Был поздний вечер, и казалось, все вокруг уже погрузилось в мягкий глубокий сон. Лишь кое-где мерцали огоньки, да слышался лай одичавших собак. Луна выбралась из-за туч, и на высоком холме в ее свете ясно обозначились силуэты двух всадников. Они стояли, оглядывая окрестности. Отсюда им хорошо был виден Беной-Ведено, чуть выше Дарго, а еще дальше, у самой вершины Центорой, родина прославленного Шоипа, и гордалинские аулы.
Всадники медленно спустились в глубокий овраг, за которым уже начинался аул. Из лесу доносился терпкий аромат распустившихся почек. Резкий окрик остановил всадников:
- Кто идет?
- Мы - нохчи, - ответил Арзу, сдерживая коня.
- Пароль?
- Свобода!
- Иначе?
- Смерть!
На тропинку, залитую лунным светом, вышли, держа ружья наперевес, двое, зорким взглядом осмотрели всадников.
- Откуда?
- Из Гати-Юрта.
- Следуйте за нами.
Их повели по узкой тропе, которая то забирала круто вверх, то снова ныряла в овраг, коих на пути было великое множество.
Дом, к которому наконец их привели, стоял отдельно на другом конце аула. Слышно было, как где-то журчит ручей.
И снова пикет:
- Кто такие?
Арзу ответил.
- Пароль?
- Свобода!
- Иначе?
- Смерть!
- Проходите.
Они подъехали к калитке. Здесь у них приняли коней и куда-то повели через пустой двор. Стояла мертвая тишина. Казалось, что вокруг нет ни единой живой души. Но, приглядевшись повнимательней, приезжие заметили тени, мелькавшие где-то в глубине двора, за сараем. Люди занимались своими делами молча, привычно. Стройный юноша, шедший впереди, отступил в сторону.
Просторное помещение, куда они вошли, было заполнено до отказа. При тусклом свете коптилки, стоявшей в нише дальней стены, вдоль которой чинно восседали почтенные старцы, оба спутника стали различать знакомые лица. Переступив порог, они громко поздоровались. За исключением стариков, все поднялись в знак уважения и приветствовали прибывших стоя. Их попросили пройти вперед, на более почетные места, но Арзу и Маккал поблагодарили и остались у двери среди своих сверстников. Так им было удобнее.
Люди сидели на полу, застеленном войлоком. Когда глаза окончательно привыкли к полумраку, Арзу осмотрелся. Он увидел голые, черные от копоти, потрескавшиеся стены, дверь, затянутую старым паласом, прибитым к порогу двумя деревянными гвоздями. Крохотные оконца затянули бычьи пузыри. Ветер шаловливо стучал в них, словно хлопал в ладоши. Взгляд Арзу задержался на противоположной стене, покрытой войлочным ковром с незатейливым орнаментом и увешанной оружием: серебряными шашками, кинжалами, ружьями и пистолетами.
В большом очаге слегка потрескивали поленья, пламя облизывало массивный котел, висевший на толстых цепях.
Среди почетных гостей были всем известные Солта-Мурад из Беноя, Болатха из Регити, Богало из Зандака, Залма из Дзумсоя.
Ближе к порогу расположились более молодые гости - это Дада из Зумсоя, Берс из Шали, Губха из Гуноя, Тозурка из Алероя, Шоип из Майртупа, Тоза из Харачоя, Сулим-Хаджи и Сайдул-Хаджи из Беноя.
Солта-Мурад сказал что-то на ухо Болатхе, и тот объявил пятый намаз. Все поднялись, скинули с себя черкески, шубы и, расстелив их перед собой, пристроились за спиной Болатхи.
- Аллаху акбар… - повторяли вслед за ним остальные, то и дело опускаясь на колени и отбивая поклоны.
Намаз длился долго. Исполнив все молитвенные ритуалы, Болатха воздел руки:
- О всемогущий Аллах, помоги и возвысь своих сыновей и дочерей, погибших в борьбе за родину и правоверный ислам…
- Амин!
- Аллаху амин!
- О всемогущий Аллах, будь опорой нам, освободи нас от гнета неверных…
- Амин!
- Аллаху амин!
- Фатиха!
Прошептав первый стих Корана, все одновременно провели ладонями по лицу и оделись. После чего в комнату вошли двое юношей, сняли котел, продев деревянную палку через ручку, и унесли его. А вскоре перед гостями появились низкие круглые столики, заставленные гурмой и сискалом.
* * *
- Кенти, - косматые рыжие брови Солта-Мурада поползли вверх.-
Почти все наши товарищи собрались. Не явилось всего лишь несколько человек. Будем ждать их? Или начнем? Как считаете?
- Начнем.
- Не будем терять время.
- В таком случае попросим Берса, сына Рохмада, коротко рассказать о положении дел в крае. Затем каждый из вас выскажет свое мнение по двум вопросам: как нам поступать с теми, кто изъявил желание переселиться в Хонкару, и когда лучше начать восстание - этой весной или подождать более удобного момента? Но прежде хочу вот о чем спросить. Есть ли здесь, среди вас, люди, которые потеряли веру в наше дело или же решили остаться в стороне?
Все переглянулись. - Нет.
- Если есть, то пусть они потихоньку уйдут.
- Нет таких, Солта-Мурад, нет.
- Тогда, - сказал радостно Солта-Мурад, - послушаем, что нам скажет Берс.
Берс начал издалека. Он вспомнил о долголетней борьбе народа за свою свободу, о жестокости царских генералов и чиновников.
- Тогда дальнейшее наше сопротивление было бессмысленным, - голос его окреп, - ибо грозило нам полным истреблением. Мы вынуждены были поверить обещаниям генералов, которые и не думали выполнять их. Нам не только не вернули наши земли, но и задавили непосильными поборами, несправедливостью. Народ недоволен новыми порядками. Он слышит лишь грубые окрики и брань. Как терпеть это? Смириться? Нет. Власти знают, что мы не смирились, и вот что они задумали: переселить половину населения Чечни в Россию, отделить горные аулы от равнинных новыми казачьими станицами, построить новые крепости от Грозной до Ведено и по Аргуну до Шатоя. Если им удастся осуществить этот план, то тело нашего края будет разделено на пять частей. В результате мы лишимся не только внешней помощи, но и поддержки друг друга.
- Покарай их Аллах!
- Мы поднимемся все, как один!
- Поэтому, - продолжал Берс, - было решено стянуть сюда войска, арестовать вожаков, разоружить население, непокорных же отправлять в солдаты. Но от этого нас, кажется, спасло желание некоторых переселиться в Турцию. Ведь падишаху все равно, куда мы денемся, лишь бы подальше убрались с его глаз. Но есть здесь серьезное недопонимание. Многие считают, что раз турки мусульмане, значит, они наши братья. А разве вы не слышали о страшной судьбе адыгов, уже переселившихся в Турцию? Они продают своих детей, умирают от голода и болезней, нанимаются в турецкую армию. То же самое ожидает и нас, но люди словно потеряли рассудок и не хотят внимать голосу разума. А удержать их мы не можем, у нас нет сил. Вот такое положение на сегодняшний день.
На некоторое время воцарилась тишина. Нелегкие мысли охватили каждого. Солта-Мурад задумчиво гладил пушистого кота, устроившегося у него на коленях. Болатха, глядя на пол, перебирал четки.
- Разрешите мне, - попросил Залма, убедившись, что пока никто не собирается говорить. - Война - это единственное, что может остановить переселение в Хонкару. Надо немедленно начинать восстание.
- Нет, нельзя! - возразил Берс - Мы только погубим себя. Да и как поднять людей, уверовавших в турецкий рай? И в наших рядах, к сожалению, нет единства. Лучших наших людей сослали в Сибирь. Восстание в Польше подавлено, русских крестьян усмирили. Отношение России с другими государствами мирные.
Россия ни с кем не воюет. Многие наши люди, польстившись на дорогие подарки, переметнулись к царским властям. Так что своим выступлением мы сейчас только развяжем руки падишаху и начнем лить воду на его мельницу.
- Значит, никакого выхода нет? - подскочил тощий, долговязый харачоевский Тоза. Он весь подался вперед, словно намеревался напасть на Берса. Сильно вытянутая голова его дергалась на длинной жилистой шее с выпирающим кадыком. - Так какого черта мы теряем время? Нужно бросить клич по всей Чечне. Чем жить курицей, лучше погибнуть петухом! Аллах нам поможет.
- Не шуми, Тоза, не шуми! - оборвал его Маккал. - В Шали тоже уповали на Аллаха, а чем все кончилось? Твои воззвания к харачоевцам не приведут к добру. Ты вредишь общему делу, и твое поведение требует осуждения.
- Что ты хочешь этим сказать? - Тоза положил руку на рукоять кинжала.
- Я говорю, надо иметь голову на плечах и не своевольничать.
Речь идет не только об одной твоей жизни. Ты ставишь под удар всех нас и дело всего народа.
Тоза дернулся, как будто его ударили по лицу, но Солта-Мурад жестом остановил его и сказал:
- Сядь и успокойся, Тоза. Маккал прав. Кто еще желает высказаться?
- Вы затыкаете мне рот. А я говорю правду. Убьем Алхазова Мусу, Успанова Сайдуллу, Хадисова Женарали и других собак, склоняющих народ к переселению в Турцию, и тогда никто не отважится на переселение. Газават нужен! Газават!