Затем нашлась слонявшаяся где-то секретарь председателя Валя, приятная, сероглазая девушка. - Приезжайте к нам еще! - улыбнулась она Ивану, прикладывая печать к документам.
- До свидания, Семеныч! - сказал, вставая, Потоцкий. - До свидания, милая девушка! - кивнул он головой секретарю.
- До свидания! - пробормотал Зайцев.
- Почаще заезжайте! - улыбнулся председатель и крепко пожал руки Потоцкому и Зайцеву.
Уже в машине, когда наши герои выехали на асфальтовое шоссе, оставив далеко позади славный колхоз "Заветы Ильича", Иван спросил шефа: - А как вам удалось, товарищ лейтенант, договориться с упрямой бухгалтершей?
- Да я сунул ей двадцать пять рублей! - откровенно сказал Потоцкий. - Она накрыла деньги книгой и сразу же выдала мне бланки!
- Двадцать пять рублей! - воскликнул Зайцев. - Просто так, за клочок бумаги?
- Не за клочок бумаги, а за договор! - пояснил Потоцкий. - Неужели ты не понял, что эта Марья Васильевна заправляет там всеми делами? Да и деньги я ей выдал из подотчетной суммы. Мне выдали сто рублей в финансовой части на всякие там общие расходы. Так что я целых шестьдесят рублей сэкономил!
- А чего шестьдесят, а не семьдесят пять?
- А "белую" же я покупал, а закуску!
Тут Потоцкий повернулся к водителю и дал команду остановиться. - Вот здесь развернись и заезжай на поляну! - показал он рукой на сосновый лес. - Так, так, хорошо, останавливай. Выходите! Будем обедать!
На поляне в густой траве путешественники разложили небольшой костер. Потоцкий извлек из сумки непочатую бутылку водки, три банки рыбных консервов, хлеб, колбасу. - Выпьем с тобой, Иван, за удачный договор! - кивнул он головой Зайцеву.
- Да я не пью!
- Сегодня, товарищ Зайцев, надо!
- Ну, надо так надо! - согласился Иван и опрокинул протянутый начальником стакан. После противной горечи, быстро пробежавшей по глотке, он вдруг почувствовал, как по телу стало разливаться приятное тепло.
- А вот и твоя выпивка! - улыбнулся Потоцкий водителю и протянул ему бутылку "газировки".
- Спасибо! - буркнул тот и стал ее откупоривать.
- Ну, что, теперь понял, куда ушли деньги? - спросил начпрод Зайцева.
- Да, товарищ лейтенант.
Г Л А В А 20
П Р И К А З
По возвращении в часть Иван сразу же ушел в штаб и никуда не выходил до самого вечера. Он боялся, что товарищи почувствуют исходивший от него запах алкоголя и устроят скандал. Однако когда он пришел в роту и обнаружил, что "старики" пребывали в состоянии подпития, чувство тревоги прошло.
Во время построения на ужин Зайцев оказался среди старослужащих солдат, раскрасневшихся и веселых, которым не было до него никакого дела, ибо они и в казарме, и в строю только и вели разговоры об увольнении из армии.
А "молодые" солдаты, привыкнув к тому, что поведение Зайцева безупречно, даже не могли себе представить каких-либо нарушений общих правил с его стороны. И в столовой, и затем на вечерней поверке никто не обратил на нашего героя ни малейшего внимания. Так, по крайней мере, посчитал сам Зайцев. И, как оказалось, ошибочно.
На другой день, утром, в кабинет к Ивану зашел Таманский. - Никак ты, Ваня, вчера выпил? - спросил он.
- С чего ты взял?
- Да на вечерней поверке, когда я стоял рядом с тобой, мне показалось, что от тебя пахло водкой…
- В общем, правильно показалось, - усмехнулся Зайцев. - Я же вчера ездил в командировку в колхоз. Ну, там, с председателем и выпили по стакану водки! - Он решил немного приврать, чтобы не выдавать Потоцкого.
- Видишь, повезло тебе. Хоть как-то отвлекся от этой службы! - позавидовал Вася. - Мне бы хоть на полдня отлучиться из части!
- А зачем тебе так много времени? Скажи Шорнику, и он в любой момент достанет бутылку.
- Да я не из-за бутылки! Если бы мне так уж хотелось выпить, я бы сбегал в "Подзавалье" или "Три сосны"…Это здесь неподалеку.
Иван слышал про эти популярные среди солдат названия. В ближайших от части магазинах города, получивших от солдат такие прозвища, сердобольные продавщицы "втихаря" отпускали им спиртные напитки.
- А что же тебе тогда надо? - удивился Зайцев.
- Бабу я хочу, Ваня, бабу! И хочу просто нестерпимо! Видишь, "на гражданке" у меня были женщины, и я уже к ним привык…А тут эта распроклятая служба!
И он стал рассказывать о своих любовных похождениях, как встречался с девчатами и на работе, и после, вечерами. Во время своего повествования Василий приходил в волнение, краснел, покрывался потом, размахивал руками.
- Эх, раз завалил я одну, - мечтательно произнес он и закрыл глаза. Вдруг неожиданно открылась дверь, и вошел Потоцкий.
- Здравия желаю, товарищ лейтенант! - громко сказал Зайцев и встал в знак приветствия. Таманский тоже подскочил и, освободив стул начпрода, отошел в сторону.
Потоцкий поздоровался с обоими за руку. - Кто тут у вас кого завалил? - спросил он с улыбкой. Таманский покраснел. - Не стесняйся, молодой человек, - обратился к нему лейтенант. - Я не вижу тут ничего особенного. Ты только Зайцева в это дело не вовлекай! А там, заваливай хоть весь город!
Таманский, сконфузившись, стал потихоньку, бочком-бочком приближаться к выходу. - Пойду я, товарищ лейтенант, - пробормотал он и выскочил в коридор.
После обеда Зайцев вернулся к себе в кабинет и занялся чтением самоучителя английского. В штабе было тихо. Как известно, командир части не разрешал никому, кроме наряда, находиться здесь в обеденное для офицеров время. Поэтому писари, которым в этот период просто некуда было деваться, сидели в своих кабинетах, запершись, тихо, как мыши, и ждали, когда истечет запретное время. Несмотря на то, что практически никто не выполнял распоряжение командира, видимость соблюдения дисциплины создавалась. По всей вероятности, именно это и было нужно командованию.
Иван спокойно занимался в это время своими делами: читал книги, выполнял письменные упражнения по английскому, писал домой письма. Раньше к нему заглядывал Таманский и звонил своим потенциальным возлюбленным, но в последнее время он стал пользоваться телефоном в кабинете своего шефа, полковника Худкова, который уходил на обед строго по расписанию и возвращался к себе ровно минута в минуту. Поэтому Таманский знал, что можно без всякого опасения звонить из кабинета военачальника. К тому же у Худкова имелись прямой городской телефон, по которому можно было звонить, минуя коммутатор воинской части, и собственный городской телефонный справочник.
Пользуясь этим справочником, Таманский названивал по городским телефонам, выискивая женщин и услаждая свой слух беседами с ними…
Возможно, и сейчас, когда Зайцев штудирует английский, Вася разговаривает с очередной собеседницей…
Послышались тяжелые шаги в коридоре, и вдруг тишину нарушил громкий стук в дверь. Стук был настолько неожиданный и необычный, что Зайцев сначала подумал о вторжении в его кабинет. Но вот когда наш герой подошел к двери, он понял, что стук доносится со стороны соседнего кабинета. - Неужели Худков? Может быть внезапно вернулся зампотылу? - Иван почувствовал, как холодок пробежал по его спине.
- Эй, какого фуя надо?! Чего лезешь?! Сейчас обед! - послышался крик Таманского.
- Я тебе дам, негодяй! - раздался громкий и властный окрик, и Зайцев обомлел: голос принадлежал генералу!
- Открывай же, бездельник! - вновь закричал разгневанный Гурьев. - Я тебе сейчас покажу!
Заскрипела открываемая дверь.
- Товарищ генерал…Я мыл…полы! - пролепетал Таманский.
- Ты что, не знаешь, иоп твою мать, о моем приказе не торчать здесь во время обеда?! - закричал командир.
- Знаю, но я ведь мыл пол…
- Мыл пол? - возмутился генерал. - Я что же - глухой и не слышу, как ты болтаешь на весь штаб по телефону? Решил мне врать? Ах ты, негодяй! Доложишь Худкову, сразу же по его прибытии, что я отстраняю тебя от штабной работы! Ясно?
- Так точно!
Командир прошел в свой кабинет и хлопнул дверью. Опять установилась тишина.
Зайцев тихонько открыл дверь и выглянул в коридор. У двери кабинета полковника Худкова стоял, прислонившись к стене, белый как снег, Таманский. Иван подошел к нему. - Пошли ко мне, Вася, - тихонько сказал он. Таманский оглянулся, посмотрел на Зайцева и медленно, как во сне, двинулся к кабинету продснабжения.
- Садись, успокойся, - заговорил Иван. - Ничего, пронесет. Командир не такой уж злой, как кажется. Думаю, он не желает тебе ничего плохого!
- Да что ты! - сокрушенно махнул рукой Таманский. - Ты разве не слышал, как я его матом обложил?
- Но ты же ведь не знал, что это он?!
- Мало ли что! Все-таки обругал самого генерала! Я не мог даже подумать, что он будет проходить в обед мимо кабинета?!
- Ладно, Вася, не горюй, что-нибудь придумаем!
- А что ты придумаешь? Сейчас придет Худков. Ему, конечно, нужно все рассказать. А это значит - прощай, хозяйственная рота! Пошлют куда-нибудь на "объект", на каторжные работы! Ты же знаешь, чем занимаются наши ребята на "объектах"? Копают траншеи! Особенно "молодые"! А то еще загонят в Тюратам!
Слова "тюратам" боялись все солдаты воинской части. Это был какой-то отдаленный казахский населенный пункт, окутанный зловещей секретностью. Еще в учебном батальоне курсантов запугивали перспективой направления туда. Сержанты рассказывали, что жизнь там ужасна - грязь, сырость, холод, скорпионы на стенах, вши и беспощадные "стариковские" законы.
- Нет! Только не это! - пробормотал Иван. - Подожди-ка! А если…, - он бросился к телефону. - Сегодня же в роте дежурит Шорник!
- А чем он поможет?
- Погоди, сейчас посоветуемся!
Зайцев набрал ротный номер.