* * *
Затеять маневр, подготавливая устранение Жукова, было игрой с огнем - за Жуковым стояла вся армия. Хрущев сговорился и с маршалом Малиновским:
- Родион Яковлевич, мы с тобой старые друзья, с фронтовых времен. Скажу тебе по-дружески: Жуков-то вдет против партии, он стал зазнаваться и представляет угрозу партии. Это можно характеризовать как заговор.
Идти против партии, затевать заговор? За такое обвинение поплатились жизнью многие тысячи высокопоставленных работников при Сталине, в том числе маршалы и высшие генералы. Малиновский насторожился.
- Мы хотим назначить тебя военным министром, - сказал Хрущев.
- Меня?.. Никита Сергеевич, а как же Жуков?
- А вот как… - И Хрущев открыл ему свой план: - Я послал Жукова в Югославию и Албанию. Пока он вернется, тебе поручается привлечь на свою сторону Генеральный штаб и командующих военными округами. Играй на том, что командному составу дают мало квартир, недостаточно платят и виноват в этом Жуков.
Так завязался новый, четвертый по счету заговор Хрущева. Но начальник Главного разведывательного управления генерал Штеменко позвонил Жукову и предупредил о каких-то маневрах в Президиуме ЦК. На же другой день после приема в Тиране, 26 октября 1957 года, Жуков срочно прервал свой визит и вылетел в Москву.
* * *
Прилетев, он не увидел в аэропорту встречающих членов правительства, хотя по традиции все собирались на встречи и проводы друг друга. Когда Жуков сошел с трапа самолета, его окружили незнакомые офицеры органов безопасности:
- Товарищ маршал, пожалуйста, садитесь в машину.
- По чьему приказу вы действуете?
- По приказу маршала Малиновского.
Машина была не его, и шофер оказался другой. Сначала Жукова привезли в Кремль на заседание узкого состава Президиума. К его удивлению, первым выступил Суслов:
- Состоялись армейские и флотские партактивы, которые считают, что маршал Жуков проводит неправильную политическую линию, игнорируя политических работников от партии и Главное политическое управление. Он идет против партии.
Жуков поразился, сердито заявил:
- Не считаю правильным, что без меня собрали такие совещания. Вывод о том, что я стремился отгородить вооруженные силы от партии, считаю диким. Слава мне не нужна. Прошу назначить комиссию для расследования.
Его отвезли на загородную дачу, охраняемую не армейскими, а офицерами госбезопасности. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из верных генералов сможет выручить его. Но прилетевшие с ним генералов тоже были изолированы.
Хрущев созвал пленум Президиума ЦК, посвященный улучшению партийно-политической работы в армии и на флоте, он состоялся 29 октября 1957 года. В зале специально повесили большой портрет Жукова кисти художника Яковлева, маршал был изображен верхом на белом коне на фоне берлинских Бранденбургских ворот и горящего рейхстага - символическое изображение победителя гитлеровской Германии. Этот портрет Жуков велел повесить в музее Советской Армии, к пленуму его срочно сняли оттуда и вывесили в Кремле, как на позор. Хрущев указывал на него пальцем:
- Вот он, рассматривает армию как свою вотчину.
С подготовленным выступлением поднялся Суслов:
- Партийные ленинские принципы грубо нарушались министром обороны товарищем Жуковым, который вел линию на отрыв вооруженных сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактически на ликвидацию парторганов в Советской Армии, на уход из-под контроля ЦК. Мы имеем дело с тенденцией рассматривать советские Вооруженные силы как свою вотчину. Нам не нужны такие военачальники.
Хрущев стукнул кулаком по столу:
- Правильно, Жуков пошел против партии!
Суслова поддержал Брежнев, который всего три месяца назад сам просил Жукова спасти Хрущева. За ним выступил вечный соглашатель Микоян, сказал округлую фразу: "Отношения армии и партии вызывают тревогу" - вроде бы согласился с Сусловым и Брежневым, но не осудил и Жукова.
Зато бывший друг Жукова министр госбезопасности Игнатов заявил:
- Говорят в низах: "Пришел Жуков - аракчеевский режим стал".
Хрущев подытожил:
- Предлагается освободить Жукова от обязанностей министра обороны.
Пленум постановил: "Маршал Жуков нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными Силами, проводил линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над армией и Военно-морским флотом со стороны партии, ее ЦК и правительства…" Жукова исключили из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС и уволили с поста министра обороны. В газете "Правда" в небольшом сообщении в разделе "Хроника" сообщалось об отставке Жукова и назначении на должность министра обороны маршала Малиновского.
Люди читали, и большинство поражались: как могло оказаться, что самый знаменитый полководец, гордость армии, только три месяца назад назначенный министром, оказался неподходящим для этой должности?
* * *
Павел Берг сказал Марии:
- Что ж, история повторяется. Помнишь? Сталин сделал то же самое с моим другом маршалом Тухачевским в тридцать седьмом, послал его с государственным визитом в Англию, а вскоре после этого расстрелял как изменника. Это постановление Пленума и статья в "Правде" - пример того, как партийный аппарат манипулирует словами в угоду Хрущеву. Эффект диктаторской власти остался тем же самым. А нам с тобой придется насторожиться, не помешает ли вся эта история каким-нибудь образом Албании, стране, где теперь наша дочь.
Мария испугано глянула на него и вздохнула. Страх за Лилю жил постоянно.
Расстроенный Саша Фисатов примчался домой к Бергам, прямо с порога возбужденно заговорил:
- Дядя Павел, дядя Павел, что случилось с маршалом Жуковым?
- Саша, его сняли со всех постов.
- Да, я знаю, что его сняли. Но почему?!
- Хрущев заявил, что он пошел против партии.
- Что значит "пошел против партии"? Ведь маршал Жуков сам всю жизнь в партии. Я этого не понимаю.
- Никто не понимает. Хрущев сказал - и все повторяют. На самом деле это значит, что он пошел против Хрущева. А Хрущев как любой диктатор считает себя и партией, и даже государством. Французский король Людовик XIV говорил: "Государство - это я". И Хрущев так считает.
- Но как можно было сделать это с таким человеком? Ведь он самый заслуженный военный.
- Саша, история советского государства полна преследованиями заслуженных людей, в том числе и военных. В тридцать седьмом году арестовали маршала Тухачевского, самого выдающегося нашего полководца. В газетах написали, что раскрыт заговор, которым руководили он и еще семь высших командиров Красной армии. Их обвиняли в том, что они шпионы иностранных держав, что вели подрывную работу с целью ослабить армию и даже желали поражения Красной Армии, для того чтобы вернуть масть помещиков и капиталистов. Их всех расстреляли. И в течение девяти дней после расстрела Тухачевского были арестованы еще семьдесят семь - из восьмидесяти восьми - высших командиров, многие казнены.
Кроме них арестовали девятьсот восемьдесят генерал-майоров, тридцать семь генерал-лейтенантов, двадцать одного генерал-полковника, шестнадцать полковых и семнадцать бригадных комиссаров. Всего же были арестованы около тридцати пяти тысяч командиров. Армия была обезглавлена и деморализована. Все это было сделано по указанию Сталина, который хотел быть единственным военачальником. А в результате Россия чуть не проиграла войну гитлеровской Германии, только выносливость и сила народа спасли ее. Но об этом ты знаешь сам, как участник войны.
- Так вот как оно было… Я никогда не слышал об этом. Значит, мы чуть ли не проиграли войну по вине Сталина. Когда меня взяли в плен, я никак не мог понять, почему мы проигрываем, - растеряно пробормотал Саша.
* * *
Полгода маршала Жукова держали под домашним арестом, Его портреты было приказано снять в военных кабинетах и с полковых линеек славы. Хрущев в выступлениях называл его "зазнавшимся Бонапартом" и говорил, что он заслужил "щелчок по носу". Через полгода, 15 марта 1958 года, Жукова отправили в отставку без какого-либо признания его громадных заслуг перед страной.
Люди недоумевали, они именно считали Жукова настоящим победителем в войне с гитлеровской Германией. Особенно возмущались ветераны войны. Они собирались на своих кухнях, пили водку, критиковали Хрущева. Но открытых протестов не было, народ привык бояться и не протестовал.
Хотя Павел в войне не участвовал, но как военный историк понимал значение Жукова и сказал Алеше:
- В Двадцать пятом сонете Шекспир писал:
Военачальник, баловень побед,
В бою последнем терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след.
Его удел - опала и забвенье.
А у Жукова даже последнего боя не было. Он проиграл не другому полководцу, а интригану. Очень горестный конец.
Алеша, как всегда, внимательно вслушался в слова Павла и вскоре написал: