Готлиб показал мечом на иссеченную кровать и, не разжимая плотно сжатых губ, сатанински захохотал:
- Годофрид мертв. Он никогда не был законным конунгом Дании.
Старший над воинами молчал, и Готлиб гордо объявил:
- Я теперь конунг! Сложите оружие! Кто не сложит оружие, тот умрет!
Старший над воинами продолжал молчать, но в дело вмешался новый человек.
Это был широкоплечий молодой человек в красном плаще. Он вошел в дверь и, окинув комнату быстрым взглядом, с нескрываемой иронией громко проговорил:
- Ты ошибаешься, братец, я все еще жив, и датский конунг все так же я.
Готлиб ошеломленно замер.
- Обезоружить их! - приказал Годофрид.
Воины угрожающе приблизили копья.
- Что это? - растерянно спросил Готлиб, указывая мечом на новую фигуру.
- Это - я, конунг Годофрид! - сказал Годофрид.
- Ты убит. На ложе лежит твое тело, пронзенное нашими мечами. Неужели, как и утверждают христиане, мертвые и в самом деле воскресают? - трясущимися от ужаса губами промолвил Готлиб.
- Я жив, - сказал Годофрид. - И даже живее тебя. Складывай оружие, если хочешь жить!
- Если мертвые оживают, то живым деваться некуда... Боги против меня... никто не может изменить волю богов. - растерянно бормотал Готлиб.
- Я жив, и ты, Готлиб, всего лишь попал в мышеловку, как голодная крыса! - весело проговорил Годофрид.
Годофрид смело подошел к Готлибу и пристально уставился прямо ему в лицо.
- Прости, брат, - сказал он. - Я знал, что ты не успокоишься, и обязательно постараешься убить меня, а потому устроил тебе небольшой сюрприз - я велел своим людям сказать тебе, что они помогут тебе убить меня. Знаешь, это как волка - приманить на привязанного козленка. А на моем ложе всего лишь чучело, набитое соломой.
Годофрид положил Готлибу руку на плечо и сказал:
- А знаешь, брат все оказалось очень весело. Ты попался на солому!
Готлиб, с презрительной гримасой на лице, стряхнул руку Годофрида с плеча.
- Меня предали. Радуйся. Теперь ты можешь убить меня. Я в твоей власти. Но законный наследник датского трона все равно - я!
Годофрид рассмеялся:
- Брат, ты находишься в каком-то странном сне, и тебе снится, что ты наследник датского трона. Проснись - на самом деле ты давно не наследник трона. Отец мне передал датский трон. Я понимаю, что ты не хочешь смириться с этим. Ты говоришь, что ты сын княжны, а я всего лишь сын рабыни. Однако отец любил мою мать, а не твою. А это важнее всего.
Готлиб оттолкнул плечом воинов прошел к разворошенному ложу, сел, снял шлем и положил меч рядом.
- Убивай королевского сына! Сын рабыни! Пусть и любимой. Я смерти не боюсь, - проговорил он гордо.
Годофрид пожал плечами и сказал:
- Да не буду я тебя убивать! Зачем мне это? Чтобы говорили, что я убил своего брата? Чтобы все думали, что ты и в самом деле законный наследник датского трона? Ну уж - нет!
В глазах Готлиба появилась растерянность, затем он вспомнил о пытках, которые он не раз сам применял, и в его побелевших глазах появился страх.
- Что ты хочешь сделать со мной? - спросил он дрогнувшим голосом.
Годофрид прошелся пару раз в задумчивости перед кроватью, затем, остановившись, проговорил:
- Готлиб, я могу тебя убить, но не хочу, - ты хочешь убить меня, но не можешь. Я хорошо знаю тебя, - ты не успокоишься, пока не убьешь меня. Быть королем тяжкая ноша - конунг часто должен делать то, чего он не хочет, но что необходимо для пользы государства. Вот и выходит, что я должен сделать то, чего не хочу - убить тебя.
Готлиб резко встал.
- Не тяни время, делай свое подлое дело!
Годофрид вздохнул и заговорил:
- Ты, знаешь, Готлиб, когда я был мальчишкой, мне хотелось быть таким, как ты, - смелым, красивым. Мы никогда не были друзьями. Ты был занят своими делами. Но, помнишь, однажды мы вышли в море на рыбалку, и нас застал шторм. Шторм был такой сильный, что разбил лодку в мгновение. Все гребцы утонули. И я мог утонуть, - я не умел плавать, - но ты спас меня. Ты тогда обнял меня и сказал, - брат, мы будем вместе: вместе спасемся или вместе умрем. Эти слова врезались мне на всю жизнь. Мы не думали тогда, кто из нас станет королем. Ты не говорил тогда, что я сын рабыни. Ты говорил, что я тебе брат. Хорошие были времена.
- Хорошие были времена, - сказал Готлиб. - Но те времена прошли, и теперь ты должен убить меня. А если ты не сделаешь этого, то это сделаю я, потому что в Дании может быть только один конунг.
Годофрид похлопал по плечу Готлиба и сказал:
- Вот в этом-то и выход, братец. Как два тигра не могут жить в одном логове, так и в Дании не может быть двух королей. Король может быть только один!
- Да, - сказал Готлиб. - Один из нас должен умереть.
Годофрид, не обращая внимания на его слова, продолжил:
- Ты с дружиной ходил в соседние земли и видел, что их правители ослабели. Они не могут защитить свои земли даже от небольших дружин.
- Да, их правители обленились, они тратят все время на удовольствия и от пресыщения утратили воинский дух. Я легко разбил их, - сказал Готлиб.
- А что, если к ним прийти с большим войском? - спросил
Годофрид.
- От них и сяеда не останется, - сказал Готлиб, все еще не понимая, куда клонит Годофрид.
- Вот в этом и выход, - сказал Годофрид, - брат, иди в другие земли, захватывай их, объявляй себя конунгом. И тогда я не должен буду убить тебя, а ты меня.
Готлиб подумал, что предложение Годофрида было разумным. Бесспорно, что только один мог быть датским королем.
Другой бы на его месте так бы и поступил - ушел завоевывать себе королевство в другой земле. Но он был на своем месте, и он был законный наследник своего отца, и его уход будет означать одно - он признает право другого на датский королевский трон. Если Готлиб хотел остаться датским королем, то он не мог уйти, он должен был сражаться за свое право.
Готлиб в задумчивости смотрел на вонзившиеся в его воинов копья. Воины не выпустили из рук оружия, но одной секунды хватит, чтобы их убить. В таком положении сражаться было невозможно. Надо было сдаваться. Но гордость, королевская гордость, мешала сдаться.
- Что скажешь, мой друг? - обратился Готлиб к Харальду.
- Чем умирать тут, лучше поискать счастья в других землях,. - громко сказал Харальд.
По тону его слов Готлиб понял, что его воины не жаждут смерти, и лучше будет, если он даст им шанс выжить. Это будет всего лишь короткое - "да". Но это короткое слово заставит их стать самыми преданными ему людьми, потому что они поймут, что конунг об их судьбе заботится больше, чем о своей.
Готлиб с усмешкой подумал, что датский трон никуда не денется, и за ним можно будет вернуться потом, когда у него появится сила, чтобы свергнуть брата.
- Да! Это хорошая идея, - сказал Готлиб. - Я готов идти завоевывать новые земли. Но как же мы это сделаем? У нас нет ни военных судов, ни воинов.
- Поможем! - весело объявил Годофрид. - Я дам тебе воинские суда, припасы на первое время, а людей набирайте сами. Это будет сделать несложно - в Дании много воинов, жаждущих добычи и приключений.
- Прячьте оружие. Я согласен! - проговорил Готлиб
Все в комнате облечено выдохнули. Оружие опустилось.
- Брат, но даю тебе на сборы два дня, на третий день ты должен уйти. Все это время рядом с тобой будут находиться мои воины, и если ты хоть единым словом обмолвишься, что попытаешься снова пойти на меня, они тут же убьют тебя, - предупредил Годофрид.
- Это справедливо! - сказал Готлиб и подал руку Годоф-риду. - Благодарю за то, что ты дал шанс мне и моим людям, и помни - я не останусь в долгу... брат.
Годофрид пожал поданную руку, но, не отпуская ее, нахмурился и, приблизившись к уху Готлиба, прошептал:
- Брат, но если ты вернешься в Данию, то я тебя с чистой совестью повешу на первом же суку.
Глава 2
Жаркий июль дышал откуда-то с востока душно и горячо, словно из раскаленной печи. Медное солнце падало на потерявшийся в молочной дымке край Нево-озера.
Паруса ладей горели в лучах заходящего солнца, отбрасывая далекие тени, и медленно скользили по зеленому стеклу воды.
Словенский князь Буревой еще неделю назад велел боярину Медвежьей лапе сбегать с малой дружиной на двух больших ладьях до городка Корелы.
В Кореле Буревой, по договоренности с карельским князем Вяйне, держал двор, на котором собирал дань с северных народов, признававших старшинство словенского вождя: суми, карелов, чуди, и других окрестных народов.
Медвежья лапа должен был проверить списки хранящихся на княжеских складах товаров и привезти часть собранной дани в город.
Каждое лето словенские купцы увозили на юг к грекам северные товары: мед, пушнину, воск, драгоценный желтый камень - янтарь, лен, изделия из золота, серебра и стали.
Обратно везли золото, серебро, шелк, дорогие одежды, фрукты и другие ценные вещи.
Торговые пути, пролегавшие по землям племен, признававших верховенство словенского князя, были вполне безопасны. Редко кто из иноземцев решался вторгнуться в земли отважных словен.
Опасным был участок между землями полян и границей имперской Византии, где по степи бродили кочевники хазары, жадные до чужого добра. Поэтому князь Буревой приставлял для охраны к купеческим караванам небольшие дружины. Этой небольшой силы хватало, чтобы отбить нападение шайки разбойников. А чтобы хазары не слишком баловали, князь Буревой иногда ходил в степи большим войском. После таких походов хазары затихали на несколько лет.