В тот день она вела себя особенно вольно. Все хохотала, строила глазки. Потом уселась на край кровати, хлопнула себя по бедрам и говорит мне: "Иди сюда, милый, садись ко мне на колени".
- Так и сказала? - разинул рот Товсолт. - А ты что сделал? -
А что мне оставалось? До сих пор вспоминаю мягкую нежность ее крутых бедер. Только когда садился, руки я засунул в карманы бешмета…
Дверь приоткрылась, вошла хозяйка дома Рабихат. Шахби, увидев ее, вытаращил глаза, будто подавился костью.
- Еще принести еды? - спросила она.
Товсолт замахал руками.
- Не нужно ничего. Иди, не мешай!
Женщина по веселым лицам догадалась, что разговор идет не о небесных, а о земных радостях, молча покачала головой и прикрыла за собой дверь.
- Ну, продолжай, продолжай, Шахби, - попросил Иса, сгорая от нетерпения. - Что дальше-то было?
- Разве трудно догадаться? Так она крепко обняла меня, что дух захватило. И долго она ласкала меня да целовала, как ребенка.
А я не мешал ей и не противился.
Товсолт хихикал, дергая себя за жидкие усы.
- Однако только не понял, Шахби, почему ты, сев к ней на колени, засунул руки в карманы?
Шахби, не торопясь, словно он делал что-то очень важное и ответственное, вытер полой бешмета мокрые от пота лоб и шею, сделал несколько глотков чая и только после этого промолвил:
- Все очень просто, Товсолт. Если кто из вас попадет в аналогичную ситуацию, не забудьте своего друга Шахби. Он плохие уроки не дает. Ведь ничего предосудительного в моем поведении не было. Собери, хоть тогда, хоть и сейчас, в одну кучу даже девять Коранов, я все равно могу поклясться на них, что руками-то до нее я не дотрагивался. Руками… Они же были в карманах… Ну, а чем другим… Об этом не спрашивали.
- Остопиралла!1 - одновременно вырвалось у обоих слушателей.
- Какую же голову надо иметь, чтоб такое придумать!
1 Остопиралла! - покаяние перед Аллахом. Дословно: "Прости, Аллах" (арабск.). Чеченцы используют это слово и как возглас крайнего удивления.
- Ох, и плуты же вы все, - заливался смехом Иса. - А с тобой что-нибудь подобное приключилось, Товсолт?
- Куда мне до Шахби!
- Верно, такая жердь, как ты, женщинам не нужна. Им нужен такой бугай, как я!
- Ва-ха-ха-ха! Жердь! Метко сказано! - держась за живот, продолжал закатываться Иса.
Слова Шахби задели Товсолта за живое.
- Говорят, что плохая порода берет свое начало от жирного жеребца и худой кобылы. Ведь узнай кто о твоих делишках, ты, может, и выхода не нашел бы. А когда со мной приключилось нечто, я вышел чистеньким…
- Ладно, ладно. Тебя-то мы тоже хорошо знаем!
- Ради всего святого, расскажи нам, Товсолт, о своем приключении.
- Рассказывать особо нечего. Просто пришили мне грех с одной женщиной…
- Ты что, сказки собираешься рассказывать? - засомневался Иса.
- На это он мастер, - подмигнул Исе Шахби.
- Ваше дело, верить или нет. Но я говорю правду. Так вот, свою вину в грехе я отрицал, и вечером меня куда-то должны были повести на клятву. Перед этим, выпроводив жену и детей из комнаты, я втиснулся в детскую люльку. Когда выбрался из люльки, то позвал свою старушку и лег с ней на нары. И уже после этого со спокойной душой пошел на очищение. Мне протянули Коран: на, мол, поклянись, что ты до нашей женщины не дотрагивался.
- И ты поклялся?
- А что ж тут такого - конечно, поклялся. Я во весь голос заявил, что с той поры, как покинул колыбель, ни к какой женщине, кроме своей жены, не прикасался.
- Вах-вах-вах!
- Кхи-кхи-кхихк! Вот это да! Чтоб вам пусто было на том свете, шайтаны! Не бывать вам в раю! Один я из всех нас достоин быть там. А ведь тот, кто вас не знает, думает, что вы святые…
Товсолт перетрухнул не на шутку.
- Ты, дурак, смотри, не вздумай болтать.
- Да брось ты, все это когда-то было, сколько воды после этого утекло, - успокоил Товсолта Шахби. - А теперь пошутили и посмеялись.
Лицо Исы приняло обычное выражение. Пригладив обеими ладонями обожженные табаком пышные усы и повернувшись к Товсолту, он сказал:
- Ладно, шутки шутками, кенти, но прежде, чем разойтись, мы должны обсудить одно дело.
Оба гостя приосанились и, откинув головы, уставились на Ису, ловя каждое его слово. В недобрых глазах Исы загорелась ничем не прикрытая алчность.
- Как вам известно, я расширил свои земли и прикупил кое-какие участки. Так что почти все урочище Арчхи теперь мое. Но вот что меня беспокоит. У Васала имеются в нем два надела. В прошлом году он их не вспахал, не пашет и в этом. Но продать наделы отказывается. Подскажите, как лучше забрать у него эти земли?
Гости задумались.
- Нужен какой-то повод, - тихо промолвил Шахби.
- За поводом дело не станет. Васал еще с прошлой зимы остался должен мне один гали кукурузы.
- Какой же еще повод нужен? - Товсолт вяло махнул рукой, - Если долг он тебе не вернет, возьми да и вспаши его земли.
- А если дело дойдет до шариатского суда, сумеете выиграть дело?
- О том и речи не может быть, - коротко бросил Шахби - Васал стал мусульманином недавно, а надел ему достался от тестя…
Дело это плевое.
Товсолт согласно кивнул. Иса счел свой главный вопрос решенным.
- Теперь, второе, - произнес он немного погодя. - Вы знаете, куда поехали Арзу и Маккал?
- Я не знаю, - покачал головой Товсолт.
- Мне говорили, что подались они в сторону Мичика, а вот в какой именно аул, сказать точно не могу, - пожал плечами Шахби.
- Прошлой зимой поговаривали, что после праздника уразы они начнут войну с русскими. Месяц уразы прошел, но все спокойно и ничего не слышно. Начальник округа беспокоится, не зная точно, что держат они на уме.
- Всех основных главарей шайки арестовали, многие сами откололись и замирились, - сказал Шахби. - Так что эти двое погоды не сделают, они и подготовиться-то как следует ни к чему не успели.
- Да нет. Сдается мне, они все же что-то затевают. А вот что именно? Это-то мы и обязаны разузнать.
Шахби глубоко вздохнул.
- Чего так тяжко вздыхаешь? - спросил старшина.
- Уволь меня от этого дела.
- Почему?
- Ты же знаешь, они на Коране поклялись не щадить предателей и доносчиков. А мне, хоть я уже и стар, но жить еще не надоело.
Товсолт тоже согласился с Шахби. Иса вспыхнул было, но сдержался.
- Пусть волк и медведь дерутся, а кувшин с маслом достанется нам, - процедил он сквозь зубы. - Нет, так не бывает.
Шахби держался со старшиной более уверенно. Он не боялся его, как Товсолт.
- Есть золотые слова: "не видел", "не знаю". Следуй такому принципу. До сей поры он был твоим ангелом-хранителем. Будет и теперь, коли ты совсем не потерял голову. Народ озлоблен и церемониться с тобой не станет.
- Хорошо. Так я и передам начальнику округа. Он вас назначал, перед ним вам и ответ держать. Но когда мулла и кади отказываются помогать устанавливать порядок в ауле, то их, как правило, заменяют другими.
Гости приуныли. Каждый из них был третьим лишним. И этот третий-то и мешал договориться.
Возражать хозяину стало опасно, гости умолкли. Такое время, что родному брату не доверишься, а уж Исе и подавно. Ему все равно кто - отец, брат или кровное дитя. Любого пошлет на виселицу. Но те еще страшнее Исы и его покровителей. Лучше, конечно, когда можно и нашим, и вашим. Угождая тем и другим, легче собственную шкуру сохранить… Только надо же при свидетеле задавать такие вопросы…
Гости растерялись и молчали. Выручил их громкий лай собаки, неожиданно раздавшийся во дворе. Иса поднялся и вскоре вернулся с Хортой, который, еще не переступив порог комнаты, с досадой сказал:
- Никак твоя собака не хочет привыкнуть ко мне. Не выйди ты вовремя, она, наверняка, растерзала бы меня. Ого, да у тебя гости? Ассалам алейкум!
- Ва алейкум салам!
Шахби и Товсолт слегка приподнялись. На Хорте были атласные шаровары и бешмет. Он уселся рядом, скрестив ноги, снял папаху, обнажил лысую голову.
- Как у вас, все благополучно? - обратился он к Шахби и Товсолту.
- Алхамдулилла, Аллах милостив. Ты когда вернулся?
- Только что. И прямо к Исе.
- Правильно сделал. Мы не помешаем?
- Нет-нет, хорошо, что я вас всех вместе застал.
- Расскажи, что произошло в Брагунах?
Иса налил в чашку чая, сдобрил его молоком и маслом и протянул Хорте. Тот, выпятив толстые губы, подул на чай и шумно, со свистом, сделал большой глоток.