Вернувшись в Парккина-отель, Отто Рихтер переоделся и посетил кинотеатр. Он просмотрел только немецкую хронику о турне финского министра Таннера по странам Европы, но художественный фильм "Патроны и розы" смотреть не стал и отправился на телеграф. Там он попросил связать его с поселком Танкка-пииртти, но в небе как раз полыхало сильное полярное сияние, и радиосвязь временно была прервана. Купив десяток чистых телеграммных бланков, обер-лейтенант Отто Рихтер зашел в бильярдную и сыграл несколько партий с отпускным артиллерийским офицером Эрнстом Бартельсом, служившим в финских гарнизонах. Разговор во время игры между ними вращался большей частью вокруг последних событий в Хельсинки, потом они беседовали о возможностях использования тундрового ягеля в мукомольной промышленности. После этого, распростившись с артиллеристом, Отто Рихтер сел на катер и посетил мыс Крестовый, где встретился с командиром противокатерной батареи фон дер Эйрихом. Здесь "дарревский молодчик" купил еще одну шкурку песца, обещав расплатиться при свидании в отеле. Вернувшись в гавань, Отто Рихтер отправился в подземные туннели складов морского оружия и спросил инженера Хутгеля. Ему сказали, что такого здесь нет, он, кажется, служит на складе торпед "Цаункёниг", куда обер-лейтенант Рихтер сразу же и отправился. На складе "крапивных торпед" инженера Хутгеля тоже не оказалось, и военный чиновник министерства продовольствия Германии, пожав плечами, пошел в Парккина-отель.
Пройдя в свой номер, Отто Рихтер заказал себе через коридорного обед и позвонил фон Герделеру.
– Это я, господин оберст, – назвался он в трубку. – Кажется, я могу быть вам полезным в том деле, о котором вы меня просили. Конечно, не сейчас, но в самое ближайшее время. Только для этого мне необходимо встретиться с одним человеком. Вы не могли бы одолжить на сегодняшний вечер машину вашего ведомства?
Фон Герделер обрадованно ответил, что машина "политише абтайлюнга" до завтра в полном его распоряжении вместе с шофером.
– Благодарю вас, герр оберст!
Отто Рихтер хорошо пообедал с бутылкой вина, после чего оделся потеплее и спустился вниз. Защитного цвета большой "мерседес" ждал его возле ворот отеля. Шофер, молодой парень с золотыми зубами, спросил – куда надо ехать.
– Поезжайте в сторону Вестлитца…
Они быстро покатили на восток по хорошей гудронированной дороге. Навстречу им мчались фыркающие грузовики, с воем сирен летели в тыл санитарные фургоны.
– Мы едем к реке? – спросил шофер.
– Да.
– Там могут подстрелить.
– Я знаю.
– Можно свернуть на боковую, – предложил шофер. – Там гораздо спокойнее. Мимо аэродрома, как раз…
– Сворачивайте!
Уже вечерело, когда "мерседес" покатил по пустынной тундровой дороге, окруженной холмами и грядами скал. Шофер включил фары, и в ровных пучках желтого света кружились хлопья снега, флажок на радиаторе со свастикой в центре скоро намок и бессильно повис на своем стебле, как увядший цветок.
– Стой! – приказал Отто Рихтер.
Гитлеровец остановил машину. Обер-лейтенант выстрелил ему в висок и, вытащив мертвеца из кабины, оттащил подальше от дороги. Потом сам уселся за руль и погнал машину дальше. Фары он выключил.
У кордона его остановили, проверили документы.
– Осторожнее, – сказали ему. – Дальше русские уже могут обстрелять.
Он погнал машину дальше – все ближе к передовой линии фронта, который наплывал на него мраком, пронизанным струями осветительных ракет. Вот сейчас будет последний поворот к реке, и тогда…
– Хальт! – остановили его автоматчики.
Отто Рихтер гнал машину не останавливаясь. Вслед ему пустили автоматную очередь, со звоном посыпались стекла.
Когда кордонные солдаты добежали до застопорившей машины, обер-лейтенант едва не выпал из кабины.
– Мы его ранили, – сказал один егерь.
– Эй, парень, – промямлил обер-лейтенант, – иди-ка… я на ушко тебе… иди… У меня нет штопора…
– Да он просто пьян! – сказал фельдфебель. – Налижутся, сволочи, потом катят куда попало. Еще немного, и угодил бы прямо в плен к русским!
– Да, несет как из бочки, – поддержал его егерь.
Они помогли обер-лейтенанту развернуть тяжелую и длинную машину на узкой дороге, велели катить обратно ко всем чертям. "Дарревский молодчик" как будто даже протрезвел от известия, что русские совсем рядом, и, не споря, повернул на дорогу в Петсамо. Вернувшись в Парккина-отель, обер-лейтенант Отто Рихтер наложил себе повязку на руку и утром был вынужден огорчить фон Герделера.
– Я не думал, что здесь так опасны дороги, – сказал он, показывая свою забинтованную руку. – Мне просто повезло, я легко отделался, а вашего шофера убило наповал. И задние стекла в машине разбиты. Поверьте, я сам не рад…
Вечером он сел в маршрутный автобус, совершавший ежедневные рейсы вдоль побережья, и купил билет до одного курортного поселка. Было уже поздно…
* * *
Этот особняк стоял на самом отшибе поселка, черные ели шумели верхушками над его острой крышей. Отто Рихтера впустил внутрь мужчина средних лет и средней упитанности, облаченный в офицерские галифе и лыжный свитер. Он провел обер-лейтенанта наверх, осветил его лицо лампой.
– Я вас не знаю, – сказал он.
– Зато я хорошо знаю вас, – ответил обер-лейтенант. – И вспомнил я о вас, господин Лыткин, не случайно: вы нужны мне. Вернее, даже не вы, а тот аппарат, которым вы имеете право свободно пользоваться для связи с Мурманском.
Мужчина дернулся к телефону, но Отто Рихтер остановил его, достав из кармана кусок провода:
– Я был бы дураком, если бы не сделал этого. Теперь можете звонить сколько угодно…
Вошла, позевывая, растрепанная женщина в засаленном халате, с удивлением посмотрела на немецкого офицера:
– Анатоль, кто это к тебе?
"Дарревский молодчик" понялся ей навстречу.
– Здравствуйте, Клеопатра Федоровна, – приветливо сказал он. – Что же вас давненько не видно в Мурманске?
Женщина в ужасе отшатнулась назад к стенке.
– Вы… вы… – начала она.
И вдруг она вцепилась в горло обер-лейтенанту, крича:
– Анатоль, стреляй его, сволочь! Ты что, не видишь разве? Он же ведь – оттуда!..
Обер-лейтенант разжал ее руки на своей шее и отшвырнул истеричку от себя.
– Я с тобой, сукой, разговаривать не желаю, – сказал он по-русски и увидел направленное на него дуло пистолета.
– Вы знаете, куда попали? – спросил его мужчина.
Отто Рихтер сел в кресло. Женщина трясущимися руками доставала из пачки сигарету.
– Анатоль, дай же мне спичку!
– Пожалуйста, – и обер-лейтенант чиркнул перед ней своей зажигалкой. – Я знаю, – спокойно повторил он, – куда я попал. Я попал к изменникам родины, но вы мне сейчас нужны! Вы уже догадались, кто я такой. Мне нужно передать на Большую землю одно сообщение. Конечно, моим шифром. Можно даже и вашим, так как мы его все равно знаем…
– Анатоль, – взвизгнула женщина, – ты видел такого дурака?
– Да замолчи ты, зараза! – прикрикнул на нее мужчина, не сводя с обер-лейтенанта своего пистолета. – Мы же ведь, – сказал он, – так тебя сейчас обработаем, что родная мать не узнает.
– Это глупо, – ответил Отто Рихтер. – Не следует тратить время на разговоры. Я-то ведь хорошо знаю, что вы исполните все, что я потребую от вас, и даже…
Короткий рывок всем телом – и обер-лейтенант уже имел два пистолета: один – свой – в кармане, второй – чужой – в руке.
– А-а-а… О-о-о, – стонал мужчина, корчась от страшной боли в локтевом суставе.
– Да, это больно, – спокойно продолжал "дарревский молодчик". – Так вот, я и предлагаю вам не тратить времени, а исполнять то, что я от вас требую.
– Но почему вы так уверены, что мы настолько морально нечистоплотны, что согласимся на все ваши требования?
– Да просто потому, что ваша моральная чистоплотность позволила вам работать на две разведки сразу: на немецкую и на английскую. И если я только дам возможность немцам подержаться за самый кончик хвостика этого казуса моралистики, то они…
– Анатоль, – сказала женщина устало, – передай что он просит, и пусть он поскорее убирается ко всем чертям!..