Ленинская комната хозяйственной роты мало чем отличалась от аналогичных помещений других подразделений. Она представляла собой все тот же класс, вместимостью на сорок-пятьдесят человек со столами, расположенными в два ряда, и проходом между ними. За каждым столом сидели по два воина. Возглавляли занятия, как правило, офицеры. Они восседали за преподавательским столом и следили за порядком. Справа от этого стола стояла кафедра, с которой произносили речи прибывавшие в роту лекторы. Если таковых не было, то ораторствовал командир роты, а кто-либо из сержантов, или старшина роты, сидели за преподавательским столом. А на самом переднем плане стоял огромный бюст В.И.Ленина с "лампочкой Ильича" над ним. Позади этого "мемориального комплекса" на стене висел плакат с фотографиями членов Политбюро ЦК КПСС, жизнь без которых была немыслима в любом советском воспитательном учреждении…
Итак, воины ожидали визита представителя Политотдела. Время подходило к десяти часам утра, и он вот-вот должен был появиться. Наконец, из коридора до воинов донесся крик дежурного по роте: - Рота, смирно! Товарищ подполковник! За время моего дежурства происшествий не случилось!
- Вольно! - ответил знакомый голос, и все оцепенели.
- Вольно! - повторил дежурный, и в Ленинскую комнату вошел…подполковник Коннов!
Воины в страхе подскочили.
- Здравствуйте, товарищи курсанты! - поприветствовал солдат Коннов, забывший, вероятно, что он находился не в учебном батальоне.
- Здравия желаем, товарищ подполковник! - хором прокричали воины.
- Садитесь. Сейчас приступим к делу, - засуетился Виктор Прохорович.
Но тут поднялся Розенфельд. - Товарищ подполковник, - смущенно сказал он, - а разве у вас сегодня занятие не в учебном батальоне?
- Вроде бы, нет. Там занятие проводит полковник Прохоров, - ответил Коннов.
- Но ведь вы уже недавно у нас были? - попытался переубедить военачальника Розенфельд.
- А что, вам разве плохо, что я сам, лично решил провести у вас высококачественное занятие? - нахмурил брови Виктор Прохорович.
- Что вы! - заверил его командир роты. - Мы всегда рады вашим занятиям! У всех у нас осталось в памяти ваше последнее посещение! - с горькой иронией добавил он.
- В таком случае, я приступаю к делу! - уверенно сказал политработник и подошел к кафедре.
- Подождите, товарищ подполковник! - взмолился Розенфельд. - А что, если замполит будет недоволен тем, что произошла такая подмена?
- Ничего он не скажет, подмена была в прошлый раз, когда он не смог к вам придти. Но я ведь успешно справился! - последовал ответ.
- Пойду все же позвоню в Политотдел. А то вдруг будут какие-нибудь обиды? - хватался Розенфельд за любой аргумент, как утопающий за соломинку.
- Ну, хорошо, позвони, только вряд ли что от этого изменится, - заверил его Коннов.
Розенфельд выскочил в коридор. Было слышно, что он о чем-то громко говорил по телефону, но ничего нельзя было разобрать. Затем в Ленкомнату постучали, и вошел дежурный по роте. - Товарищ подполковник! - заорал он. - Разрешите обратиться?!
- Что такое? - встрепенулся Коннов.
- Капитана Розенфельда вызвали в штаб! - доложил дежурный. - Он просил передать, что не сможет присутствовать на занятии!
- Хорошо, можете идти! - распорядился насупившийся лектор. А воины тем временем переглядывались между собой.
- "Папа" не дурак: удрал вовремя! - пробурчал Выходцев.
- И правильно сделал! - сказал тихонько Криворучко
- Ну, что, товарищи, проверим по списку всех присутствующих! - начал Виктор Прохорович. - Дайте-ка мне списочный состав, товарищ старший сержант!
Погребняк протянул книгу. Медленно, обстоятельно Коннов продублировал утреннюю поверку. Исключая лиц, находившихся в наряде и на срочных работах, все остальные воины оказались на месте. Как достойный политический работник, Коннов, конечно, не доверял тому, что ему сказали сержанты. Он записал в свой блокнот фамилии всех отсутствующих, чтобы, как обычно, проверить, не скрываются ли воины от столь важного мероприятия. Наконец, он приступил к занятию, прокашлялся и с серьезным видом заявил: - Вы, знаете, товарищи, что за последнее время политическая обстановка в мире крайне осложнилась! Происками американского империализма на земле сложилась исключительно взрывоопасная ситуация. Американцы бесчинствуют во Вьетнаме, напали на Камбоджу и Лаос. Они продолжают удерживать военные базы на Кубе, например, Гвану…Гувану…словом, Гванупатаму, - замялся он, выговаривая трудное слово.
- Лишь усилия СССР и лично товарища Леонида Ильича Брежнева спасают мир от ядерной катастрофы! - продолжал Коннов. - Огромную роль в деле укрепления мира играет сейчас и ООН с ее председателем Куртом Валь-Маль…, - опять замялся лектор.
- Вальтхаймом! - подсказал сидевший за первым столом Зайцев.
- Да, Вальтхаймом, - механически повторил военачальник и внимательно посмотрел на Ивана. В глазах Коннова мелькнули злые искорки. - Не перебивайте, товарищи! - сказал он сердито и затянул свою традиционную песнь: - Вот, американцы, хоть и лезут не в свои дела во всем мире, а…дю-дю-дю…бьжь-бьжь-бьжь…а самим, вон, жрать нечего! Пустые магазины….дю-дю-дю, - Коннов стал склонять голову и "клевать" носом, - очереди за хлебом…бьжь-бьжь-бьжь…дю-дю-дю, - он умолк
Всем вдруг показалось, что политрук уснул.
- Никак ён спить, Володь? - громко спросил соседа Данихленко.
- Что? - очнулся Коннов. - О чем я, бишь, тут говорил? А! ФРГ! Там бардак несусветный! Рассказывают, что там женщинам нельзя выйти на улицу! Одни изнасилования! А сколько там убийств?! Что, спрашивается, в свое время на нас лезли? Конечно, сами работать не умеют. Хлеба не хватает. Вот и хотели нас, русских людей, превратить в рабов! - И снова послышалось: "дю-дю-дю….бьжь-бьжь-бьжь", обрывки фраз и, наконец, сопение - Коннов опять затих.
- Послушайте, что же это такое! - вдруг громко возмутился Зайцев. - Какое же это занятие?! Да вы, по-моему, спите, товарищ подполковник?!
Воины оцепенели. Подобной смелости, граничившей с наглостью, они никак не ожидали от Ивана. Очнулся от дремоты и Коннов. Сначала он не понял, в чем дело. - Что такое? Вы что-нибудь спросили, молодой человек? - обратился он к Зайцеву с грозными нотками в голосе.
- Скажите, товарищ подполковник, - заговорил, вставая, Иван. - А что, и во Франции, и в Ирландии тоже люди голодают?
- Ты задал правильный вопрос! - обрадовался возможности развить свою богатую фантазию Коннов. - Садись! Да! Ведь эти страны входят в блок НАТО! Откуда у них будут продукты, если они все средства растрачивают на войну и содержание войск чуть ли не во всех частях света?!
- Но ведь и наши входят в военный блок? В Варшавский договор? - перебил его Зайцев. - У нас же от этого не появились очереди за хлебом?
- Не перебивайте, молодой человек! - рассердился Виктор Прохорович. - Хоть мы и входим в другой военный блок, но он - социалистический. Понимаете, социалистический?! - И Коннов поднял вверх большой палец правой ладони. - Это значит, что тут не требуется доказательств!
- Хорошо, выходит, что во Франции и в Ирландии тоже плохо дело с продуктами и мясом? - вновь вмешался Иван.
- Милый мой, какой же ты непонятливый! - возмутился подполковник. - Да если у них перебои с хлебом, то откуда же взяться мясу, дурень ты этакий?! Там, дай Бог, чтобы простые люди хотя бы кусочек хлеба могли ежедневно видеть…
- Да не может такого быть?! - решительно возразил Зайцев. - Мы вот только недавно получили на хладокомбинате отличное мясо из Франции и Ирландии! Какой же там голод, если они поставляют нам продукты и даже, выходит, кормят нашу армию?!
- Что ты мелешь ерунду?! - рассвирепел Коннов. - Да ты знаешь, что может быть за такие разговоры?! Это же - злостная антисоветчина!
- Какая там антисоветчина? - донеслось вдруг от соседнего с Иваном стола. - Я сам читал этикетки. Тама так и написано, по-русски, "сделано во Франции" или "в Ирландии"!
- Кто это сказал?! - закричал Коннов.
Встал кладовщик продовольственной службы старослужащий воин Колупайло. - Я сказал! - смело и решительно ответил он. - Потому как я сам езжу на хладокомбинат и загружаю в машину продукты. Что я, безграмотный какой, чтобы не разобрать надписей на этикетках?
- Вы, наверное, совсем сошли с ума! - разбушевался Коннов. - Даже если бы такое могло произойти, то ни в коем случае нельзя было публично про это говорить! Это же - государственная тайна!
Колупайло побелел от страха.
Но Зайцев не растерялся. - О какой тайне может идти речь, товарищ подполковник, - возмутился он, - если во всех сопровождающих мясо документах ясно указано, откуда они доставлены? И, помимо того, нигде не записано, что эти сведения секретны?
- На секретных документах всегда стоит гриф секретности! - поддержал товарищей писарь первого отдела рядовой Базулин. - Но если сведения разглашать нельзя, то за это следует давать подписку. Поэтому никаких разглашений тут нет!
- Да что же тут творится? - развел руками Коннов. - Да это же - самая настоящая госизмена! Начитались, небось, всяких Солженицыных, вот и морочите тут людям головы!
- Каких "Солженицыных"? - спросил Зайцев.
- Да был у нас такой "писака", - заговорил Виктор Прохорович, обрадовавшись возможности выйти из неприятной ситуации. - Во время войны Солженицын служил у немцев, в СС! Когда же наши разбили фашистов, он переоделся в военную форму убитого им советского офицера и стал служить в одной из воинских частей…
- Вот гад! - пробормотал кто-то из глубины комнаты.
- И что, поймали его, товарищ подполковник? - спросил Данихленко.