В этом динамичном, захватывающем повествовании известный писатель-историк Юрий Торубаров обращается к далёкому прошлому Московского княжества - смерти великого князя Ивана Калиты и началу правления его сына, князя Симеона. Драматические перипетии борьбы против Симеона объединившихся владимиро-московских князей, не желавших видеть его во главе Московии, обострение отношений с Великим княжеством Литовским, обратившимся к хану Золотой Орды за военной помощью против Москвы, а также неожиданная смерть любимой жены Анастасии - все эти события, и не только, составляют фабулу произведения.
В своём новом романе Юрий Торубаров даст и оригинальную версию происхождения боярского рода Романовых, почти триста лет правивших величайшей империей мира!
Содержание:
Главные действующие лица 1
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 6
Глава 4 8
Глава 5 9
Глава 6 10
Глава 7 12
Глава 8 13
Глава 9 15
Глава 10 17
Глава 11 18
Глава 12 20
Глава 13 22
Глава 14 27
Глава 15 29
Глава 16 31
Глава 17 33
Глава 18 34
Глава 19 36
Глава 20 38
Глава 21 39
Глава 22 41
Глава 23 44
Глава 24 46
Глава 25 49
Глава 26 51
Глава 27 53
Глава 28 56
Глава 29 59
Глава 30 60
Глава 31 62
Глава 32 63
Глава 33 65
Глава 34 69
Глава 35 71
Примечания 74
Далекий след императора
Главные действующие лица
Андрей Фёдорович Пожарский - основатель рода Пожарских.
Прутено - древний король Пруссии (373 г.).
Вейдевут - его брат, будущий король Пруссии.
Недрон - сын Вейдевута.
Девон - потомок Недрона.
Гланда Камбила - основатель царствующего дома Романовых.
Руссинген - брат Камбилы.
Осип Захарович - новгородский боярин.
Егор - чёрный человек, будущий Роман Ослябо, боярин.
Марфа - дочь земца, любовь Егора.
Маргер - литовский князь.
Вабор - литовец, друг Егора.
Айни - жена Камбилы.
Конрад фон Вернер - тевтонский рыцарь.
Павша Фоминич - новгородский купец.
Станил - его сын.
Гедимин - великий князь Литовский.
Чанибек - ордынский хан.
Бердибек - сын Чанибека.
Евстафий Дворянинцев - новгородский боярин.
Фёдор - его сын.
Генрих фон Арфберг - магистр Тевтонского ордена.
Винрих фон Книпроде - магистр Тевтонского ордена.
Григорий Ляпа - новгородский купец.
Иван Крутило - новгородский смутьян.
Вирфоломей - новгородский боярин.
Феогност - митрополит всея Руси.
Симеон Иоаннович - великий Московский князь.
Фёдор Данилович - новгородский посадник, боярин.
Василий - новгородский владыка.
Обно - человек магистра, исполнитель его воли.
Омовжа - татарский темник .
Жак де Молэ - Великий магистр тамплиеров.
Хадырь - татарин, тайный соглядатай в Московии.
Сергий Радонежский - преподобный, игумен и основатель Троицкого монастыря.
Стефан - брат Сергия.
Алексей - митрополит всея Руси.
Иван Александрович - смоленский князь.
Анастасия, Евпраксия, Мария - жёны Симеона Иоанновича.
Алексей Петрович Хвост - боярин, московский тысяцкий.
Лука Варфоломеевич - новгородский боярин, посадник.
Оницифер - его сын.
Фёдор Елферьев - московский купец.
Василий Коверя - московский купец.
Фёдор Акинфович - московский воевода.
Александр Иванович - московский воевода.
Нестерко - московский дьяк.
Олгерд - великий князь Литовский.
Кейстут - его брат.
Глава 1
Внезапный свист, донёсшийся с улицы, заставил вздрогнуть хозяйку дома. Этот звук напоминал птичий напев: "Спать пора! Спать пора!" "Никак твой перепел явился!" - оглянувшись на дочь, с каким-то змеиным шипением произнесла мать. Та, сидя за пряслицей, сучила льняную нить. От этих "ласковых" материнских слов дева вспыхнула красным маком. Резко вскочив, она нервно сунула веретено в пряжу и порхнула к двери.
- Марфа, ты куды? - преграждая ей дорогу, мать встала у двери. - Ты забыла запрет отца? - с угрозой в голосе произнесла она.
Нет, дочь хорошо его помнила. Её отец, земец, очень гордился своим положением. Он не был ещё боярином, но не был и смердом. Его уже никто не мог, как последнего, прогнать с собственной земли. Взять девку от смерда он готов, если будущий тесть при этом не запросит с него хорошего выкупа. А вот дочь отдавать за смерда, даже если тот вдруг предложит солидный выкуп, он ни при каких обстоятельствах не будет. Не доставало ещё видеть насмешливые взгляды соседей: "Мол, пообнищал земец! Так-то и надо!" Да ещё такую дочь! Одни глаза чего стоят! Да увидь её боярин... Ха! Ха! Вон, сын старосты ужом около её вьётся. Да и отец его не раз намёки бросал. Конечно, Егор парень видный, не чета этому сопливому недорослю. Рослый здоровяк, пригож собой. Орлиный взгляд - смелый, открытый. Девки, конечно, за ним гужом. Любая побежит, помани он пальцем. Это он чувствовал как мужик, вспоминая свою молодость. Да, был он пригож по всем статьям. Из-за этого и в земцы попал. Никуда не делся папаша его будущей жены. В подоле бы принесла. Дочь пошла в него. Взял бы он, конечно, его, да куды четверых сыновей девать? Парни отмахали под потолочину. Решать надобно. Как тут тяжело не вздохнёшь: где ж ему откупного набраться? Одна надежда - за Марфу взять. Баба было насела на него:
- Дочка-то перезреет! Может, а?..".
Он тогда вспылил:
- Не хочу, чтобы моя дочь... да ещё такая! Да по миру пошла. Кто такой смерд? - вопросил он, глядя на свою Ульяну. Да так, что та даже присела. А он, довольный, продолжил: - Да он хуже раба. За того хоть хозяин застеняет . А за его кто? И ты у меня... смотри! - Он грозно погрозил пальцем.
Прошло время. Как-то Ульяна на дороге встретилась нечаянно с Прасковьей, матерью Егора. Она попыталась проскользнуть мимо, да та остановила:
- Ты чей-то, Ульянушка, мимо бежишь? Никак возгордилась. Аль забыла, чья ты подружка была? Да и кумушки мы с тобой. - Ну куда той деваться? Пришлось остановиться, не хватало, чтобы потом по людям глас пошёл, что, мол, Ульяна заспесивилась.
- Ничего я не забыла, - Ульяна затеребила платок, - просто... скоро должны мои вернуться, обед варить надобно. Жеромы они у меня ой какие. Да Фёдора мойво ты знаешь.
- Все мужики одинаковые. А времечко-то ещё есть, - Прасковья взглянула на солнце, оно ещё не очень высоко оторвалось от земли, и лукаво посмотрела на подружку.
Та намёк поняла.
- Ну, как у тя телушка-то растёть?
- Растёть, куды ей деваться! А у тя?
Разговор явно не клеился, был каким-то натянутым, но торопливо прошмыгнула мимо Марфа.
- Здравы будьте, тетуся Прасковья, - сказав, дева стыдливо опустила голову, слегка покраснела.
Горячо зыркнув глазищами, она заторопилась, словно её кто-то хотел остановить.
- Ой, краса кака! - Прасковья произнесла эти слова сладким голоском. - Ой, кума, глаз за ней нужен. Глаз. Смотри... Замуж ей пора.
Мать машинально посмотрела вслед удаляющейся дочери. Тяжело вздохнула.
- А ты не вздыхай, чем мой Ягор плох? А? Девки ему проходу не дают. А он... нет. Марфа, чую, в его сердце вошла. И чё бы нам их не поженить? А?
Ульяна опустила голову, искоса взглянула на бывшую подругу.
- А, понятно. Фёдор твой... того... как же, земец! А давно он им стал? Да если бы не... Ну, ладно. Мой Ягор, може, ещё и боярином будить. Вон он каков!
Ульяна молчала.
- Чего молчишь? Аль Фёдора бойся? Дак, ты... держи в руках мужика. Пущай попробует у меня Яван слово противу сказать, так я б его...
Она не стала дальше продолжать, а как-то полупрезрительно взглянула на Ульяну. Баба такого выдержать не могла.
- Ладноть, - выдавила она из себя, - посылай сватов.
Она давно была за такое решение. Егор ей был по душе. Да кто нас, баб, спрашивает? Цыкнет мужик, а то и вожжами отходит. И на этом... конец.