Под Корсунем полковник Лаврин Капуста вызвал к себе Небабу на тайный разговор и спросил, поведет ли он загон в земли Великого княжества Литовского? Небаба согласился. И еще спросил Капуста, знает ли он надежного человека, который ведал бы тот край. Небаба назвал его, Гаркушу.
Нет больше Антона Небабы…
Алексашку и Велесницкого зачислили в одну сотню. Ее вел казак Микола Варивода. Сотня была лихая. Казаки в ней - бывалые рубаки, шли за гетманом Хмелем от славного острова Хортица, бились под Желтыми Водами и Корсунем. Рослые, с оселедцами и серьгами в ушах, с кривыми саблями, которые взяты в боях с татарами и панами, они внушали уважение.
Два дня сидели казаки в лесу, пожимали плечами: почему не ищет атаман боя? А Гаркуша пребывал в шатре, молчаливый, угрюмый, размышлял и ждал кого-то. На третье утро прискакал в лес человек, одетый непривычно черкасскому глазу. Одежонка купеческая, а присмотришься получше - казак и только! Спрыгнув с коня, направился к шатру. О чем говорили они - никто не знает. Когда вышли, Гаркуша велел созывать сотников.
Варивода, выйдя от Гаркуши, подошел к Алексашке, посмотрел на старую, потертую свитку его, остался недоволен.
- Та що ты за казак?.. Пишлы до менэ!
Привел к возу, вытащил малиновые шаровары и синий кунтуш. Примерив кунтуш к Алексашкиным плечам, сказал:
- Он кровью малость запецкан, да не беда. Казацкая кровь. Одевай! Постой-ка, а что за сабля у тебя?
- Сабля. Рубит помалу.
- Саморобка?
- Сам ковал.
- Ну-ну, дай-ка глянуть!
Варивода взял саблю, потряс ею:
- Вроде бы ничего, емкая! - И кому-то крикнул: - Эй, коваль! Иди посмотри саморобку. - Моргнул Алексашке - Тут у нас спец есть…
Из-за шалаша показался казак в коротком синем кунтуше, перехваченном ременным шнурком. На затылок отброшена смушковая шапка.
- Какая саморобка?
У Алексашки дрогнуло сердце и мгновенно пересох рот. Он или не он? По носу узнал…
- Фонька!.. Бесова душа твоя!
- Алексашка!..
И бросились друг другу в объятия. В мгновение собрался люд. Пока Алексашка и Фонька обнимались да хлопали друг друга по плечам, казаки строили догадки:
- Боны браты!
- Какие тебе браты! Смотри, как лупят один одного.
- Брагу! Бегите за брагой!
- Цэ сустрича! Кильки нэ бачылыся?..
Фонька Драный Нос одной рукой ерошил волосы друга, а другой крепко обнял Алексашку за шею.
- Не думал, что ты сыщешься. Ан, гляди, племя наше какое живучее!
- Я с грехом пополам сбег все же. А ты… И во сне видал, как казнят тебя. Сомнения не было, что на колу.
- Ну, еще кол для меня не вытесали.
Алексашка натягивал казацкие шаровары и все еще как бы не верил, что стоящий перед ним бравый казак - Фонька Драный Нос!
Казаки седлали коней, радовались концу томительного безделья. Поговаривали, что загон спешно пойдет за Березу, а чтобы никто не знал об этом в окольных деревнях и Горвале, уходить за реку будут ночью.
Вечером Гаркуша зазвал к себе в шатер Любомира, вел с ним долгий разговор. Любомир вернулся и рассказал Алексашке, что загадано ему запрячь лошадь в воз с сеном, верстах в десяти от Горваля стать на дороге и там дожидаться панское войско. Когда настигнет его стражник литовский, сказать, что стоят казаки в лесу, что ходят слухи, будто собираются черкасы уходить за реку Березу, ибо напуганы войском его милости.
Алексашке трудно было понять, что задумал Гаркуша. Если и впрямь собирается вести черкасов за реку, то зачем выдавать замысел ворогу…
Весь день глухими лесными тропами шли казаки к Березе. Вечером приблизились к Горвалю. Ночевали в лесу, не раскладывая костров. Когда начали гаснуть зорьки, сели на коней и тронулись к броду. Переправившись, подались к лесу, спешились.
Гаркуша выставил дозоры. Он был доволен местом - глухое, песчаное. Брод у Горваля единственный, и если стражники решат идти на левый берег, то переправляться будут именно здесь.
Второй день сидят казаки в засаде. Позевывая, смотрят на дорогу за рекой. Войска не видно. - Только вышел из кустов орешника лось. Постоял, приподняв голову, послушал. За версту чует зверь человека, а хруст ветки в лесу и за две версты ловит. Поглядывают казаки на лося: мясо само в котел просится.
Поглядывают на дорогу Алексашка и Фонька. Фонька Драный Нос доволен своей теперешней жизнью. С казаками подружился сразу. Дали ему казацкую саблю, ладного коня.
- Кончится война, на свои земли уйдут черкасы, а я останусь здесь, - говорил другу Алексашка. - С Белой Руси нет мне дороги.
- Как это останешься? - удивился Фонька. - Неужто собираешься вертаться в Полоцк.
- В Полоцк ли, нет ли - еще не знаю. Меня там не ждет ни брат, ни сват. И если вспоминает, то одна виселица. А черкасы многому научили. Заронилась дума собрать загон и пойти по Белой Руси. Таких, как ты да я, бездомных и обиженных, не мало…
- Своим ли умом судишь?! - ужаснулся Фонька и сплюнул. - Мушкеты надобны, порох, сабли. Коней где взять?
- Знаю, Фонька, все знаю. Не раз думал об этом. Посадские люди помогут, ремесленники. Им шановное панство тоже кость в глотке. Сабли и мушкеты раздобыть можно. Теперь знаю, как делать надобно… Думаю, что и гетман Хмель не бросит люд наш в беде. Братами останемся. Помощью не откажет. Но самая большая надежда - на Русь…
Слушал Фонька и шел мороз по коже: уж больно смело говорил Алексашка. Ему и в голову никогда не приходила мысль о том, чтоб поднять люд…
Рядом зашептались казаки, вытянули шеи: по ту сторону реки, от леса по дороге, катился какой-то клубочек. Десятки глаз впились в него и не могли сразу понять, что это там.
- Заяц!
- Ей право, он! - Алексашка приподнялся на локте. - Видать, волк поднял.
Заяц бежал к броду. Не добежав до него, сделал свечку и пропал в кустах.
- Люди подняли, - заключил Гаркуша.
Он не ошибся. На косогоре показались три всадника в синих мундирах. Они прискакали к броду и остановились у самого берега. Гаркуша отчетливо видит их лица - озабоченные и напряженные. Один из них, в плаще, плотный и усатый, приподнял шлем, посмотрел на лес, что подходил к реке двумя клинами.
Алексашка узнал усатого сразу. Толкнул Фоньку локтем:
- Капрал!
Всадники, повернув коней, поскакали на косогор. Казаки отползли поглубже в лес и побежали к лошадям. В седла вскочили в одно мгновение.
Гаркуша разбил загон на два отряда. Первый поставил справа от брода, второй укрыл в лесу слева.
Смотрел с тревогой атаман на косогор, из-за которого длинной змеей выползали рейтары, драгуны, пехота. Сколько их, определить было трудно. Но в том, что их больше и что оружие у них крепче, - не сомневался. Одна надежда была у Гаркуши: на внезапность.
Чуя воду, кони шли к реке весело. Над островерхими шлемами колыхались знамена. Уже долетают до Гаркуши отчетливые слова команды.
Возле воды кони остановились. На вороном жеребце подъехал всадник в голубом мундире и шляпе. На боку его дорогой отделкой сверкала сабля. "Стражник Мирский", - определил Гаркуша и, сжав зубы, ухмыльнулся. Осадив на скаку коня, к Мирскому подъехал усатый. Отбросив плащ, он показал в сторону леса. У Гаркуши забилось сердце: значит, не заметили. Сейчас пойдут…
На берегу стало тесно. Стражник Мирский махнул плетью, и два драгуна пошли в воду. Они добрались до берега и повернули назад. Убедившись, что переправиться здесь можно, Мирский пустил первыми рейтар. Привстав на стременах и задрав полы камзолов до самых кирас, они торопили коней. За ними на правый берег вышли драгуны. Последними шли пикиньеры. Сбросив порты и капцы, они в исподнем входили в воду, приподнимая над головой привязанную к пикам одежду. На берегу стали выкручивать исподнее. "Теперь бы ударить! - сладостно прижмурился Гаркуша. - И порты одеть не успели б…" Да было рановато. Ждал атаман, когда войско отойдет от берега, чтоб было легче отсечь от воды.
Наконец рейтары медленно тронулись к лесу. Варивода нетерпеливо посмотрел на атамана. Взгляды их встретились, и сотник понял: пора! Он коротко свистнул.
Наметом рванули с места казацкие кони. И в одно мгновение рейтары были смяты и стали отходить. Гаркуша заметил, как бросился к драгунам Мирский, и те, построившись в каре, парировали казацкие удары.
"Через минуту будет поздно!" - подумал Гаркуша: войско приходит в себя. Выхватив из-за пояса платок, отчаянно замахал им над головой.
С правой стороны леса вместе с топотом коней к реке полетело громкое и раскатистое "Слава!.." Засаду, да еще в засаде, стражник Мирский не ждал. Острые глаза Гаркуши заметили, как на мгновение Мирский прикрыл лицо рукой в черной перчатке. Стражник понял, что сейчас отряд наверняка рассыплется и собрать войско будет невозможно. Черкасы будут его крошить по частям, отделив рейтар от пикиньеров. Кусая до крови губы, он с ужасом думал о ловушке, в которую заманили его казаки. Это тот поганый купец во всем виноват…
Гаркуша на мгновение потерял из виду стражника. Когда снова заметил его шляпу - было поздно. Подняв серебристые брызги, конь стражника влетел в воду и пошел к другому берегу.
- Убег! - вырвалось у Гаркуши. - Ах, нечисть!
Казаки все же зашли со стороны реки, отрезали дорогу к броду.
Драгуны покинули рейтар и стали отходить. Бросились вплавь, ища спасения на другом берегу…
В стороне леса сцепились казак с рейтаром. Сверкая саблями, они то сближались, то расходились в стороны, ловя момент для последнего, решительного удара.
- Алексашка! - узнал Варивода. - Не выдюжит хлопец!
Сотник ударил коня в бока.