Триполи не ответил на эту реплику, однако скрипнул зубами, и кожа на его скулах натянулась. Бодуэн откинулся на спинку кресла. Пусть себе пререкаются. Попав на свою излюбленную почву, они перестали обращать на него внимание. Он чувствовал, что силы его иссякают, что сам он распадается и умирает.
Тут у дверей толпа заволновалась, зашумела, послышались смех и приветствия, и Бодуэн понял, что пришла Сибилла.
Он поднял голову, на сердце вдруг стало легко. Он не видел сестру почти год. Король различил её в толпе даже издалека. Так мог бы выглядеть он сам, не будь он болен: обаятельная, гибкая, с лёгкой походкой и тяжёлыми светлыми волосами, с красивым, озарённым смехом лицом.
- Ей бы надо прикрывать голову, - сказала мать. - Вдова ведь, не девица, и о чём она только думает?
Сестра и вправду распустила волосы по плечам, подвязав их только лентой. Она сбросила траурные одежды сразу после паломничества, словно вместе с младенцем избавилась и от данных при венчании клятв, а потом бежала к блестящему, неистовому двору своей кузины, Стефании Керакской, которая вдовела уже второй раз и знала, как развеять грусть, сопутствующую этому положению.
Вскинув голову и глядя перед собой, Сибилла прошла через зал к юному королю вместе со своей любимой подругой и кузиной, Алис Беершебской, и паж её шёл за ней, не умеряя шага. Триполи отошёл; маршал поспешно шагнул в сторону.
Вдруг Бодуэн вспомнил, что сестра тоже долгое время не видела его. Он постарался взять себя в руки. Она подходила всё ближе и, когда ясно увидела его лицо, остановилась, глаза расширились от потрясения.
- Бати! Боже милосердный, ты ужасно выглядишь.
Бодуэн готовился к этому и всё же отшатнулся.
- О нет, нет! - выдохнула мать, а придворные протестующе зароптали.
- Били, ты всё та же. Ничуть не изменилась. - Бодуэн протянул к ней затянутую в перчатку руку. Сказал злорадно: - Иди же, нежная моя сестричка, поцелуй меня.
- Нет, - сказала Сибилла, отступая и по-детски пряча руку за спину. - Ни за что. Тебе больно? Прости. Я молилась за тебя каждый день, Бати, иногда и дважды в день.
- Сир, ты всегда в наших думах, - сказала из-за её спины леди Алис. Алис была полной, пухленькой, а платья носила такие тесные, что её плоть переполняла их до последней складочки. Она присела перед королём в почтительном реверансе. - Бог да спасёт тебя, сир.
- Благодарю, леди Алис.
Сестра подошла к креслу матери; женщины склонились друг к другу, прижались щекой к щеке в неискренних поцелуях и едва одновременно не замурлыкали, изображая удовольствие. Сибилла выпрямилась, холодно глядя мимо короля.
- Милорд мой кузен Триполи.
- Да благословит тебя Бог, принцесса, - проговорил граф.
- Били, - вмешался король, - позволь представить тебе нового маршала Иерусалимского Храма, Жерара де Ридфора.
К его удивлению, сестра заинтересовалась этим знакомством. Она повернулась спиной к матери, взгляд больших голубых глаз обратился на чёрно-белого рыцаря, стоявшего по левую руку от Бодуэна.
- Милорд маршал.
Жерар де Ридфор склонил голову. Он чувствовал себя легко с женщинами, ибо стал монахом недавно, и по своей, а не по Божией воле.
- Жизнь моя к услугам принцессы Иерусалимской, - улыбаясь, сказал он.
Сибилла протянула руку для поцелуя.
- Видит Бог, сэр, как рада я видеть, что не все члены твоего Ордена - мужланы.
Бодуэн моргнул. С самого раннего детства он играл с Сибиллой в шахматы и не мог не заметить расставленной ловушки. Маршал же по неведению попался в неё.
- Мужланы, госпожа? - Он склонился к унизанным перстнями пальцам с изысканностью опытного царедворца, губы его прошли в нескольких дюймах над костяшками. - Бог свидетель, мы не заслужили подобной репутации.
- Месяц назад, перед великой победой моего брата при Рамлехе, я встретилась на дороге с тамплиером. Он был очень груб со мной.
Маршал отступил. Алый крест горел на его обтянутой белым груди, на лице играла улыбка.
- Назови же его, леди! Я позабочусь, чтобы он понёс должное наказание.
- Разумеется. Вот только я не уверена, знаю ли его имя. Бывший с ним воин назвал его Святым. Довольно приметное прозвище.
При этом слове маршал вздрогнул.
- Раннульф Фицвильям, - сказал он, и губы его сжались; он отвернулся, поднеся руку к лицу.
- Ну конечно, - сказал Бодуэн и взглянул на сестру. - Как именно он нагрубил тебе, Били?
- Он пристал к нам по дороге и отобрал коней, - пожала она плечами. - Я не укоряю его за это, потому что отдала коней охотно и по доброй воле, но и после этого он вёл себя непозволительно грубо.
- Он не выказал ни малейшего почтения ни к одной из нас, сир, - добавила Алис.
Маршал де Ридфор шагнул назад к трону. Голос его зазвенел.
- Принцесса, я знаю этого человека. Ты назвала его мужланом - и справедливо. Он недостоин преклонить колени у твоих ног, и я сурово распеку его за попытку приблизиться к тебе.
- Распеки. Мне это нравится. Я хочу быть этому свидетельницей. Вели ему прийти сюда - и немедля. Я послушаю, как ты будешь его распекать - и как он будет извиняться.
Де Ридфор упёрся кулаками в бока.
- Возможно, ты не знаешь этого, леди, но мы в Храме считаем подобные случаи личным делом.
- Вот как?
Сибилла отступила на шаг, придерживая кончиками пальцев юбку. Бодуэн мельком заметил, что у неё шёлковые голубые подвязки. Лениво, оценивающе она оглядела рыцаря.
- Но я хочу, чтобы его призвали сюда. Он что, и вправду Святой? Это, должно быть, шутка; ты сделаешь этот случай и моим личным делом. Как, ты говоришь, его зовут?
- Сэр маршал, - довольно пропела Агнес де Куртенэ, - вам лучше сдаться. Она всё равно получит то, что хочет.
- Его зовут Раннульф Фицвильям, - сказал сестре Бодуэн. - Он служил прекрасно - до битвы и во время неё, а после, так уж вышло, нагрубил и мне.
- Ну так ведите его сюда, - сказала принцесса, - и тогда его можно будет распечь дважды. - Она произносила это слово с наслаждением, смакуя его, точно ломтик яблока.
Де Ридфор вновь поклонился, сдаваясь.
- Я сделаю всё, что ни велит мне принцесса. - Он поманил к себе сержанта-храмовника, стоявшего у стены в ожидании приказа.
В это время паж Сибиллы принёс табурет, и она уселась у ног брата, сомкнув руки на коленях. Волосы мягкими волнами лежали на её плечах. Она подняла на Бодуэна хмурый взгляд.
- Зачем ты призвал меня из Керака? Мне там было весело. А теперь я сижу здесь, день за днём, со всеми этими франками из Франции, которые почитают себя лучше нас.
- Они скоро отправятся домой, - проговорил король, - и ты освободишься от них. Но не от меня. Ты моя наследница, Били. Я едва не умер - за месяц до Рамлеха. Подхватил лихорадку и чувствовал уже на себе длань Божию. И в любом случае, как ты заметила, лучше мне не становится. Когда я умру, ты должна быть готова к правлению, Били. Я должен научить тебя править.
- Зубы Господни, - вмешалась мать. - Ты только зря тратишь время, сир. Она просто снова выйдет замуж.
- Я не собираюсь замуж, - возразила Сибилла. Она подозвала пажа с кубком вина и подносом сластей. - И я буду королевой Иерусалимской.
Мать глумливо засмеялась:
- Будешь королевой амазонок?
Триполи наблюдал за ними - всего с нескольких шагов - и маршал, и дюжина других.
- Матушка, потише, - сказал король. - Били, ты легкомысленна. Королевство будет твоим, но ему нужен король. Женщины не ведут войн. А Саладин...
- Ты разбил Саладина, - резко, почти ворчливо сказала Сибилла - таким тоном, словно он не выучил урока. - Великая победа Креста: сотня рыцарей против пятидесяти тысяч сарацин. Ты побьёшь его ещё и ещё раз. Мы всегда будем бить их. Бог на нашей стороне. Ты не веришь в это? За что же ты бился, как не за это?
Она говорила всё громче, голос её звенел так, что люди вокруг начали прислушиваться и даже слегка оживились. Король смотрел на неё в упор. Кожа у неё была гладкой, высокий лоб - чистым, как Небеса, глаза полны мужества неопытного новичка.
- Мы должны побеждать раз за разом - снова и снова. Но ему достаточно победить только раз.
- Бог не допустит твоего поражения, - возразила Сибилла.
Бодуэн оставил попытки замутить эту упрямую чистоту.
- Ты останешься здесь, в Иерусалиме, пока мы не подыщем тебе подходящего супруга, - проговорил он и вдруг почувствовал себя стариком. Он никогда не обнимет женщину, никогда не женится, ему не дано зачать дитя. - Я позабочусь, чтобы тебя хорошо развлекали.
Тут она скорчила рожицу, показывая ему, как мало он знает о развлечениях, и плохих и хороших. А потом подняла на него смеющиеся глаза:
- Во всяком случае, Бати, мы больше будем вместе. Ты сказал, что будешь учить меня. Мне это нравится.
- Вот и хорошо, - сказал он и потянулся взять её за руку. Но прежде, чем она заметила это и отшатнулась, отдёрнул ладонь, - Расскажи, как тебе жилось в Кераке, - попросил он.
Сибилла расхохоталась и начала со сплетен и слухов, большей частью фривольных и скандальных. Триполи приблизился к трону, взгляд его стал внимательней. Лорд Керака был одним из его многочисленных врагов. Пока сестра болтала, Бодуэн откинулся в кресле, оглядывая придворных, и увидел, как в зал входит тамплиер из Рамлеха.