* * *
В ватагу Ионаша попал легко.
Слух о свободных людях разнесся с гор по селениям, и опытному человеку, знающему эти места, найти Сокола было не так уж трудно. Если человек приходил к Черному камню и просился в ватагу, ему не отказывали. Да и как откажешь, если хотел он свободы? Выводили ночью при свете костра на круг и спрашивал, согласен ли он признавать законы ватаги.
Вывели на круг Ионашу. Спрашивал Иван.
- Что привело тебя к нам, скажи-ка?
На этот вопрос почти все отвечали: гнет, несправедливость господ, притеснения или страх перед наказанием. Ионаша сказал:
- Любопытство привело меня сюда. Землю эту всю исходил. Жил среди татар, на Руси бывал тоже, фрягам служил, у армянина опять же работал поваром в харчевне, а сам я из греков. Народу повидал всякого и везде узнавал - для чего живут люди? У татар одна забота - цепи ковать да ясырь на них сажать: фряги крепости строят, чтобы богатство было где хранить, да и в других местах волками друг на друга смотрят. А вы цепи разбили. Вот и взяла меня охота поглядеть на вас… Если жить к себе не пустите - погляжу и уйду.
- Ишь ты! - Ивашка оглядел ладно скроенного грека с ног до головы. - Выходит, удивили мы тебя. Любо тебе стало, что цепи пожгли. Разве ты носил их?
- Нет, бог миловал.
- А ежели цепи мы на мечи перековали? Придется какой ни на есть мечишко и тебе дать. Возьмешь?
- Возьму. Но сперва спрошу - зачем даете?
- Ну хошь бы хозяина кончить, от которого убег.
- Хозяина? Да он сам не сегодня-завтра подохнет. Такой хилый старик. Вот в Кафе я фряга одного знал - на него бы я с мечом пошел.
- Выходит, ты не только на нас посмотреть пришел, а на фряга зуб точишь. Соврал сперва.
- Не соврал. Не приучен. Обидно, что не веришь. Ведь я бы мог наговорить чего угодно - все равно никто не знает меня. Но к таким, как вы, только с правдой можно прийти. Примите, пожалуйста.
- Законы ватаги сполнять согласен? Атамана слушаться?
- Буду делать все, что скажут.
- Примем к себе аль нет?
- Пусть живет.
В СТАРОЙ КОРЧМЕ
Все дела в Кафе закончены, наступила пора уезжать.
Деметрио выехал из города, когда смотритель времени на башне Кристо ударил по колоколу девятый раз. Серый быстроногий конь, хорошо отдохнувший, нес своего седока легко и быстро. Вороной, как и раньше, бежит в поводу запасным. Сейчас спешить не надо, и Демо направил свой путь по ездовой дороге через Солхат. Миновав поворот на горную дорогу, он тронул поводья и пустил коня шагом.
Мерно покачиваясь в седле, всадник задремал. В минувшую ночь ему не удалось поспать ни одной минуты. Вечеринка в доме Кончеты была веселой и шумной, гости разошлись по домам, когда солнце уже взошло над городом. Поездка в Кафу прошла для Дгмо с пользой и весьма приятно. Кончета была с ним нежна как никогда, а поручение отца он выполнил блестяще. Антониото ди Кабела обещал семье Гуаско всяческую поддержку, а на вечеринке сказал, что будет рад видеть Деметрио в числе своих помощников. О, если Демо попадет в Кафу, он сумеет выдвинуться, и тогда…
Демо вспомнил вечер, проведенный во дворце консула. Приняли его здесь с великим почетом. Шутка ли - он спас честь жены консула. Джулия заверила Демо, что она теперь неоплатная должница славного ди Гуаско и он может рассчитывать на ее помощь в любое время. О, это немало значит. Правда, дружба эта не дешево обошлась Демо, но он уверен, что отец похвалит его и без возражений оплатит вексель, данный Хозе Кокосу. Андреоло, конечно, будет ворчать, как всегда, но ему недолго осталось хозяйничать. Только бы попасть в курию, Деметрио покажет, у кого в руках сила.
Около полудня Демо подъехал к корчме Геворока. Слуга принял у него коня и повел на конюшню. Демо пошел за ним.
У входа в корчму Демо встретила пожилая гречанка и довольно чисто по-итальянски спросила:
- Синьор желает подкрепиться и отдохнуть, не правда ли?
- Да, - ответил Демо. - Принеси мне горячий обед и хорошего вина. Потом я посплю у вас часок-другой, если найдется постель.
- Хорошо, я скажу об этом хозяйке.
Войдя в большую комнату, Демо увидел несколько человек. Все они сидели за столом. По скромной пище, которую они ели, и по мутному вину в их бокалах, а еще более по одежде, он понял, что это простые, случайные путники. Они сразу потеснились, освободили место богатому синьору за длинным, единственным столом, и Демо сел на скамью, не снимая плаща и шляпы.
Через минуту к нему подбежала служанка и тихо произнесла:
- Хозяйка сказала, что такому знатному синьору не пристало обедать вместе с бедняками. Она просит зайти в ее горницу, где синьора ждет достойный прием.
…Проснулся Демо в полутемной спаленке хозяйки. Сон был долгим и сладким, вероятно, Демо спал бы еще, если бы его не разбудили громкие голоса в соседней комнате. Услышав в голосе Торы тревогу, он спешно оделся и не успел застегнуть пуговицы рубашки, как в спаленку проскользнула служанка.
- Ради бога, синьор, скорее одевайтесь, - зашептала она. - Приехали татары и с ними больная женщина. Ее велят положить в эту постель. Идемте, я вас проведу в спальную покойного хозяина.
Открыв боковую дверь, служанка потянула Демо за руку. Оставив его в совершенной темноте, она неслышно вышла, и уже через минуту в спаленке Торы раздались грубые мужские голоса. Прошло полчаса, и, наконец, в комнату, где находился Демо, снова неслышно вошла гречанка.
- Не беспокойтесь, синьор, все обошлось благополучно. - Прилягте на кровать, через час они уедут. Вы очень полюбились моей госпоже она велела не отпускать вас без нее.
- Что это за люди? - спросил Демо.
- Какой-то знаменитый вельможа. Они едут из Солдайи и везут девушку необыкновенной красоты. Говорят - купили, а я знаю, что они ее украли. Девушка в дороге потеряла сознание - ее везли завернутую в ковер. Сейчас она пришла в себя и лежит на постели хозяйки. Приказано покормить, но пищу принять она отказалась. Когда все ушли, она попросила меня сообщить о своей судьбе ее отцу - солдайскому купцу Никите Чурилову. Обещала много денег за это.
- Боже мой, это же Ольга! - воскликнул Демо.
- Тише, синьор, вы ее знаете?
- Я хочу поговорить с ней.
- Как можно! Вас убьют, если увидят. Да и мне несдобровать. Нет, я не пущу вас. - И служанка загородила собою дверь. Демо понял, что силой тут ничего не сделаешь.
- Скажи, сколько ты у хозяйки получаешь за работу?
- Пять золотых в год, готовую пищу и одежду.
- Как тебя зовут?
- Энея.
- Послушай, Энея. Я хочу дать тебе столько денег, сколько тебе не заработать у Торы и за тридцать лет. Я дам тебе сто сонмов. Вот они, в этом кошельке.
- Что я должна сделать?
- Мы развяжем синьориту, и ты поможешь вывести ее через эту комнату во двор.
- Ни за что на свете! Меня татары убьют тотчас же.
- Сто сонмов немалые деньги, Энея.
- Зачем они мне, если я буду убита.
- Ты будешь жива, - убедительно заговорил Демо. - Татары не тронут тебя, ибо им нужно будет спешить в погоню. А ты преспокойно возьмешь сто сонмов и откроешь свою лавочку в Кафе или в Суроже.
- Нет, нет! Я боюсь и ни за что не соглашусь на это.
- Двести сонмов, Энея! Сто сейчас и сто после удачи.
- Простите, синьор, я не хочу умирать. Я ухожу.
- Что ж, иди. Согласившись, ты будешь иметь двести сонмов и девяносто девять шансов из ста на то, что останешься живой. Первый же шаг, который ты сделаешь, уходя от меня, будет шагом к твоей смерти.
- Синьор хочет убить меня?!
- Нет, что ты. Я просто напишу татарам записку, что ты выдала мне их тайну, а сам поеду в Сурож и сообщу купцу о том, где его дочь. Татары и без меня за милую душу снесут тебе голову.
- О, святая Деспина, какой вы жестокий человек, - простонала женщина, поняв, что у нее нет выхода. - Я подчиняюсь, но моя смерть ляжет тяжелым грехом на душу синьора.
- Нам не следует бояться, Энея. Я еще не раз побываю в твоей лавчонке в Кафе. Вот, держи твои сто сонмов и принеси для девушки какую-нибудь одежду.
Удача всюду сопутствовала молодому ди Гуаско. В течение десяти минут Ольга была развязана.
Не потревожив спавшего на сеновале слугу, Деметрио взял хозяйское седло, оседлал запасного вороного коня и тихо вывел его из конюшни. Посадив на него Ольгу, вскочил на своего серого, и через минуту всадники растворились в темноте ночи.
ГОРЕ ЗА ГОРЕМ
Повадилась беда - отворяй ворота.
Поговорка.
Полуденным зноем дышит летний день. Дорога от монастыря до города словно посыпана солью. Из-под ног коня клубится пыль и тяжелыми тучами ложится на без того серые листья кустарника. Горячий воздух струится перед лицом Теодоро волнистыми ручьями, и очертания впереди лежащих предметов колеблются, как живые.
Теодоро не замечает жары. Только что закончился обряд крещения, и он теперь человек православной веры. Последняя преграда к сердцу возлюбленной снята, ничто не помешает ему жениться на Ольге. Сейчас он снова увидит ее - от этой мысли сердце Теодоро наполняется радостью. Покачиваясь в седле, он поет:
До свидания, Тереза,
Тереза, прощай!
Я скоро вернусь
И женюсь на тебе!
Около дома Никиты Чурилова, своего будущего тестя, Теодоро сошел с коня и постучал кольцом в створку резных ворот. Подождал малость, еще постучал, но на дворе никто не появился. Наконец заскрипел засов, Теодоро толкнул створку ногой и оказался перед матерью Ольги.
- Простите меня за беспокойство, - смущенно произнес Теодоро. - Я думал, что мне откроют слуги. А вы сами…