упорно держал его под прицелом и звонко выкрикнул:
- Не делай глупостей, Алик! Ты не успеешь! Я выстрелю быстрее.
Русан опустил руки:
- Ну! Пошутил и хватит! Опусти пушку.
- Стойте на месте, иначе выстрелю, - повторил команду Савва и пронзительно свистнул.
Из кустов, ломая ветки, с двух сторон выскочили приятели Саввы. Оценив ситуацию, Мишка Резунов покачал головой.
- Ай-ай-ай! Не получилось, значит, разговора. Теперь слушайте меня внимательно. Ты у них за пахана? - обратился Мишка к Алику.
Тот ничего не ответил.
- Да ладно, мне всё равно кто. Слушайте тогда все. Этот парень… - он взял Савву за плечо и, видя, что Савва не опускает пистолет, кинул ему: - Да убери ты свою зажигалку, - и снова обратился к Алику. - Так вот. Вот этот парень - наш земляк, брат Лёшки Би. Слыхал о таком?
- Да был какой-то фраерок с такой кликухой, - произнес было Русан.
Но Мишка поднял указательный палец вверх, и Алик замолчал.
- Лёшка Би не фраерок и никогда им не был. Он настоящий уркаган и таких питерских, как ты, - Мишка повернулся к Вагобу, - ставил на четвереньки вдоль Лиговки. И не одного хмыря вроде тебя, - Мишка ткнул пальцем в Русана, - шлёпнул. Сам свидетель. Всем всё ясно? И все в Питере знали Лёшку Би и уважали за честность и порядочность. А пока вы зону по малолетке топтали, Лёха на Кубе страну защищал, в Карибском кризисе. Фидель лично наградил Лёху орденом. И в довесок получил Лёха малярию… Сейчас Лёха ушёл от старых дел, но порох в пороховницах сохранил сухим. Помните об этом, урки! Мы, друзья Лёхи, не дадим в обиду его братана, вот этого парня.
Он снова обнял Савву за плечи и продолжил:
- Кто будет мешать ему ходить свободно и везде, где он пожелает - будет иметь дело с нами… Мне ваше согласие не нужно. Я лишь предупредил, чтобы вы не делали глупостей. Усекли? Впрочем, он и сам может за себя постоять.
Мишка закончил свою короткую речь и посмотрел на Савву, мол, давай командуй. Савве ничего не оставалось, как пригласить всех в буфет:
- Айда в головной, угощаю пивом.
Мишка заулыбался и неожиданно, как всегда, выдал:
- Кто не с нами, тот против нас, - и направился в сторону головного буфета. К удивлению Саввы, все остальные пошли за ним.
В буфете, сев в зале под огромной репродукцией с картины Шишкина "Утро в сосновом лесу", Савва заказал шестнадцать кружек пива, по две на брата, восемь бутербродов с колбасой и бутылку водки. Ровно на десятку, как он и рассчитывал. Удобно усевшись за столами, ребята с удовольствием потягивали пивко. Мишка быстрым движением плеснул всем в кружки по пятьдесят граммов водки, оставив себе чуть побольше. Только Савва закрыл ладонью свою кружку, и Мишка понимающе обошёл его.
- За примирение! - предложил тост Мишка, видя, что братва расслабилась и спало недавнее напряжение.
- Да чего базарить? Дело в прошлом, замётано! - поддержал Русан.
- Вот и ладненько, - заулыбался Мишка, показывая золотую фиксу на зубе.
После второй кружки пива беседа перешла в шумный разговор и воспоминания обычных знакомых. Русан неожиданно подошёл к Савве.
- Лёху-то, твоего братана, я, оказывается, знал. Ещё по школе. Парень свойский был, нормальный пацан. Ты пойми меня правильно: на воле каждый сам за себя, а в кодле каждый друг за друга.
- Да я не в претензии к тебе, Алик, - ответил миролюбиво Савва. - Слава богу, всё выяснилось.
- Ты это, того… Если что - мне дай знать. Никто тебя не тронет. И с девкой своей гуляй где хочешь. А этому, - Русан кивнул на Дидю, который сидел с распухшими губами и цедил пиво одной половиной рта, - я уже всё сказал. Он тебя не тронет. А девка действительно хороша. И если бы не моя любовь к Валюхе, занялся бы ей сам.
Русан засмеялся, но, видя что Савва настороженно поднял на него глаза, успокоил:
- Ну, ну… Пошутил я, пошутил. Ладно, давай пять.
Он протянул свою огромную ладонь. Савва протянул свою, и они обменялись крепким рукопожатием.
Глава 2. Утраченные иллюзии
Господи! Неужели это было на самом деле? Со мной? Неужели сорок пять лет пролетели как один день? Мысли Саввы наконец-то прояснились, отошли от школьных воспоминаний, и он вновь увидел перед собой здание библиотеки, у которого стоял и плакал. Найдя платок, он вытер слёзы и медленно стал ходить вперёд-назад по дорожке около здания ректората. Собственно, здесь Савва Николаевич оказался неспроста. Его привела сюда забота о судьбе внука - младшего Мартынова, Дениса. Он в этом году окончил школу и, к удивлению деда, решил пойти в медицину. Ни сын, ни дочка медиками не стали, а тут внук решил осчастливить - стать врачом. Из разговора с внуком Савва Николаевич понял, что Дениска хотел бы учиться в том же институте, что и дед. Савва Николаевич, к этому времени известный в стране учёный, мог бы без труда пристроить внука куда-нибудь поближе к себе: в свой университет, например, где он заведовал кафедрой. Но внук решил иначе.
- Хочу учиться и жить в Питере. Хочу как ты - всё сам.
Дед, конечно, обрадовался, но решил всё же подстраховать Дениса. И вот он здесь, около своей alma mater, ждёт прихода ректора Широкова Владимира Александровича, с которым по телефону была согласована встреча.
Ректор появился неожиданно. Они обнялись и поздоровались.
- Здравствуйте, Владимир Александрович.
- Здравствуйте, Савва Николаевич. Какими судьбами? - спросил ректор.
Немолодой седовласый мужчина, немного старше Саввы Николаевича, пригласил его к себе в ректорат.
- Да вот, решил вас, Владимир Александрович, и alma mater навестить, - отшутился Савва Николаевич.
На звонок ректора двери открылись и охранник, строгий человек с выправкой бывшего военного, чётко доложил:
- Никаких происшествий за время моего дежурства не замечено.
И тут же встал в сторону, пропуская ректора с гостем.
- Ладно, ладно тебе со своим официозом, - поморщился ректор, здороваясь за руку с охранником. - Знакомься и запомни. Это мой старый и добрый знакомый, Савва Николаевич Мартынов. Пропускай всегда и без доклада. Понял?
- Так точно, - по-военному ответил охранник.
- Ну вот и ладненько.
Савва Николаевич также поздоровался за руку с охранником и ещё раз представился:
- Савва Николаевич.
- Рудольф Оскарович Шварц, - ответил охранник, пропуская шефа и его товарища вперёд.
По широкой мраморной лестнице с витиеватыми чугунными перилами они поднялись на второй этаж и оказались в небольшой, но уютной приёмной ректората. Справа дверь ректора, слева - его заместителя. Тут же стол секретаря и чуть поодаль, за перегородкой пост дежурного охранника.
- Вообще-то охрана вся по периметру академии, здесь только старший охранник. Он оперативно решает все проблемы, возникшие у наружной охраны, - пояснил ректор, пропуская Савву Николаевича к себе в кабинет. - Человек он надёжный, воевал в горячих точках, несколько раз был ранен, имеет награды. В звании полковника вышел в отставку. Без работы маялся год-другой, потом как-то попался мне на глаза, разговорились и я пригласил его к себе. Вот уже пятый год работает. А у меня гора с плеч свалилась. Сами понимаете: тысячи студентов, тысячи больных, сотни преподавателей. Получается целая армия.
Владимир Александрович рассказывал все это Савве Николаевичу, чтобы хоть как-то заполнить паузу между моментом встречи и деловым разговором. В том, что Савва Николаевич приехал не просто так, сомнений у ректора даже не возникало. Но он никак не мог догадаться, что же именно привело сюда уважаемого им ученого, крупного руководителя целой службы здравоохранения одной из северных областей России.
- Да, забот у вас хватает, - согласился Савва Николаевич. - Когда я учился здесь, не думал об этом. Считал, что всё идёт само по себе.
- Как? - удивился Владимир Александрович, усаживаясь в кресло около длинного стола, заваленного книгами и журналами. - Вы учились здесь?
- Да. И я не только учился, но и жил здесь рядом, напротив вас, в нынешней библиотеке, целый год. Там тогда было общежитие для старшекурсников на пятьдесят или шестьдесят мест. Вот там нам, первокурсникам, выделили одну комнату на чёртову дюжину.
- Вот не знал, Савва Николаевич, что вы выпускник нашей Академии и тем более что жили на её территории.
- Да… Было дело, - со вздохом подтвердил слова ректора Савва Николаевич. - Правда, тогда это был институт, а не академия.
- А чего такие тяжкие вздохи?
- Да время летит, словно секундная стрелка на циферблате, круг за кругом. Вроде бы и не замечаешь, а потом бах! Смотришь, а время-то твоё подходит к концу.
- Савва Николаевич, давайте не будем о грустном. Я сейчас кофейку соображу. Или вам лучше чаю? - чтобы хоть как-то отвлечь гостя от грустных мыслей предложил ректор.