Турсун сделал еще один шаг, опираясь на обе палки. Он подумал: "Право же странно, что память обо мне среди степняков, прежде чем навсегда исчезнуть, продлится еще немного не благодаря самой смелой моей победе на скачках, а, может быть, благодаря несправедливости, изуродовавшей лицо ребенка".
Рахим, словно в танце, обогнал Турсуна. Когда он добрался до прихожей, бача уже держал наклоненным глиняный кувшин с водой.
Турсун поставил палки в угол, прислонился плечом к стене, совершил омовение. После этого почувствовал себя крепче на ногах. "Сегодня, как обычно, одной палки будет достаточно", – подумал он и порадовался этому, как великой победе. Тело его, несмотря на возникшие было у него сомнения, вновь подчинялось правилам игры… На улице солнце встретило его приветливее обычного. Лучи его были волшебным эликсиром для суставов и костей. Он не чувствовал тяжести ни в шее, ни в плечах, ни в пояснице, и у него не болели ни руки, ни колени, ни ступни. Кровь обращалась ровно, сердце пело, не фальшивя. "Что же это происходит сегодня?" – думал Турсун. И тут же получил ответ на свой вопрос: солнце было теплее, потому что поднялось выше обычного.
"А утреннюю-то молитву я пропустил…" – мелькнуло в голове у Турсуна.
Однако угрызения совести были недолгими. Да и не могли быть долгими. Ощущение счастья было слишком сильным и полным, чтобы его могло что-либо омрачить. Турсун вспомнил фразу Гуарди Гуэджа:
– Самая праведная, самая истинная молитва – это наилучшим образом соответствовать той судьбе, ради которой человек попал в этот мир.
Разве не так поступил Турсун в это утро, попросив помощи у ребенка?
Он двинулся к загонам. Трость его была атрибутом власти и величия. Чалма – его короной. Саисы и чопендозы увидят сегодня, как всегда, верного себе Главного Конюшего, отвечающего за всех лошадей… Жизнь была все еще прекрасна, добра и благорасположена. Надолго ли? И еще раз вспомнил Турсун о старом сказочнике. Добрался ли он до своих родных долин? Почил ли он там, как хотел?
Турсун слабо улыбнулся. Кто может знать час своей кончины? Он выпрямился, поднял голову еще выше, еще увереннее зашагал вперед по сухой, звонкой земле. Он чувствовал, что Рахим следит счастливым взглядом за этим лишь его заботами поднятым сегодня на ноги умытым и одетым стариком, который, однако, при этом оставался великолепным, нерушимым и вечным. Великим Турсуном.
Фур-а-Шо
Аверн
16 октября 1966 г.
© Editions Gallimard, 1967
© В. А. Никитин, перевод, 2011
© Палимпсест, 2011
© Издательство "Этерна", оформление, 2011
Примечания
1
Пятую скорость. – Прим. авт.
2
Молодой слуга. – Прим. авт.
3
Александр Македонский. – Прим. авт.
4
Октябрь. – Прим. авт.
5
Конюх. – Прим. авт.