Заныло вдруг у Мелина в груди. Да не у лорда Мелина - у Пека-Рифмача из дома 'Тумачино'. Так ноет, наверно, тогда, когда после долгого пути приезжаешь в родной дом, где каждая мелочь рождает воспоминания о прошлом, в котором много светлого и доброго.
'Раньше ты бегал по этим улицам, и любой пихнуть тебя мог, и сам ты толкался… а теперь? Посмотри: едешь важно и неспешно, и все встречные-поперечные тебе кланяются… и что лучше? То, что было, или то, что есть?..
Кланялись мужчины, приподнимая шляпы и сдергивая капюшоны: они угадывали во всаднике в добротной одежде, при длинном мече и на красивой породистой лошади знатного господина. Кланялись женщины, спешащие куда-то по делам с корзинами или узлами в руках. И в каждой, особенно в тонких и невысоких фигурках, Мелин невольно видел Нину. Как же она много заняла места в его голове. И в сердце…
Вот и Золотой тупик.
Юноша осмотрелся и заметил: дворники у мастера Филиаса как раньше были славными, так и теперь не плошали. Вся улица здесь была почищена от снега так, что оголилась брусчатка. Оно и понятно - к дверям лавки ювелира важные покупатели частенько прибывают. Надо, чтоб им удобно было пройти-проехать.
Рядом с дверями в лавку стоял высокий, широкоплечий малый - охранник - в белой овчинной куртке, аккуратной круглой шапке. Он, румяный, белозубо, приветливо улыбался Мелину: тоже безошибочно угадал в юноше богатого господина. Над головой парня, на изящно выгнутом крюке, болталась забавная ветряная игрушка - кованный подвес с бронзовыми колокольцами. Они нежно звенели - их тревожили порывы резкие порывы зимнего ветра. Этот подвес был тут для зазывания клиентов и для приманивания в дом ювелира звонкой монеты.
- Добро пожаловать, ваша милость, - густым басом сказал парень-охранник и снял шапку - Мелин как раз подъехал ближе и спешился. - Добро пожаловать в дом мастера Филиаса, - распахнул перед юношей тяжелую дубовую дверь, украшенную узором из медных гвоздей. - За скакуна своего не беспокойтесь - определим в гостевую конюшню.
В самом деле - из-под небольшого навеса, пристроенного сбоку к лавке, высочил шустрый подросток, ухватил коня за поводья, сунул ему в зубы морковку и потянул за собой - под те самые навесы.
Мелин довольно улыбнулся: ему понравилось быть знатным господином.
Приосанившись, молодой лорд вошел в дом ювелира Филиаса, сбросил в передней на руки предупредительного слуги полушубок и шапку, одернул вязанную куртку и важно потопал своими рыцарскими сапогами дальше - в блистающую хрустальными прилавками и драгоценными товарами 'пещеру сокровищ'.
Ему навстречу уже торопились невысокий, суховатый господин лет пятидесяти, в темно-красном, бархатном кафтане, и хрупкий паренек в модном наряде: коротком белом жакете и узких штанах в бело-синие шашки. У юноши только-только пух стал пробиваться под тонким носом. Ясными темными глазами и узким лицом паренек очень походил на сухого господина, и Мелин догадался: вот перед ним мастер Филиас и его сын.
'Ведут дела вместе, как и положено отцу и сыну', - невольно мелькнуло в голове кронпринца.
- Рады вас видеть, ваша милость, - поклонился посетителю мастер Филиас и кивнул сыну.
Тот взял с маленького одноногого столика небольшой поднос с кубком, накрытым вышитой салфеткой. Сдернул ее и протянул кубок Мелину, сопроводив действие поклоном, радушной улыбкой и такими словами:
- Горячее вино с медом. Уважьте, не откажите.
'Замечательно', - подумал Мелин и довольно взял питье, благодарно кивнул ювелирам и выпил.
Да! Получилось замечательно! После пронизывающего ветра, холода и снежных вихрей, это питье показалось райским. В один миг кровь по жилам разогналась, как весенний ручей, а мысли стали легче бумажных цветов. Тех, которые сыплют на головы пляшущих на веселом Воротее…
- Мне бы перстенек приобрести, господа хорошие, - улыбаясь в ответ, сообщил о цели своего визита юноша.
- Матушке? Сестре? Или сердечной подруге? - осведомился мастер Филиас, с неподдельным интересом глядя на молодого человека.
- Подруге, сердечной. Для обручения, - уточнил Мелин.
- Опишите ее, ваша милость, - с очередным поклоном попросил сын ювелира. - Нам будет легче выбрать, - и пригласил клиента к стеклянному прилавку, где на темно-синем бархате покоилось с полсотни всевозможных колечек и перстней.
Пробегаясь глазами по всему этому великолепию, Мелин бормотал, освежая в памяти образ Нины:
- Она едва из детства, тонкая, маленькая. С большими карими глазами… Может быть, вот это подойдет, - и осторожно взял тонкий золотой перстенек, похожий на свернутый в колечко цветок; в головке цветка лежал, словно капля росы, прозрачный голубой камушек размером в гречишную крупку. - Оно красивое. И такое же хрупкое, как моя барышня…
- Это голубой бриллиант на белом золоте, ваша милость, - заговорил мастер Филиас. - Перстень делал мой лучший мастер. Это очень тонкая, изящная работа. Весьма подходит для юной девушки. А для обручения - просто идеальный выбор. Если он вам глянулся, скажу, что у вас отменный вкус…
- Да, это для нее, - уверенно тряхнул головой Мелин, повернув колечко к свету - бриллиант моментально взорвался тысячами радужных бликов, весело, празднично.
Краем глаза заметил, как довольно переглянулись и кивнули друг другу ювелиры, отец и сын.
- Сколько? - желая поскорее разыскать Нину и подарить ей изящную драгоценность, бахнул Мелин.
- Двадцать пять золотых дукатов, ваша милость.
- Что ж, отсчитайте, сколько там, - кронпринц отцепил от пояса тугой, тяжелый кошель, украшенный богатой вышивкой, и передал его сыну Филиаса.
Он не торговался. За такое ювелиры снабдили его изящным парчовым футляром для перстня и предложили услуги охраны.
- Наши люди сопроводят вас туда, куда пожелаете, ваша милость.
Мелин не отказался. Ему все больше и больше нравилось ощущать свою значимость и потреблять все блага, приложенные к знатности и богатству.
Поэтому на Звонкую улицу, к тому самому дому, где без малого полгода назад они с Лариком снимали комнату, кронпринц прибыл не один, а 'под конвоем' из двух дюжих молодцев. Там он их поблагодарил, дал каждому по серебряной монете и, дождавшись, когда они уйдут, ступил на постоялый двор.
- Да неужели я вас вижу?! Не сплю, а вижу?! - с порога заорал и растопырил толстые руки хозяин дома, увидав знакомое и славное лицо Пека-Рифмача и лорда Мелина.
- Тише-тише, - предупредил его восторги юноша. - Не стоит орать. Я не я, и рожа не моя.
- Понимаю, ваша милость, понимаю, - кивнул хозяин. - Но все-таки, я безумно рад, что вы снова топаете по улицам Илидола. Какими же судьбами?
- Долго рассказывать, - пожал плечами Мелин. - Скажи лучше, где Нина? Могу я ее увидеть?
- Так в дом пройдите. Чего на морозе болтать? По чарочке пропустим, я вас накормлю, про Нину расскажу, - лопотал хозяин и распахивал перед высоким гостем двери.
Молодой лорд послушался. Тем более: он надеялся, что зайдет и где-нибудь в трапезной зале встретит ту, ради которой приехал.
В столовой, куда провел юношу хозяин, Нины не было. И за стойкой не было, и в полутьме коридора, ведущего к лестнице и кладовым.
- Вот-вот, - приговаривал хозяин, усаживая Мелина за стол. - Сейчас и вино, и покушать, все будет. Эй, Тайрен, где ты там, лоботряс? - это он прокричал кухонному мальчишке, что выглянул из-за стойки. - Крикни в кухню - пусть баранину жарят! Да волоки тимьянку из погреба!
- Где Нина-то? - нетерпеливо переспросил Мелин.
- Нина? Славная девушка, да, - кивнул хозяин. - Она у меня теперь уж не работает. Оно и верно - зачем замужней работать-то?
Мелин так резко подскочил, что едва сосновый стол не опрокинул:
- Замужней?!
- Да, ваша милость. Замужем она, наша крошка Нина. Удивлены? Дааа. Как быстро время-то летит, ох быстро…
- Да ты врешь!
- Разве буду я вам врать, ваша милость? Да никогда! - хозяин даже кулаком себя в грудь ударил и охнул при этом.
Побелевший наследник лагаронского престола без сил опустился на скамью, словно это его от всей души кулаком ударили, и не куда-нибудь, а в голову:
- Как это? Так быстро замуж? Она же такая молоденькая…
- Для замужества - в самый раз, - авторитетно говорил хозяин, расставляя перед гостем принесенные с кухни яства. - А для нее, сироты круглой, и подавно. За мужем будет, как за каменной стеной. Я сам давно ей советовал парня себе подходящего подыскать. Хоть и не с руки мне хорошую работницу терять, а не очень-то по нраву мне было видеть, как она тут надрывается…
- Давно ли? - тускло спросил Мелин.
- А? - не сразу понял хозяин, откупоривая бутылку душистой тимьянки.
- Давно ли она замужем?
- Наверно, больше месяца.
- Больше месяца? Больше месяца, - потерянно пробормотал юноша и, вздохнув, опрокинул в себя первый бокальчик настойки…
Глава десятая
Через час в старшем сыне короля Лавра Свирепого плескалась уже вся бутылка тимьянки. И вот он по-братски обнимал хозяина постоялого двора за толстую красную шею, натертую вечным ношением фартука, и постанывал, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете:
- Я ж к ней приехал. А она - замуж… как же так? Почему?
- А вы к ней чего? Свататься, что ль? - спрашивал не менее хмельной хозяин.
- В самое яблочко… ой! - это вырвалось у Мелина потому, что локоть, которым он опирался на стол, сорвался вниз.
- Вот тут я не понимаю, ваша милость, - признался хозяин, помогая гостю устойчивее замостить локоть обратно. - Разве ж она вам пара? Вам бы знатную леди. Разве лорды женятся на горничных?
- Почему ж нет?