Открылась маленькая дверь, ведущая в соседнее помещение, и в предбанник вступили две девушки. Они были очень хорошенькие, очень стройные и совершенно голые. Опустив глаза, они остановились у двери, и одна из них скромно поздоровалась: "Здравствуйте".
Никто не удивился, за исключением Бобра, который оторопело оглядел длинноногих девиц и тут же отвел глаза.
Василий улыбнулся.
- Это тебе мой сюрприз, Сева! Повеселись в последний раз. Женишься, Нинель тебе хрен даст разгуляться.
Бобер еще раз искоса взглянул на девиц.
- Нё-е-ет… Я на бюллетене. Я лучше пойду попарюсь.
Он прошел в баню, а навстречу ему вылетел красный, как рак, полковник. Увидев девиц, он широко осклабился.
- Паримся по полной программе?!
Василий поднялся.
- Нет. Эта программа не для тебя. Сейчас совещание в штабе. Едем!
Шамиль все понял. Он подошел к девицам, что-то шепнул им и показал на дверь, за которой скрылся Бобер, "Массажистки" схватили по венику и, прикрывшись ими, побежали к двери, за которой скрылся Бобер.
Снова стадион в Казани во время встречи ветеранов в 1961 году. Только что закончился первый тайм.
В раздевалку шумной гурьбой ввалились футболисты. Рассаживались, открывали лимонад, пиво. Толик подошел к Бобру, который сидел в той же позе, положив больную ногу на стул. С досадой доложил:
- Один-два. Горим, Сева. Бьют нас татары!
Бобер улыбнулся.
- Что ж, Толик… На Руси это не раз случалось… Дмитрий Донской нужен.
- Это который Донской? Не знаю… Из Киевского "Динамо", что ли?
Бобер рассмеялся:
- Да нет, Толик. Он скорее из ЦСКА.
- Не знаю такого. Ты на второй тайм выйдешь?
- Боюсь, не получится. Очень болит, собака. - Бобер погладил ногу. - Скажи, ты генерала не видел?…
- Ваську Сталина?… Да он тут же после тебя ушел. Сюда, к трибунам.
- Куда ж он делся?
- Наверняка в буфете сидит. Сбегать?
- Не надо. - Бобер повернулся к игрокам. - Мужики, после матча не расходитесь. Нас всех пригласил к себе Василий Иосифович.
Василий, уже крепко поддавший, стараясь не покачиваться, шел по проходу стадиона к "правительственной" ложе… Он толкнул дверь и очутился в помещении перед ложей, на две ступеньки ниже ее передней части, где стояли стулья, с которых наблюдалась игра. Здесь стоял низенький стол и дерматиновые диванчики. Стол был обильно уставлен витыми бутылочками крепкого "Золотого" пива, бутербродами с икоркой и осетриной. А посреди стояло большое блюдо ярко-красных раков.
Василий оглядел сидящих вокруг стола солидных "болельщиков" в одинаково пошитых костюмах… Его появление не вызвало особой радости на лицах сидящих.
Василий, подняв руку, развязно поприветствовал их:
- Отцам города физкультпривет!
Первый, видимо, самый главный "отец" и на вид самый невзрачный из всех, ответил:
- Здравствуйте, Василий Иосифович. Присаживайтесь.
Василий прошел к столику и опустился на диванчик спиной к полю, так, что перед ним оказался укрепленный на высоте портрет Хрущева. Налил в стакан пива и, подняв его, обратился к Первому:
- Предлагаю выпить за Никиту Сергеевича, благодаря которому я имел счастье оказаться в вашей приятной компании.
- С удовольствием, - ответил Первый и пригубил из стакана.
Остальные присоединились. Василий хлопнул стакан.
С его приходом в ложе чувствовалась какая-то настороженность, но все вели себя пока предельно вежливо.
Василий тут же налил себе еще стакан. Опять поглядел на портрет Хрущева.
- Не меньше, чем табло, портретик-то!.. Отцу вы такой не вешали!
Сидевший рядом с Первым самый полный из всех второй "отец" заметил:
- Вешали!.. Вешали и побольше!
Василий выпил еще стакан. Он хмелел на глазах. Первый мягко сказал:
- Василий Иосифович, я вам советую пойти домой. Вам нужно отдохнуть.
Василий не без труда поднялся, хмуро оглядел сидящих.
- Гоните?… Раньше… вы все бы… передо мной на полусогнутых крутились!
- Безобразие! - возмутился Второй. - Что он себе позволяет!
Первый жестом остановил Второго. Снова спокойно ответил Василию:
- Раньше - да, а теперь - нет… Ступайте домой, Василий Иосифович, вам действительно нужно отдохнуть.
Василий повернулся к Первому и, как бы сдаваясь, приподнял обе руки. Снова уставился на портрет Хрущева. Никита Сергеевич улыбался ему с высоты. Василий тоже улыбнулся Хрущеву и проговорил, обращаясь к портрету:
- Улыбаешься, Никита Сергеевич!.. Веришь им!.. А зря-а-а… Они и тебя продадут тоже!
Махнув рукой, он вышел из ложи. Повисшую тишину нарушил Второй:
- Все!.. Больше его выходки терпеть невозможно!..
- Что предлагаешь, Сергей Сергеевич? - спросил Первый.
Второй решительно ответил:
- Посадить!.. Выслать куда-нибудь, наконец!..
- Что ж… Позвони ему, - кивнул Первый на портрет Хрущева. - Попроси разрешения.
- Я?! - Второй коротко хохотнул. - Смеетесь, Александр Рахимович?
- Тогда сиди и не чирикай! - жестко отрезал Первый.
Послышался длинный свисток судьи матча. Все встали и двинулись к рядам стульев. Под оглушительный свист стадиона на поле выбегала команда "СБОРНАЯ ВЕТЕРАНОВ", за ней под сменившие свист аплодисменты появились футболисты "КАЗАНЦА", Судья установил мяч в центре поля, игроки заняли свои места. Снова прозвучал свисток, и вторая половина матча началась.
В пустой раздевалке Бобер лежал на диване, подложив под голову руки. Задумчиво смотрел в потолок. Он снова вспомнил свою палату в клинике Института травматологии в 1946 году.
Бобер в пижаме лежал на кровати. Вошла Ксюша с ванночкой для шприцев.
- О-о-о, Ксения Николаевна! Доброе утро, как дежурство?
Сестра молча достала шприц, ампулу, набрала лекарство. Бобер засучил рукав.
- Не сюда, - холодно сказала Ксюша.
- Понятно.
Он лег на живот, приспустил пижаму. Медсестра равнодушно воткнула в его задницу иголку.
- Ой!.. - вскрикнул Бобер. - Так хорошо натренировалась, а сегодня опять больно.
- Нормально, - равнодушно сказала медсестра. - Приготовьтесь, больной, вас сейчас будет смотреть профессор.
- Что с тобой, Ксюша?… Ксения Николаевна?… - заискивающе спросил Бобер.
- Ничего, все нормально. - Ксюша, не взглянув на него, закрыла за собой дверь.
Тут же дверь снова открылась, и в сопровождении лечащего врача и ассистентов вошел профессор Серебровский.
- Доброе утро, больной.
- Доброе утро, профессор! - Бобер быстро оголил больную ногу.
Профессор присел на кровать, согнул-разогнул его ногу, ощупал колено.
- Болит?
- Нет.
- Врете.
- Ну… самую малость.
Профессор взял из рук ассистента рентгеновский снимок, посмотрел его на "просвет" и показал лечащему врачу.
- Обратите внимание. Очень редкий случай!.. Коленная чашечка значительно меньше, чем полагается человеку с его весом и габаритами.
- Зато нога движется, как на шарнире, в любую сторону, - заметил врач. - И в этом его огромное преимущество перед другими футболистами.
- Но противопоказаны большие нагрузки.
Бобер, слушая их, думал только об одном. Он спросил:
- Профессор, когда я смогу выйти на поле?
- На поле?… - усмехнулся профессор. - Если ромашки собирать - хоть завтра. А мяч гонять ногами я вам не рекомендую. Станете инвалидом.
- А в хоккей?
- В хоккее бьют тоже ногами? - спросил профессор.
Лечащий врач улыбнулся.
- В хоккее бьют клюшкой, профессор… Руками…
- Тогда можно. Только кататься очень осторожно, и упаси вас Бог упасть!
Зима. Тот же 1946 год. Хоккейная коробка на малом стадионе "Динамо". Бобер рвется к воротам противника. Шум на единственной трибуне. Вопят толпой окружившие поле болельщики. Гирлянды лампочек освещают поле. Идет матч ЦДКА - ВВС ЦДКА - в красной форме, ВВС - в полосатой сине-желтой. Бобер, играющий за ЦДКА, на сумасшедшей скорости приближается к воротам ВВС. Защитник принимает его на бедро. Сделав сальто в воздухе, он падает на лед, врезается в бортик, поднимается и в тот же миг, получив пас, снова идет к воротам. И снова его швыряют на лед. Поднявшись и на этот раз, он от синей линии на такой же скорости дугой огибает ворота, проходит за ними и проталкивает шайбу в узкую щель между щитком вратаря и штангой. Это был решающий гол. Ревет стадион. Звучит финальный свисток. Подняв клюшки, игроки ЦДКА едут к центру поля.
…Василий, стоящий у бортика на льду, в сапожках и в кожаном пальто, останавливает свою команду. Злой Василий кричит стоящему рядом тренеру:
- Сейчас же отвезешь всех на загородную базу!.. И чтоб никто носа не высунул оттуда! И ты тоже!.. Посидите под арестом!
- Василий Иосифович, Федоров домой просится. У него ребенок болен, - робко попросил тренер.
- Я сказал всех!!.. Будешь обсуждать приказы?! - Василий заметил идущего Бобра и отвернулся от тренера.
- Ну, Василий Иосифович, у тебя прямо крепостной театр, - пошутил Бобер. - За что ж ты их под арест?
- Я их научу выигрывать!.. Ладно, поздравляю тебя с победой!.. Привет! - Генерал холодно кивнул Бобру, повернулся и ушел.
Снова раздевалка для футболистов на Казанском стадионе.
Слышно, как шумом и свистом взорвался стадион. Щелкнул динамик, и диктор объявил: "Третий гол в ворота "Сборной ветеранов" забил Иван Зиновкин, номер одиннадцать"!