По приказу Ибрагим–хана с верблюдов сняли пушки, открыли огонь по коннице. Несколько человек выбиты были из седел, однако отбить наступление не удалось, всадники приближались. Конница Ибрагим–хана понеслась им навстречу. Началась ружейная пальба, засверкали сабли.
Карабахцев уже теснили к лагерю, когда Мамед–бек выбил из седла Мамедшериф–солтана. Сафар достал саблей другого важного военачальника; карабахцы начали одолевать врага. К вечеру Кельбели–хан и Джафаркулу–хан вынуждены были отступить. Повсюду громоздились мертвые тела, стонали раненые; на мулов грузили военную добычу…
Воспользовавшись вечерней прохладой, Ибрагим–хан отдал приказ отходить.
- Так не годится, - сказал Мамед–бек Сафару, когда они уже были в пути, - если двигаться со скоростью пехоты, мы придем к шапочному разбору - Мустафа–хан все изничтожит! Надо скакать быстрей!
Испросив позволения Ибрагим–хана, Мамед–бек с отрядом конников на рысях поскакал вперед. На следующий день, к вечеру, они увидели вдалеке на берегу Аракса отряды Мустафы–хана. Те возвращались, разграбив карабахские деревни.
Отряд Мамед–бека налетел на врага из–за холма.
Первым же ударом сабли Мамед–бек выбил из седла полководца по имени Сафигулу. Наскочивший сбоку на Мамед–бека, Мамедвели–солтан вынужден был ретироваться. Мамед–бек и его достал саблей. Увидев такое, Мустафа–хан повернул к Араксу.
Один из карадагцев занес саблю над головой Сафара, но тот извернулся, и сабля вонзилась ему в руку. Победа была за карабахцами. На месте жестокой схватки остался десяток убитых и раненых. Восемь вьюков награбленного у крестьян добра отбил у врага отряд Мамед–бека.
Как только исход боя был решен, Мамед–бек поскакал к брошенному врагом каравану. Целая толпа пленных - молодые парни и девушки - молча стояли со связанными за спиной руками. С осунувшихся усталых лиц глядели полные страха глаза, люди еще не пришли в себя от ужаса. Мамед–бек приметил смуглую кареглазую девушку; она робко глядела на него из–под длинных ресниц, словно взглядом хотела выразить свою благодарность. Мамед–бек подошел к ней, развязал руки.
- Как твое имя?
- Хуру, - чуть слышно ответила девушка.
- Иди к речке, умойся, - сказал Мамед–бек, ласково глядя на нее. Он приказал нукерам развязать пленных, накормить их.
Нукеры принялись развязывать пленных. Сафар сидел в сторонке на камне, рассеченная саблей рука его висела на перевязи. В горьком раздумье глядел он на мертвые тела, на раненых, стонущих в лужах крови…
3
Русско–турецкая война, длившаяся несколько лет, закончилась Кучук - Гайнарчайским миром; Россия получила Крым и вышла к Черному морю. Но "Восточная программа" Екатерины этим не ограничивалась. Сразу же после Кучук - Гайнарчая царица начала готовиться к походу на Кавказ. Потемкин - Таврический, ведавший восточными делами, поручил Кавказ своему племяннику генерал–поручику Потемкину. Прежде всего генерал–поручик принялся налаживать отношения с христианами Закавказья - грузинами и армянами. Это сразу же вскружило головы некоторым армянским священникам и меликам. Мелики были не кто иные, как вчерашние старшины, назначенные в армянские поселения падишахом Ирана. Используя постоянные неурядицы в Иране, старшины эти постепенно стали считать себя наследственными владыками, а население подвластных им армянских деревень своими подданными. Царское правительство намерено было с помощью этих самозванных князьков и духовенства использовать армянский народ для достижения своих целей. Впрочем, многие армянские священники держались осторожно, не слишком веря в "христианскую добродетель" русских царей. Одним из таких скептически настроенных священников был Охан. Он ездил по армянским селениям и читал проповеди, предостерегал народ…
Однажды вернувшись из такой поездки, Охан сразу же явился к Вагифу. Поэт гулял по саду, собирал фиалки - весна только начиналась.
- Мирза Охан! Добро пожаловать! - приветствовал он гостя и, передавая ему фиалки, добавил с шутливой улыбкой: "Цветы–цветам".
Охан усмехнулся, взял фиалки, поднес к носу, посиневшему от долгого употребления нюхательного табака.
- Создаст же бог подобную красоту! - восторженно произнес он, любуясь цветами.
- Прекрасного на свете немало, - с улыбкой заметил Вагиф, - только вот не для нас с тобой! Взвалили на плечи заботы: ты - свои проповеди, я - свое, запретными стали для нас услады мира!..
- А зачем же создавать себе запреты? - спросил Охан.
Вагиф наклонился, сорвал фиалку:
- Тебе–то что! Здоровье из тебя так и прет, бодрости хоть отбавляй - недавно опять женился!.. А у меня одна жена, и от той не знаю куда деваться!..
- Нет, ахунд, это ты зря… - Мирза Охан вздохнул. - Как говорится, чужую беду руками разведу! Замучился я с ними! Старая новой дыхнуть не дает. Каждый раз скандал… Как ночь подходит…
Вагиф усмехнулся.
- А ты ложись сразу с обеими! В середку!
- Все равно ничего не получится: одна будет кричать, чтоб к ней повернулся, другая, - чтоб к ней!
Перекидываясь шутками, они, не спеша, поднялись на веранду. В залитом солнцем уголке расстелен был на полу палас, лежали тюфячки, подушки… Вагиф и Охан удобно расположились на них, подставив бока ласковому весеннему солнышку.
- Ладно, ахунд! Шутки в сторону, я ведь к тебе за советом. Не знаю, что делать. Мелики–то наши опять возню подняли, да покарает их господь на том и на этом свете!
Вагиф вопросительно взглянул на священника.
- Написали русскому царю прошение… Обижает, мол, нас здешний хан, то–то и то–то чинит… Приложили руку, отправили…
- И чего же они хотят от царя?
- Чего хотят. Хотят, чтоб помог им армянское царство учредить!.. Я ведь чего боюсь: рознь посеют, вражду, погубят армянский народ!..
Охан умолк, от волнения ему трудно было говорить. Вагиф задумчиво разглядывал облака: они то наплывали, плотно закрывая солнце, то снова рассеивались… Деревья стояли все в белом цвету, влажный воздух пропитан был нежными ароматами весны…
Вагиф долго молчал, упиваясь красотой весеннего дня, наконец, перевел взгляд на гостя.
- Нужно рассказать хану! Все рассказать. Чем губить целый народ, пусть лучше погибнет несколько зачинщиков! - И Вагиф взглянул гостю прямо в глаза.
К хану они отправились вместе. Сообщение священника чрезвычайно разгневало повелителя Карабаха. Первым его движением было немедленно послать в армянские селения карателей: жечь, вешать, рубить головы!.. Вагифу удалось несколько урезонить хана - он один умел это делать, - и тот стал подробно расспрашивать обо всем священника. Наконец, Охан был отпущен - повелитель Карабаха хотел остаться наедине с Вагифом.
- Я не советовал бы сейчас применять крутые меры, - спокойно, но настойчиво начал убеждать хана Вагиф. - Подобные действия произведут дурное впечатление на Россию и другие государства; уронят престиж карабахского хана. Да и чем виноваты армяне? Сколько лет мы живем, как добрые соседи; всегда вместе: и в горе и в радости. Несколько безумцев затеяли все это. Но против них есть верное средство, более надежное, чем мечи и виселицы. Они написали русскому царю, мы тоже напишем, расскажем, как в действительности обстоят дела. Посмотрим, чья возьмет!.. Я думаю так: составим подробное, обстоятельное письмо. Напишем, что ты, Ибрагим–хан, сын хана Панаха, с двадцати лет правишь Карабахом. Опишем сколь ты силен, сколь велико твое влияние… Даже, - Вагиф немножко помедлил, - намекнем, что готовы пойти под покровительство России, платить им дань, да, да, дань! Послание завтра будет готово. Дадим Мусе - Солтану, он отвезет его русскому генералу и на словах что надо передаст… Муса - Солтан человек степенный, обходительный, он с поручением справится. Надо это сделать, хан! Надо!
- Хорошо, - вздохнув, сказал Ибрагим–хан. - Пиши.
- Здешние армяне, - продолжал Вагиф, видя, что хан уже совсем спокоен, - друзья наши, а не враги. А вот некоторых меликов неплохо было бы проучить… Прикажи арестовать Абона, упрячь на некоторое время в тюрьму. Он у них всему голова, - ему и ответ держать. А народ карать - это противно смыслу!
Письмо армянских меликов прибыло в Петербург в марте 1783 года, а в апреле того же года доставлено было Екатерине письмо, написанное Вагифом. Это послание в корне изменило отношение Петербурга к Карабахскому ханству. Князь Потемкин - Таврический просил передать, что преданность, в которой заверяет императрицу повелитель Карабаха, дороже ее величеству, чем любая, самая богатая дань.
4
В июне 1783 года стало известно, что согласно договору, заключенному между Россией и Грузией, последняя принимает протекторат России. Сообщалось, что властитель Грузии сохраняет суверенность в делах внутренних, право на грузинский престол остается наследственным; Грузия может также выпускать свои деньги. В Тифлис направляются русские войска, они будут охранять страну от любой опасности извне.
Ибрагим–хан собрал на совет всех государственных мужей, всех своих приближенных. Положение, которое возникло теперь в Закавказье, обсуждалось подробно и всесторонне. Одни предлагали обратиться за помощью к Ирану, другие - заключить союз с турецким солтаном.
- А я полагаю, - тихим, больным голосом сказал наследник хана Мамедгасан–ага, - что следует искать соглашения с Россией - это огромная, могучая страна, у нее регулярная армия…
Сразу же разгорелся ожесточенный спор.
- Допускать гяуров в страну правоверных?! - трагическим голосом воскликнул один из советников хана. - Отдать страну на поругание?! Унизить нашу честь?! Растоптать веру? Нет, я никогда не соглашусь на такое?!.