Эти слова, словно на крыльях, и понеслись по кошу. Но вскоре Влас исчез. И никто не знал, где он. Но тайну исчезновения открыли гундор с брудастым. Влас попал в их сети - с ножом меж лопаток. Кош начал жужжать. Жужжание донеслось до ушей Хиста. А тут ещё таинственное исчезновение есаула с друзьями. Это встревожило атамана не на шутку. Собрав преданных ему казаков, дал им указку: говорить об Андрее, что тот, как есаул, нарушил их донской обычай. А поэтому подлежит наказанию по войсковой традиции. А это - вплоть до смерти.
Преданные Хисту призадумались. Решать-то придётся на кругу. А они знали, какой разговор о нём шёл между казаками. Много хвалебного привезли те, кто был с ним в походе. Эти, сразу надо сказать, его не выдадут. Да и у многих казаков мнение об есауле не совпадало с атамановым.
- А мы его, - Хист прищурил глаза и с силой хлестанул по столу нагайкой, аж все вздрогнули, - как Власа.
Такой выверт даже им, преданным, и то пришёлся не по душе. Но... смолчали.
- Вы, есаулы, берите надёжных казаков и... рыскать, рыскать. Лучше их живыми сюды не пущать.
Понурые выходили от него казаки. Но куда деваться? И есаулы, скрепя сердце, подбирали людей. Вскоре в степь с рассветом стали уходить небольшие казацкие отряды.
Наконец-то для Бурока пошли знакомые места. Андрей со своими людьми оказался на южной границе Рязанского княжества. Купец от радости даже перекрестился:
- Слава те, господи! Кажись, добрался! - Он остановил коня, спрыгнул на землю. - Казаки, - проговорил купец, глядя на них, - благодарствую вас, - и, прижав руку к груди, несколько раз поклонился, - особливо благодарствую тебе, Андрей. Век не забуду, спас ты меня от разора, жизнью своей те обязан. Приведёт судьба в Рязань, завсегда будете дорогими гостями.
Он подошёл к Андрею, и они обнялись. Андрей тоже начал его благодарить, но купец перебил парня:
- Долг платежом красен, - сказал он, - ну, прощевайте, братцы! - и помахал им.
- Прощевай, купчина! Да не забудь наш договор, - крикнул уходящему купцу Андрей.
Тот повернулся:
- Русский купец слово держит!
После отъезда купца Андрей отпустил и татарский отряд, чтобы их не увидели, а то могли и обвинить, что продались басурманам. Оставшись одни, Андрей сказал:
- Други! Надо пораскинуть умишком. Боюсь, что атаман готовит нам... кровавую встречу. Хист не дурак. Он, скорее всего, догадался, зачем мы покинули кош. Возвращение же с Дарьюшкой - для него смертельный приговор.
- Правильно, - поддержали друзья.
- Чё делать будем? - Андрей посмотрел в сторону Дарьи, которая, чтобы не мешать их разговору, ушла в степь в поисках давно завядших цветов.
- Я думаю, надобно пробраться в кош. Тама тайно переговорить с казаками. А потом собрать круг, - предложил Митяй.
- А как вы? - Андрей посмотрел на остальных.
- Думаю, пойдёть, - ответил Захар.
Роберт только кивнул. Он ещё не очень понимал происходящее.
Ехали только ночами. Днём хоронились в удобных местах. Когда же до коша остался один переход, они чуть не нарвались на отряд. Он прошёл от них всего в нескольких саженях. Казаки явно куда-то торопились и не особенно поглядывали по сторонам. До Андрея и ребят даже донеслись слова:
- У мня на Андрея не подымется рука. Нехорошее задумал атаман.
Друзья, услышав эти слова, переглянулись. Андрей был прав: в коше их ожидали не очень радушно. А Дарью везти туда было просто нельзя. И Андрей решил Дарью спрятать у старых друзеков-рыбаков.
Гундор и брудастый встретили их с распростёртыми объятиями. Многое порассказали о настрое казаков. Он был таков: Хист не атаман. Но... пока только болтали языком. Никто никаких действий не предпринимал.
- Тя, Андрей, не хвагат, - заметил брудастый.
Для Дарьюшки они предложили свой тайник.
- И гнуса там не тути, да и постель царска, - сказал гундор.
Ночью друзья пробрались в свой курень. Он встретил их чуть ли не воплем радости. Да Андрей пресёк.
- Тише, друзеки! Не то атаман ворвётся, велит меня схватить как нарушителя наших обычаев и традиций.
Утром, неурочно, ударил колокол. Он звал казаков на круг.
- Это ещё чё? - взбеленился атаман. - Кто велел?
Да кто ответит. Своих людей разогнал по степи ловить беглого есаула. А казаки ручьями стекались на майдан. Атаман метался в курени, не зная, что делать. Он хорошо понимал, что просто так никто бы не стал звонить.
- Значит... вернулись. Мои не углядели. Ну, что ж, потягаемся, кто кого. Только берегись, Андрей! - и он с силой ударил плетью по столу. - Ишь, гад, на кого хвост подымает. Забыл, кому жизнью обязан. Не будет те пощады!
На круг атаман не пошёл. За ним пришли казаки.
- Атаман, пошли с нами. Круг зовёт!
Круг - это магическое слово. Это - высшая власть. Хист старался казаться весёлым. По дороге пытался шутить.
Повозка в центре. К ней, расступившись, пропускают атамана. Но она уже занята. На ней молодой казак Митяй, друзек Андрея. Да, он молод. Но уж испытал по полной казацкую жизнь. Один поход с днепровцами чего стоит! Не будь его, не быть бы Митяю на повозке. Прогнали бы враз.
- Друзеки-казаки! - орёт он, стараясь перекричать взбудораженную толпу.
Она постепенно смолкает. Теперь все взоры на него: что же он скажет.
- Казаки! - опять слышится его голос. - Нам надоть заслухать атамана. Ён предал Семёна!
- Кто мня обвинят? - Хист вскакивает на повозку.
- Я! - раздался чей-то голос.
Толпа разворачивается и расступается. Волоча за собой ногу и опираясь на палку, подходит казак. Многие его знают. Это Ергун из Твери. Подойдя к повозке, он пытается на неё взобраться. Митяй подаёт ему руку. Поднявшись, он поворачивается к побледневшему атаману.
- Чё, узнаешь, окаянный отпатчик? Други, - обращается он к казакам, - ето не Хист, а Хлюст, - он тычет пальцем в его грудь.
Атаман пытался грубить, показать казакам, что тот не прав.
- Закрой хайло! - понеслось отовсюду. - Говори, Ергун, - орала толпа.
- Чё говорить, Семён послал его, чтоб он с тыла вдарил по басурману. А ён, - он опять тычет ему в грудь, - ждал, покаместь нас перебьют.
- Неправда!
- Правдать! - на повозку вскакивает моложавый казак. - Правдать! - орёт он. - Нарочно завёл нас за рядант, чтоб мы не слыхивали и не видывали, как бьются казаки! Сколь раз мы те говорили, что пора, - он поворачивается к атаману, - а ты отвечал: мол, рано! Ты знал, чё у Семёна сила на исходе. Те захотелось получить атаманову хоругвь. Смерти ему!
- Неправда, казаки! Послухайте мня! Я не ради ся старался. Ради вас!
Раздались смешки.
- Вот вам крест, - он как-то неловко перекрестился, - я для вас. Думал: а вдруг татарня пойдеть на кош. Кто защитит?
- За кош испугался. А что атамана бросил, не побоялся!
- Не бросал я. Не хотел я зла атаману.
- Не хотел, - вдруг на повозку запрыгнул Андрей, - а ну скажи, чё ты сделал с внучкой атамановой?
По толпе пробежал непонятный шорох:
- У атамана была внучка?
- Да, была, казаки, - ответил Андрей. - Прежде чем попасть в казаки, у него был сын. А у сына была дочка, а атаману внучка. Сын погиб. Делился атаман с внучкой своей башловкой. чё тут такого? В мошну казацкую не лез.
- Правильно, не лез, - понеслось со всех сторон, - пусть скажет, чё он с ней сделал!
- Да я её и знать не знал. чё вы, казаки! чё? Он её от всех таил. А кто с им ездил? Ты! - показывает он на Андрея, - ты знал и где она. А щас на мня валишь!
- Говори, Андрей, - шумит толпа.
- Я не буду говорить! Пущай она сама вам расскажет.
- А где она?
- Она здеся! - это голос Захара.
Толпа расступается, и к повозке подошли Захар и Дарья. Бледнеет, отступает назад Хист при виде девушки. Андрей спрыгивает и помогает ей подняться на повозку.
- Хороша! - проносится по толпе.
- Говори, - шепчет Андрей.
- Я всё расскажу, - голос её чист и приятен.
И как приговор зазвучали её правдивые слова. Выслушав Дарью, толпа скандировала:
- Смерть Хисту, смерть!
Кто-то грубо толкнул его с повозки. В воздух взлетели папахи. Приговор состоялся.
Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд. Он оглянулся. На него смотрели умоляющие глаза Хиста. И тут он вспомнил, что когда-то Хист внёс свою лепту в его спасение. В душе родилась жалость: "Надо спасти. И пусть убирается подобру". Андрей машет руками, хочет остановить людской поток. Да где там. С повозки соскакивает Ергун и вонзает в грудь Хиста зализку со словами:
- За Семёна! За Власа! За тех казаков! За неё!
Толпа звереет. Понеслись голоса:
- Смерть его прихвостням!
Андрей поднял руки:
- Казаки! Успокойтесь, не распаляйтесь!
Неожиданно толпа пришла в движение. Андрей не мог понять, в чём дело. Наконец выяснилось. К повозке шёл отец Порфирий. В руках крест, и он им освящал казаков, поочерёдно поворачиваясь то на одну, то на другую сторону:
- Благослови, Господи! Благослови, Господи!
Взобравшись на повозку, он запел:
- Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твоё, да придёт Царствие Твоё...
Толпа подхватила молитву. По её окончании батюшка сказал:
- Казак, - он посмотрел на Андрея, - прав. Успокойтесь! Да простит Владыка беззаконие наше! - и, трижды кланяясь, перекрестился. - Пойду в церковь, помолюсь об убиенных душах.