- Его самого! Каким-то чудом дон Риккардо попал на корабль Дрейка, отправлявшегося к берегам Америки. Оттуда он прибыл ко двору Елизаветы, в Англию. Затем приехал в Испанию, купил дом в Кадисе. Его стали принимать в самых знатных домах - как же, богатый дон, не женат, образован. В начале прошлого года, Риккардо решил присоединиться к Армаде. Почему он выбрал экипаж "Санта-Марии"? Опять же не думаю, что из-за давно забытой вражды с твоим дедом, Антонио. Просто самые богатые семьи, самые известные фамилии отправляют своих сыновей и мужей в составе моего экипажа. Так, наверное, и де Вилар, разузнав, на каком корабле лучше ему находиться, примкнул к нашему.
- То есть бояться нам нечего? - уточнил Антонио.
- На всякий случай смотри во все глаза. Я не хотел бы придавать историю гласности - незачем всем знать, кто такой де Вилар. Но ты должен следить за каждым его шагом. Месть или не месть, а шпионить в пользу Англии он вполне способен. Странная история его путешествия с Дрейком не дает мне покоя. Ведь Риккардо мог отправиться к берегам Америки с одним из испанских кораблей. Почему-то он выбрал другой путь. Ничего не доказывает его связи с Англией. Ничего подозрительного. Кроме череды странных поступков: неожиданный отъезд из Эдирне, путешествие с Дрейком, недолгое пребывание при дворе Елизаветы и, наконец, решение идти с Армадой в море.
- Странно, - согласился Антонио, - в моих интересах не спускать с него глаз, - он допил вино и задал последний интересующий его вопрос, - когда мы все же выступаем, дон Алонсо?
- Скоро. Насколько я понял, герцог не собирается ждать долго. Даже если от короля не поступят обещанные деньги, Армада выступит в течение недели. Оставаться в порту становится дороже, чем выходить в море с теми силами, что у нас есть сейчас. Да и с королем лучше не спорить. Его терпению приходит конец. Погода установилась благоприятная. Выступим позже - упустим нужное направление ветра. А вернуться нам надо до наступления осени. Иначе, не вернемся совсем, - печально заключил де Лейва.
9 мая, 1588 год Лондон
- Они так и не выступили?
- Нет, что-то их продолжает держать в порту. Ветер установился благоприятный. Почему они не выходят, не понятно.
Елизавета снова посмотрела на донесения шпионов, выведывавших информацию по всей Европе.
- Тут количество кораблей, численность экипажей, орудий, закупленного пороха. Это письмо с отчетом командующего Армадой Филиппу. Нет интереснее книги - этим документом зачитываются все, включая папу, обещавшего ссудить испанцам денег в случае победы над Англией. Цифры впечатляют. Но не желают ли нас ими запугать? Выиграть войну, толком даже ее не начав.
- Ваше Величество, время играет за нас. Чем позже вступят испанцы, тем сильнее станет английский флот. А вот им выходить позже не имеет смысла - погода недолго будет на их стороне. У них в запасе месяц, максимум два. После выдвигаться в сторону Ла-Манша уже слишком опасно. Можно и не успеть вернуться.
- Вы исходите из того, что они не высадятся на английский берег. Только в этом случае им придется возвращаться обратно, - королева посмотрела исподлобья на вице-адмирала.
- Именно так, Ваше Величество, я и рассуждаю. Испанцам придется возвращаться.
- Мне нравится такой исход. Что ж, пусть стоят в порту, сколько им заблагорассудится со всеми своими ста тридцатью кораблями. Тем более, у нас кораблей уже сейчас больше. Около двухсот, не так ли?
Точно так, Ваше Величество. Тоннаж наших судов меньше. Но тысяча тонн - это не то, чем нужно гордиться. Такие корабли лишь внешне могут запугать врага. Наша тактика - не давать им приближаться и не вступать в абордажный бой. На нашей стороне скорость и маневренность. Огромные галеоны и галеасы уж очень сильно зависят от ветра и перемены погоды.
- Так чего они сейчас ждут? - повторила вопрос Елизавета. - Если им невыгодно оставаться дольше в порту, что их там держит?
Мадрид
- Почему он не выступает? - Филипп старался держать себя в руках, но сохранять присутствие духа ему удавалось с трудом.
Казалось бы, все было готово. Отслужили мессу, водрузили знамя на галеон Медины-Сидония, погрузили провиант и пушки. Но герцог опять требовал денег. Ему постоянно чего-то не хватало.
- "Пороха мало, необходимо закупить свежие продукты", - зачитывал раздраженно Филипп, - я приказал выходить в море! Вслед мы отправим суда с провиантом. Ничего страшного не случится, если недостающее погрузят в море. Хорошо еще, нам удается держать эту переписку втайне. В Европе уверены - Армада представляет собой нечто доселе невиданное. Сражаться с ней бесполезно даже пытаться. Если герцог успеет, ему ничего не будет стоить беспрепятственно пройти Ла-Манш, соединиться с Пармой и обрушить на Англию такую армию, с которой никто не в силах совладать.
Король сел за стол и начал писать очередное гневное письмо Медина-Сидонии с приказом немедленно выступить. Про деньги - ни слова…
Лиссабон
Второй раз Антонио волновался чуть меньше. Тем не менее ночью он все равно ворочался с боку на бок, забываясь коротким сном, а после вновь просыпаясь. То от громкого окрика матроса, то от волн, стучавших о борт каракки, то от громкого храпа, доносившегося с соседних кроватей.
"Выступаем. Неужели все-таки выступаем?!" - проносилось в голове, и никакая другая мысль не вытесняла мысли о предстоящем выходе из порта.
В Лиссабоне Антонио не нравилось. Ожидание стало сказываться и на его спокойном характере. Третью неделю он жил в тесной, - душной каюте, перебравшись из комнаты, которую он занимал в городе, на корабль. Каждый день Антонио ждал команды "Поднять паруса", но тщетно. Моряки умудрялись сбегать с кораблей, несмотря на строжайший запрет герцога отпускать их на берег. Девицы вольного поведения приходили в порт ежедневно, смущая непотребным видом мужчин и предлагая свои услуги за сущие гроши. Жалованье велено было не выдавать до выхода в море. Иначе деньги тратились на девок, игры и выпивку. В больницах не хватало мест: протухшие продукты, которыми кормили моряков, вызывали дизентерию. Да и другие болезни быстро распространялись на битком забитых людьми кораблях.
Утром Антонио проснулся от громких криков и топота, раздававшихся со всех сторон. Он понял, что проспал дольше обычного, вскочил с постели и вызвал слугу, помочь срочно одеться.
- Что там происходит? - спросил Антонио, натягивая рубашку.
- Отдан приказ выходить в море, - бесстрастно сообщил старый слуга.
- Как выходить? - молодой человек опешил. Несмотря на то, что накануне Медина-Сидония вновь зачел указ короля, в происходившее верилось с трудом.
- Сейчас выйдите на верхнюю палубу и сами увидите, - потряс седой головой слуга.
Антонио выскочил из каюты, на ходу застегивая камзол. Дул ветер, нещадно натягивая поднятые паруса. Чья-то рука опустилась на плечо Антонио. Он вздрогнул и обернулся.
- Посмотри, какая красота! - воскликнул дон Алонсо де Лейва. - Такого еще свет не видывал, - и он повел Антонио на нос корабля.
Они продирались через толпу сновавших по палубе матросов, и разглядеть по дороге что-нибудь было чрезвычайно сложно. Наконец они оказались на небольшом свободном пятачке у самого форштевня. Спереди, слева и справа перед взором вырос лес из мачт. Поднятые паруса всех мыслимых расцветок закрывали горизонт.
- Вот, смотри! Такого больше в жизни не увидишь! - заверил де Лейва. - Тебе неслыханно повезло. Великая честь - участвовать в подобном походе.
У Антонио не хватало слов для ответа дону Алонсо, и он просто кивал, не в силах осознать, что происходит. Забылся де Вилар, родители и даже прекрасная Розалина, от которой он никак не мог дождаться ответа.
- Смотри-ка, а вот и интересующая тебя персона, - неожиданно в сознание ворвались слова Алонсо, - чуть правее, у борта стоит Риккардо де Вилар.
Мужчина, среднего роста, чуть выше Антонио, облокотился о шпагу и смотрел не вдаль, как все остальные не занятые делом члены экипажа, а вниз, на воду. Его кожа была смуглой от постоянного пребывания на солнце, а может, подумал Антонио, он унаследовал ее от матери восточного происхождения. Волосы де Вилара, чуть тронутые сединой, тем не менее оставались густыми и темными. Черты лица выдавали в нем человека хитрого и решительного.
- Начинается, - произнес Антонио, скорее обращаясь к самому себе. Приключения, которых так жаждала душа юноши, поджидали его буквально в двух шагах.
- Будь осторожен, - предупредил де Лейва, - этот человек не прост. Думаю, как и отец, он не обладает такими качествами, как благородство и честность.
Долго беседовать о де Виларе не удалось. Ветер начал усиливаться, и де Лейва внимательно посмотрел на небо:
- Погода меняется. Ветер явно переменился.
- Что это значит? - Антонио тоже отвлекся от созерцания Риккардо де Вилара.
- В ближайшее время узнаем. Насколько я понимаю, выход в море опять откладывается. Иначе мы пойдем в противоположную от Англии сторону.
Вскоре капитан подтвердил слова де Лейвы. По всем кораблям приказали отдать якоря и спустить паруса. Горизонт опустел. Повсюду теперь торчали лишь голые мачты. Антонио начал замерзать - холодный ветер пробирал до костей.
- Невиданная для этой поры погода, - дон Алонсо грустно посмотрел на затянувшееся тучами небо, - две недели как могли быть в море. Все ждали чего-то.
- Вы говорили, ждем денег от короля, - напомнил Антонио.
- Да. Но герцогу советовали выходить, пока ветер дует в нужном направлении. Деньги подвезли бы на одном из паташей.