Лиля не придала значения ее последним словам, но сразу автоматически положила в сумочку ожерелье, браслет и серьги - подарок Августы. И даже подумала: пригодятся потом. Они с Заремом судорожно собирали вещи. Лиля с трудом объяснила ей словами и жестами:
- Мы уезжаем. Вот тебе деньги, уезжай сейчас же домой. - Ей нужно было выпроводить прислугу за дверь, чтобы та не увидела у подъезда машину Милены.
А маленького Лешку очень занимали сборы, он старался помогать, спрашивал:
- Мам, мы поедем отдыхать на море?
- Да, сыночек, мы поедем отдыхать, только не на море, а в горы.
- Я люблю горы. А папа поедет с нами?
- Папа приедет потом.
Через час красивый черный "ЗИМ", автомобиль жены Ходжи, стоял у подъезда. Лиля вынесла три чемодана и, с сыном на руках, уселась на заднем сиденье. Милена сидела впереди, не оборачиваясь, спросила:
- Вы ничего не забыли?
Очевидно, шофер знал куда ехать: вырвавшись из города, они помчались прямо на север, к границе с Югославией. Милена не хотела говорить при шофере, и обе женщины молчали, Лиля лихорадочно думала: куда ее везут, что ей теперь делать? Но спрашивать Милену не решалась, если она взялась помогать, надо ей довериться. Мысли о будущем смешивались с видениями прошлого, Лиля вспоминала, как впервые увидела Влатко возле ворот албанского посольства на Погодинской улице в Москве, как любовалась на мраморный фасад здания, когда он подошел к ней и улыбнулся, а она улыбнулась в ответ, и эти улыбки были разговором без слов… А потом родители отговаривали ее от встреч с ним, иностранцем. Но она была безумно влюблена, и будущее с ним казалось ей такой заманчивой сказкой, в другой стране, где его ждала блестящая карьера…
Маленький Лешка время от времени перебивал ее мысли, ему нравилось ехать в салоне с красивой обивкой, он трогал никелированные ручки, смотрел в окно, спрашивал:
- Мам, а папа не хочет кататься с нами на машине?
- Нет, сыночек, папа на работе.
Перед пограничной заставой Милена сделал знак шоферу, и они остановились. Она повернулась к Лиле, сказала сухо и по-деловому, без обычной улыбки:
- Вот граница. Я вывезу вас в Югославию, но только вы отдадите мне свои драгоценности.
Лиля была настолько подавлена, что не поняла, о чем Милена говорит, слушала ее, как во сне, и смотрела растерянно. Милена строго повторила:
- Я тоже пошла на риск. Теперь отдайте мне все драгоценности, тогда я перевезу вас в Югославию. Дальше действуйте сами.
Теперь Лиля поняла, ах вот оно что! Выбора у ее не было: или свобода для нее и сына или драгоценности. Она протянула Милене сумочку.
Албанские пограничники знали машину и знали жену Ходжи, остановка была только формальной - пограничный шлагбаум поднялся, и они переехали на нейтральную территорию. Немного не доезжая до югославских пограничников, машина остановилась. Милена уже успела вынуть драгоценности из сумочки и, протянув ее Лиле обратно, сухо сказала:
- Здесь ваш русский паспорт.
Лиля вынесла сына и достала чемоданы из багажника. Надо поблагодарить? Конечно, надо, без Милены она не знала бы, как ей выбраться из Албании. Да, это ей дорого стоило, но еще дороже было разочарование в мнимой дружбе и бескорыстной помощи. Она выдавила из себя глухо:
- Спасибо.
Милена едва заметно скривила губы в улыбке, на шее у нее уже сверкало ожерелье. Черный "ЗИМ" развернулся и уехал обратно в Албанию.
* * *
Югославские пограничники удивились, увидев на нейтральной полосе растерянную женщину с ребенком и чемоданами, подошли, проверили паспорт и помогли ей пройти на свою территорию. Они были очень приветливы, спросили:
- Есть у вас виза в Югославию?
Лиля понимала с трудом.
- Визы нет.
- Тогда за вас должен кто-то поручиться и заплатить штраф за въезд без визы. Кого вы знаете в нашей стране?
- Я знаю архитектора Милоша Самборского, он из Мокошиц, под Дубровником.
- Из Мокошиц? - Они нашли номер, дали ей телефон: - Разговаривайте.
Смущенно и неуверенно она объяснила Милошу:
- Это Лиля, жена Влатко Аджея, вашего друга. Вы меня помните? Да, это я. Я говорю с границы. Нет, Влатко со мной нет, я одна, с сыном. Пограничники просят визу, а ее у меня нет.
Взволнованный Милош, радушный, как всегда, приехал через четыре часа:
- Я очень торопился, но расстояние большое. Рад вас видеть опять. Это ваш сын? А где Влатко? Что случилось?
Он дал пограничникам необходимое поручительство и, заплатив небольшой штраф, повез их к себе. Маленького Лешку укачало в плавной идущей машине, теперь он спал. Лиля тихим голосом, оглядываясь на сына, рассказала Милошу об аресте и эпопею с выездом.
- Ах, вот оно что… Неужели у Ходжи поднялась рука арестовать Влатко Аджея? Прогрессивного и преданного человека, героя войны! Я считал, что Влатко может со временем стать министром или даже премьер-министром. Значит, плохи дела в Албании. Что ж, Лиля, вы теперь под нашей защитой.
* * *
Милош еще по дороге в Мокошицу говорил Лиле:
- От нас мы постараемся дозвониться в Москву вашим родителям, а потом придумаем, как и когда вы сможете уехать к ним.
Но телефонной связи в маленькой деревне не было. Лиля опять жила у Самборских в их роскошном старинном доме, они окружили ее и маленького Лешку вниманием и заботой. Но сама Лиля была в тяжелой депрессии, днями и ночами лежала на кровати и плакала. Больше всего ее мучило, что она уехала, бросив Влатко там, в Тиране. А ведь, может быть, там разберутся, что он ни в чем не виноват, освободят его, и он теперь разыскивает их. Если бы Милена Ходжа могла ему сказать, что они в Югославии, он разыскал бы их. Но Лиля понимала, что, даже если его освободят, вряд ли он обратится к Милене.
Как же ей узнать, что с ним происходит? От этих дум она не могла ни есть, ни спать и совсем потеряла способность принять хоть какое-то решение. Милош слушал передачи албанской радиостанции, по ним только пели гимны Сталину, Энверу Ходже и Мао Цзэдуну, ни о каких арестах, а тем более об освобождениях не сообщали. Милош понимал, что об освобождении "врага народа" теперь нельзя и мечтать, но ему не хотелось лишать Лилю надежды, на второй день он осторожно посоветовал ей:
- Поедемте в Дубровник, там с переговорного пункта вы можете позвонить на свою квартиру в Тирану. Если Влатко вернулся, он ответит. После этого вы дозвонитесь в Москву. А если не удастся, пошлете телеграмму вашим родителям.
- Да-да, вы правы. Спасибо вам за все, что вы для нас делаете, но… - Лиля смутилась, - у меня нет югославских денег даже на переговоры.
- Лиля, о чем вы говорите? Мы рады помочь вам во всем, ведь мы с вашим Влатко воевали в партизанском отряде, мы близкие друзья, три года ходили под пулями, делили хлеб и общую опасность. Такое не забывается.
Лиля помнила, как она любовалась Дубровником, как рада была видеть прекрасный средневековый город. Теперь ее поразило, что люди что-то празднуют, везде висели украшения, звучала музыка, по улицам фланировали веселые толпы, люди сидели в ресторанах, пили вино, смеялись. Лиля удивленно смотрела, неужели где-то еще есть какая-то жизнь?.. Они проходили мимо ювелирного магазина, в витрине она увидела драгоценности и подумала: "Если бы Милена не забрала мои украшения, я могла бы продать их здесь, и у меня были бы деньги…"
Из маленькой кабинки переговорного пункта она с помощью Милоша долго и с трудом дозванивалась до своей квартиры, ждала с замиранием сердца - сейчас услышит голос Влатко… Ответа не было, может быть, он спит или вышел?.. Наконец трубку взяли. Мужской голос был чужим. Лиля все-таки спросила по-русски:
- Кто это говорит? Где Влатко Аджей, что с ним?
Ответа она не поняла и протянула трубку Милошу. Он хмуро слушал, потом молча повесил трубку.
- Кто это был, что он сказал? - нервно допытывалась Лиля, хватая его за рукав.
- Он сказал, что живет в этой квартире, а предыдущий хозяин сидит в тюрьме.
- В тюрьме?.. Мой Влатко в тюрьме… - она еле сдерживала рыдания.
Милош прижал ее к себе, гладил плечи, молчал. Потом предложил:
- Хотите позвонить родителям в Москву? Только сначала нужно успокоиться, чтобы не напугать их.
- Да, да, надо быть спокойной и разговаривать спокойно…
Они долго ждали, но связи с Москвой не было. Милош опять решил за нее:
- Надо послать телеграмму. Только отсюда надо писать латинскими буквами.
- Да, я пошлю телеграмму. Но что и как написать?
- Напишите, что вы с сыном в Югославии, что после Нового года приедете к ним. Они получат этот текст и хоть немного успокоятся.
- А что мне написать про Влатко?
- Лиля, надо написать правду: Влатко арестован. Иначе они будут теряться в догадках и станут волноваться еще больше.
- Неужели надо написать, что он арестован? У меня просто рука не поднимется. Ведь все-таки может же быть, что его освободят…
Милош видел ее смятение, понимал, что ей нужно время для осознания всего, что на нее свалилось.
- Лиля, я знаю, нельзя совсем терять надежду. Но пока его не освободили, напишите так, как есть.