Рейнгард Гейдрих после короткого пребывания в Граде в полдень улетает в Берлин, потому что он не только протектор Чехии и Моравии, но прежде всего начальник Главного управления имперской безопасности. Его личный самолет, трехмоторный Ю-52, в полной готовности стоит на взлетной дорожке аэродрома в Кбелях.
Пора прощаться. Гейдрих не только протектор и глава нацистской полиции, но также - и в эту минуту прежде всего - образцовый муж. (До того, как он надышится берлинского воздуха.) Он также показательно нежный папа трех своих отпрысков и четвертого, который только ожидается. Для семьи он готов на все. Дочери Силке захотелось иметь скаковую лошадь. Она получила чистокровку прямо с конного завода в Кладрубах. Супруга пожелала иметь двадцать рабов. Она получила их прямо из лагеря в Терезине, хотя и не "расово чистых", зато целых пятьдесят.
А мальчуганы? Однажды им захотелось поиграть с настоящей королевской короной. Подумаешь, какие пустяки! Любящий папа привел их в Град, приказал открыть часовню в храме св. Вита и взять оттуда чешские коронационные реликвии. Папа ни в чем не отказывает своему семейству. Мальчуганы поиграли с королевской короной. А папа, который может сделать куда больше, чем просто осквернять исторические символы порабощенной страны, попробовал надеть корону на свой узкий череп. (Разумеется, генерал германской имперской полиции не верит в старинную легенду, которая гласит, что тот, кто самовольно возложит на голову чешскую корону, заплатит за это жизнью.)
Ни одного желания четвертого отпрыска папа уже не сможет выполнить. Он родится уже после смерти Гейдриха.
- Auf Wiedersehen!
Исполняющий обязанности имперского протектора, шеф Главного управления имперской безопасности, добродетельный супруг и любящий папа прощально машет рукой.
Прощание несколько затянулось. Обершарфюрер СС Клейн дает газ, могучий "мерседес" срывается с песчаной дорожки парка и вылетает из ворот замка. Сегодня к нему не присоединяются, как обычно, две сопровождающие полицейские машины - одна спереди, другая сзади. Шеф, как нередко делал это и прежде, не приказал их вызвать. Он и так уже задержался. А задержки Гейдрих допустить не может. Он доволен, автомобиль едет по прямому шоссе со скоростью 80 километров в час.
Вот он петляет вокруг пруда в Паненских Бржежанах:
Шоссе.
Здибы, Хабры, Кобылисы.
Либень.
На дворе май, и в листве деревьев возле либеньской Выховательной не умолкает птичий щебет. Не пройдет и месяца, как деревья эти упадут под ударами топора - чтобы не закрывали новому протектору вид на поворот.
На тротуаре у бетонного столба стоят двое... Эту пару теперь уже нельзя не приметить. Как не заметить на этой пустынной улице, что вот тот человек с портфелем и другой с плащом, переброшенным через руку, топчутся здесь уже больше часу. Да и два велосипеда, прислоненные к решетчатой ограде за остановкой четырнадцатого трамвая, брошенные хозяевами?
Может быть, кто-нибудь и обратит на это внимание. Возможно, какой-нибудь полицейский или жандарм. Они повседневно находятся в боевой готовности по всей трассе следования серо-зеленоватого "мерседеса".
Пока еще члены группы "Антропоид" притворяются спокойными. Но спокойны ли они на самом деле?
Глаза Кубиша и Габчика устали от напряженного наблюдения за их третьим товарищем, стоящим на повороте у Кирхмайерова проспекта.
Ротмистр Валчик курит сигарету за сигаретой, вертит в кармане зеркальце. Блестящая поверхность зеркальца может оказаться куда полезнее, чем пистолет.
Именно сейчас!
В конце улицы вдруг появляется автомобиль. Глаз Валчика определяет, что это "мерседес". Он едет один! Время настало, время осуществления третьего плана, разработанного вместе с Опалкой.
В любом случае зеркальце надо вынуть. Отражение солнечного луча быстрее звука.
Две пары глаз на повороте у Выховательной, уставшие от долгого наблюдения, в один и тот же миг улавливают световой сигнал. Наконец-то!
По Кирхмайерову проспекту приближается автомобиль.
Никогда уже мы не узнаем, что в эти минуты сказали друг другу Кубиш и Габчик. И вообще говорили ли они что-нибудь. Известно одно: операция "Гейдрих" приобретала конкретные черты.
С каждой секундой приближается открытая восьмицилиндровая машина с пуленепроницаемым ветровым стеклом. Два флажка на серо-зеленых крыльях. Две фары с затемнением. Белые опознавательные значки с черными рунами СС и с номером 3 (единицу на машине имеет только Гитлер. СС-2 - второй человек в нацистском государстве - Гиммлер. СС-3 полагается третьему по иерархии СС - Гейдриху).
Третий звонок, после которого поднимается занавес над драматической сценой, даст трамвай. Тоже № третий. Он как раз отошел от остановки в Голешовичках и направляется к повороту у Выховательной. Рельсы дребезжат, трамвай замедляет ход. Этот поворот - самый трудный участок пути.
Этот поворот станет самым трудным участком на воинском пути ротмистра Габчика.
Молодой человек без шляпы, в коричневом костюме, с плащом, перекинутым через руку, соскакивает с тротуара и бежит к трамвайной линии. Как будто хочет догнать уходящий трамвай.
Тут же раздается пронзительный визг шин. Первая реакция обершарфюрера Клейна - он резко тормозит и наваливается на руль обеими руками, потому что хочет предотвратить катастрофу и не допустить, чтобы крутой поворот превратился в смертельный поворот.
Что в таких случаях делает водитель? Прежде всего разражается проклятием по адресу пешехода, который неожиданно появился на его пути.
В какую-то долю секунды пешеход отбрасывает плащ и направляет на машину дуло автомата. Так, как его учил похожий на ковбоя молчаливый американец во время тренировок в замке Белласиз, близ Лондона. Быстро, рефлекторно, точно.
Цель - человек, сидящий рядом с шофером.
Блестящие полосы на груди - короткая очередь.
Голова под посеребренной фуражкой - две длинные очереди.
Габчик нажимает на спусковой крючок.
Оружие не издало привычного треска, ствол не вздрогнул от вращающегося движения пуль.
Оружие молчит, его ствол сейчас - всего лишь бесполезный кусок металла.
Разве не случалось и при учебных стрельбах, что у автомата этой марки легко застревал первый патрон? Особенно если стрелок не мог проверить, правильно ли вошел он в ствол. Скорострельное оружие, которое должно было обеспечить парашютисту преимущество в бою на близкой дистанции, стало никчемным реквизитом в напряженном финале, обязательном для каждой драмы.
Сегодня рядом с протектором не сидит шофер Вилли. У того первое подозрительное движение пешехода вызвало бы рефлекс: дать газ, сбить его и, рискуя превратить этот поворот в смертельный, рвануть вперед по трамвайным рельсам.
Но рядом с протектором сидит обершарфюрер Клейн. У него первое подозрительное движение пешехода вызывает другой рефлекс - затормозить, схватиться за кобуру револьвера и попытаться избежать смертельного поворота при помощи перестрелки.
Гейдрих поздно заметил его ошибку. Он тщетно пытается высвободить свои длинные ноги.
Но есть еще Кубиш, опытный солдат.
Тем временем трамвай № три отходит от остановки в Голешовичках и поворачивает вверх, направляясь к Кирхмайерову проспекту. Люди сидят молча. Кому придет в голову выглянуть в окно. Пассажир, читающий в "Народни политике" сегодняшние сообщения о реформе управления в протекторате Чехия и Моравия, дойдет только до фразы: "После вчерашнего великодушного заявления господина исполняющего обязанности протектора обергруппенфюрера СС Гейдриха стало окончательно ясно, что с немецкой стороны существует твердая решимость ввести национал-социалистский режим и у нас, а именно во всех...".
Старинные карманные часы, которые висят перед вагоновожатым на гвоздике, остановятся на 10 часах 31 минуте.
Оглушительный взрыв выбьет газету из рук пассажира.
Старинные карманные часы вагоновожатого упадут к его ногам.
Посыпятся оконные стекла в трамвае. Крики. Ужас. Паника. В воздух взлетает плащ с дубовыми листьями эсэсовских нашивок.
Серо-зеленый "мерседес" откатывается по инерции к тротуару. Задние дверцы сорваны с петель и втиснуты внутрь машины. Шины разорваны.
Темпы действия меняются: вместо восьмидесятикилометровой скорости автомобиля - скорость человеческого бега.
Габчик, который только теперь приходит в себя, отбрасывает бесполезный автомат и кидается по направлению к улице На Запалчи. По пятам за ним бежит оставшийся невредимым телохранитель протектора Клейн. Он уже успел выхватить револьвер из кобуры. Но и Габчик не забыл о запасном кольте в нагрудном кармане. Гонка с бешеной перестрелкой от стены к стене, от дерева к дереву кончается тем, что Габчик возвращает себе репутацию хорошего стрелка. Эсэсовец Клейн остается лежать с двумя пулями в груди. Его победитель бежит, петляя, дальше, вплоть до Тройского моста. Только там ему удается снова превратиться в ничем не приметного молодого человека в коричневом костюме, вскочить в трамвай, направляющийся к центру города, и исчезнуть.
Другой участник группы "Антропоид" оказывается в более тяжелом положении. Осколок бомбы попадает Кубишу в лицо. Из раны брызжет кровь, ослепляя его. Но он не теряет присутствия духа. Этому молодому человеку в темной шляпе представляется возможность проявить его вторично за короткий промежуток времени.
За ним по пятам гонится преследователь. Это Гейдрих.