Годунова.Что делать будем? (Анфиса удивленно смотрит на нее.)О таких вещах надо немедля Борису Ивановичу докладывать, а сегодня такой день. был. Теперь уж ночь.
Анфиса.Тебе решать, матушка. Можно и до утра подождать.
Годунова(махнув рукой).А! Я теперь все равно не засну. - Подумать только, я ведь собиралась там на ночь оставаться - и вдруг меня как подстегнуло. Государь себе спит, немец говорит, что все обойдется, пойду-ка я домой. - Надо же, останься я там, ты бы до меня не добралась.
Анфиса.А там ведь никто не спит. Во всех окнах огонь виден, кроме царского. - Что-то еще случилось. Какие-то бояре приезжали, шумели на Крыльце, царя требовали, Морозова требовали. Кним-то царевна Анна и выбегала. (Делает паузу.)В таком виде.
Годунова.Их впустили?
Анфиса.Да.
Годунова.Ничего не поделаешь. Надо идти. - Уж такая сегодня ночь, все равно никто не спит. - Спят только царь да его невеста.
Годунова тяжело вздыхает и говорит безо всякой злобы и даже печально.
Годунова.Так на свадьбе и полагается - молодых отправляют спать, а гости гуляют до утра.
Афанасий с Фимой на руках медленно идет по зимней ночной Москве. Следом - Настасья. Они доходят до церкви с невысоким крыльцом и садятся отдохнуть на ступенях.
Афанасий(по щекам его текут слезы).Дитятко мое, дитятко! За что твою жизнь сгубили? Только за то, что ты лучше всех, краше всех оказалась.
21. Боярыня Годунова, неслышно ступая, входит в царские покои
Навстречу ей Назар Чистой.
Чистой.Что ты воротилась, матушка Дарья Кирилловна?
Годунова.Сердце не на месте, уснуть не могу. - Как он там?
Чистой.Крепко спит. Немец доволен, и у нас у всех отлегло.
Годунова.А где Борис Иваныч?
Чистой(пряча улыбку).Рядом тут. Делами занят. - Такие дела, что пришлось сюда Кузьму вызывать.
Годунова.А что стряслось?
Чистой.Всё тебе расскажут. - В твоем приказе убыло, матушка Дарья Кирилловна. Вышивальщицу твою убили.
Годунова(в ужасе).Какую вышивальщицу?
Чистой.Мне-то почем знать? Я вышивальщицами не ведаю.
Годунова.Веди меня к ним.
Чистой провожает Годунову до царского рабочего кабинета, в котором расположились Кузьма и Морозов, приоткрывает дверь.
Чистой.Боярыня Дарья Кирилловна пожаловала.
Годунова входит в кабинет. Чистой деликатно удаляется и присоединяется к тем, кто бодрствует возле царской спальни.
Из спальни выходит усталая Федора.
Стефан.Не просыпался?
Федора.Ворочался. Но Иван Палыч его поить не стал. Так заснул.
Ртищев.Федора, ты не знаешь, куда Ванятка подевался? Я его с самого утра не видел. И там, где он всегда спит, его нету.
Федора(недовольно).Не знаю. Мне сейчас только о Ванятке думать.
Ртищев(Чистому).Назар Петрович, можно я пойду его поищу? А то у меня ноги вконец затекли.
Чистой(зевая).Можно.
В царском кабинете. Морозов, Годунова и Кузьма.
Годунова.И больше никого она не назвала?
Кузьма.Только Федьку Минкина.
Годунова(сверкнув глазами).И кто это такой?
Кузьма.Ну откуда же мне знать, матушка
Кирилловна? Я что, любого злодея должен тотчас из рукава доставать? - Разыщем, а там узнаем, как помогал, чем помогал, знал ли, на что его помощь пойдет, в каком деле участвует.
Годунова.А те, кто ее убил?..
Кузьма.Грабители. Всё золото с нее сняли. Она была женщина богатая. Во всей слободе богачкой слыла. Там вокруг одна голь перекатная.
Годунова.Еще бы не богатая. Лучшей вышивальщицы жемчугом во всей Москве не сыскать было.
Морозов.А у тебя как сердце почуяло! Ушла - и воротилась.
Годунова(мрачно).Ничего у меня сердце не почуяло. Я по другому делу пришла. Мало у нас с тобой было забот, Иваныч, еще прибавилось. - Мы за всеми делами света белого не видим, а тут я узнаю, что на женской половине такое творится! И все об этом знают, кроме нас с тобой. - Царевна младшая, Анна, вот уже целый месяц не спит и бродит ночами по всему терему. А давеча, когда Пушкин со товарищи этот содом на Крыльце устраивали, она к ним выбегала с расплетенной косой и вопила громче всех.
Морозов.Целый месяц бродит ночами? - А сестры куда смотрят? Они же с Татьяной в одной спальне спят.
Годунова.Куда смотрят, спрашиваешь? Да там все, кроме нас с тобой, знают, что да почему с ней творится. - Ее Сергий Прозоровский приворожил, и она до того по нему сохнет, что даже скрываться не в силах.
Морозов(хватаясь за голову).Князь Симеон
Васильевич! Я так на него полагался! - Господи, Господи! Уж лучше открытые враги! - Сначала Пушкин подлость делает.
Годунова.Пушкин перед тобою ничем не виноват! - Алеша своими глазами выбирал. Он любую другую мог выбрать, они там все были одна другой краше. - Тут дело куда похуже. И эта стерва Ирина все покрывает.
Морозов.Ох, как снег на голову! - А может, Симеон Васильич ничего и не знает? Всякое бывает! - Парень он молодой! И ведь так всегда тихо сидел!
Годунова.Да, сидел тихо. Хотя я, по правде сказать, еще когда они детьми были, примечала - где она, там сразу он. - А что до Симеон Васильича, то я тебе вот что скажу - одного он не может не
знать. Своего старшего, Ивана, он женил неполных восемнадцати лет. А этому вон уже сколько! И он его не женит, и по слухам, женить не собирается.
Морозов.Господи, покой когда-нибудь будет? (Кузьме, указывая на дверь)Там есть кто-нибудь за Чистым послать?
Кузьма.Откуда, Борис Иваныч? Ты всех удалил.
Годунова(поднимаясь).Я схожу. Сегодня такой день, уж побуду я у тебя на посылках.
Годунова выходит.
Морозов.Да, покоя никогда не будет и верить никому нельзя.
Кузьма.Борис Иванович, но тебе же и раньше
известно было, что князь Прозоровский со своим разлюбезным Трофимом многое от тебя скрывает.
Морозов(в гневе).А что я по-твоему должен - юродивых вылавливать, чтобы они на дыбе сознавались, кто из них Навуходоносор, а кто Ивана Калиту живьем видел? - Сейчас уже никуда не денешься, придется все это ворошить.
Кузьма.Они не юродивые, Борис Иванович, а
еретики. Юродивых, когда они сильно завираются, плетьми бьют. А еретиков, когда они сильно упираются, огнем жгут. - Вот и попался Трофимушка! (Посмеивается.)Сегодня царевну к своему князю приворожил, завтра чего похуже придумает.
Морозов(мрачный как туча).Прикуси язык. Нашел время веселиться.
Возвращается Годунова с Чистым.
Морозов.Назар, ты когда к Пушкину на Крыльцо выходил, видел царевну Анну Михайловну?
Чистой.Видел. И по правде сказать, испугался. (Все остальные переглядываются.)Что все это такое?
Морозов.По всему женскому терему шепчут, что она сохнет, что приворожили ее.
Чистой.Кто?
Годунова(почти не разжимая губ).Они все говорят, что Сергий Прозоровский.
Чистой.Что-о? Борис Иванович, они же все на моих глазах выросли! Никогда у него тяги к ворожбе не было.
Годунова(себе под нос).К ворожбе тяги не было, а к Аньке всегда была.
Морозов.Ты сам сказал, что ее испугался. - Ты Трофима Игнатьева, управляющего Прозоровских, знаешь?
Чистой.Кто же его не знает!
Морозов(глядя в сторону).На этого Трофима еще в начале осени был донос, что он в своем доме, прямо в усадьбе Прозоровских, дает приют еретикам и колдунам всяким, которые по воде ходят и молебны какие-то прямо там у него устраивают. Я тогда этому доносу ходу не дал, можешь догадаться, почему.
Чистой.Так. Уже и Трофим ворожит. А жемчугом он, часом, не вышивает?
Морозов.Ты мне не веришь. Хорошо. Сходи-ка, приведи сюда протопопа.
Чистой.Борис Иваныч, если я его сюда приведу, то возле больного государя останутся только немец и Федора. Так не годится.
Годунова.Пойдем вместе, я его сменю.
Чистой и Годунова направляются в царские покои.
Годунова.А почему Федя Ртищев там не сидит?
Чистой.Вышел ноги размять. Он тоже не из железа. Сейчас вернется.
В кабинете царя.
Морозов барабанит пальцами по столу. Кузьма пребывает в полной безмятежности. Входят Чистой и Стефан.
Морозов.Отче Стефан, расскажи Назар Петровичу, как к тебе еще осенью приходил беглый вор из усадьбы Прозоровских и что рассказывал. - Мне он не верит.
Стефан.Но ты же и сам не поверил, Борис Иванович.