- Не знаю, - с видом мученицы первых веков христианства отозвалась Сонечка, - посмотри в маленьком чемоданчике. Нет, я сама, ты мне там все перевернешь. Или лучше принеси сюда чемодан. Боже, что нам пришлось пережить! Сережа, Наташа, вы не поверите. Панкрат, я же сказала в маленьком чемодане. Что? Ты хочешь поставить его плашмя на табуретку, чтобы сделать стол? Ну, поставь. А вот и водка. Конечно, осталась, я же не могла всю ее извести. Наташа, я ее использовала как дезинфицирующее средство. Ты себе не представляешь, какая грязь была в этом поезде.
В продолжение ее монолога мужчины сняли с табуретки тарелки с едой, установили чемодан, разложили все снова. Сергей Николаевич принес маленькие рюмочки.
- Ну, за встречу! - негромко сказал он, когда все было готово. - А теперь рассказывайте. И, прежде всего, как вы нас нашли.
- Нашли мы вас очень просто. У нас был новый адрес Нины Понаровской, и мы с ней списались.
Все, что рассказали, перебивая друг друга Панкрат и Сонечка, было страшно интересно. Из Гродно они уехали одними из первых в Вологду, где у Панкрата имелись дальние родственники. То ли сам Панкрат пришелся не ко двору, то ли Сонечка, но присутствие этой пары день ото дня все больше и больше тяготило родню, и вскоре был сделан намек на некоторые неудобства пребывания парижских залетных пташек в их довольно тесной квартире.
- Ты знаешь, Наташа, я человек неприхотливый, - говорила, прижимая обе руки к груди, Сонечка, - но милые родственнички, - тут она бросила пламенный взгляд на мужа, - могли бы отнестись к нам с большим вниманием. Вот.
Долго ли, коротко ли, через некоторое время они решили уехать, да и Вологда Сонечке не понравилась. Полгода они скитались по городам Центральной России, пока какой-то умник не посоветовал им поехать в Воркуту.
- Куда-куда? - вытянул шею Сергей Николаевич и даже зажмурился от неожиданности.
- В Воркуту.
- И вы поехали?
- Поехали.
- Но ведь это же за полярным кругом.
Судя по этим словам, Сергей Николаевич неплохо освоил карту Советского Союза.
Пребывание Панкрата и Сонечки в Воркуте свелось к нескольким часам. Они высунулись в город, побродили, посмотрели, кинулись со всех ног обратно на вокзал, купили билеты и покатили обратно до Ленинграда.
В Ленинграде пересели на другой поезд, потом на третий, и в каком-то из них несчастная Сонечка завшивела. Денег у них было немного, поэтому время от времени она продавала прямо в поезде парижские вещи. Платья и кофты шли нарасхват, но задешево.
- А теперь куда вы едете?
- А теперь мы едем в Крым.
Сергей Николаевич откинулся на стуле и громко заржал, Панкрат смущенно опустил глаза, Наталья Александровна закрыла мужу ладошкой рот, а Сонечка обиделась.
- Вот ты, Сережа смеешься, а нам в поезде один человек сказал, что в Крыму очень хорошо. Да. Там тепло и синее море. Но прежде, чем ехать в Крым, мы, на всякий случай, решили заехать к вам, потому, что Нина писала, что вы хорошо устроились и сможете нам помочь.
Но Сонечку ждало горькое разочарование. Сергей Николаевич поведал свою историю. Чем больше фактов из Брянской жизни подбрасывал он друзьям, тем круглее становились Сонечкины глаза, темные и блестящие, как две спелые вишни.
- Нет, все-таки я не понимаю, - перебила рассказ мужа о последних брянских событиях Наталья Александровна, - за каким чертом вас понесло в Воркуту?
Она успела сбегать в соседнюю комнату и принести карту. Здесь надо сказать, что карта уже не выглядела новенькой, кое-где даже потерлась на сгибах, но это к слову. Надо было видеть, как Наталья Александровна стояла на коленях перед расстеленной на полу картой и вела палец от Брянска на север до Уральского хребта, до места назначения Панкрата и Сонечки (сначала его надо было найти… да, вот) до Воркуты.
- Ай, ты не понимаешь, - обиженно затарахтела Сонечка, - нам один человек твердо пообещал, что мы найдем там и работу и жилье. Там же шахты!
- Что, Панкрат собирался стать шахтером? - поднял бровь Сергей Николаевич.
- Погоди, не перебивай. Не важно, кем он собирался стать. Теперь уже не важно. Но я как вспомню! Мы едем, едем, едем, а кругом болота, болота, болота. Мы спрашиваем, что это такое? А нам говорят, это тундра. И так до самой Воркуты. Ужас!
- Короче говоря, вы оттуда драпнули.
- А что оставалось делать? - угрюмо оторвал взгляд от собственных пальцев Панкрат.
До этого он их внимательно разглядывал, тщетно пытаясь отыскать разгадку своих невзгод.
- Я же не спрашиваю, - пробубнил он, - за каким чертом вас несет на Сахалин.
- Стоило бы всех нас спросить, за каким чертом мы вообще приехали в эту треклятую Россию? - быстрым шепотом произнесла Сонечка, обращаясь главным образом к темному окну и невидимому Брянску за ним.
Все посмотрели на нее, но ничего не сказали. Сергей Николаевич, словно не услышал высказанной Сонечкой крамолы, разлил всем остаток водки. Чокнулись, выпили.
- Сахалин, это совсем другое дело, - хрустя соленым огурцом, сказал Сергей Николаевич.
- Ах, Сережа, ты не знаешь, ты не можешь с полной уверенностью сказать, что есть этот Сахалин на самом деле, - Наталья Александровна сложила карту.
- Главное - работа, будет работа, будет и все остальное.
За окном посветлело, и решено было постелить на полу все имеющиеся в наличии мягкие вещи и спать покотом. Но перед этим Сонечка долго мыла голову и снова плакала, теперь от боли, керосин сжег ей кожу на голове.
Они улеглись, но сразу уснуть не могли. Шептались, одергивали друг друга: Ника проснется. Стелили и перестилали матрас с одеялами то вдоль, то поперек, наконец, угомонились, и снова не могли уснуть, продолжали шептаться.
- Вот вы говорите, Воркута. Но нам обещали там бешеные заработки, - прогудел откуда-то из-под кровати бодрый басок Панкрата.
- Спи, пожалуйста, а то тебя потом не добудишься. И подвинься. Я лежу, между прочим, почти на полу. И не сопи мне в ухо, - нежно шипела Сонечка.
Сонечка была на пять лет старше мужа. Детей у них не было. В младоросской группе любили Панкрата, а Сонечку воспринимали как стихийное бедствие и недоумевали, каким образом она умудрилась скрутить этого гиганта в бараний рог. Панкрат, собственно, это было не имя - прозвище. Звали его Иван Панкратьев. Он обладал невозмутимостью и выдержкой слона на отдыхе в полуденный зной под сенью баобаба. Небольшого роста, пухленькая, Сонечка вечно его куда-то влекла, толкала, даже щекотала, чтобы он начал двигаться.
- Ну, же, да ну, Панкрат, да сдвинься же ты, наконец, с места!
У него была представительная внешность, русые кудри, прекрасные, чуть на выкате, серые глаза, скульптурные нос и губы, и никакой квалификации. Одно время в Париже он работал с Сергеем Николаевичем и Славиком Понаровским на малярке. Разводил побелку, мог подштукатурить небольшие пространства, поднести, унести, проолифить. Во время войны был призван во французскую армию, и после разгрома линии Мажино попал в плен. Он одним из первых принял советское подданство и без долгих раздумий решил ехать в Россию. В Вологде работал на "черной" работе, на заводе в чугунно-литейном цехе, Сонечка же сидела дома и без конца пилила его за скромные, почти мизерные, заработки.
Наутро Ника протерла сонные глаза и увидела спящих на полу маму с папой и еще двоих. Она удивилась, слезла с кровати и, путаясь в ночной рубашке, подползла к человеку, лежавшему почти на голом полу, с краю. Ей было любопытно, кто же это такой. Заглянула в лицо и вскрикнула:
- Панкрат!
Он незамедлительно открыл глаза. А Ника тронула его большую руку и спросила:
- Ты как здесь очутился?
- Смотри ты, помнит! - восхитился Панкрат, сел и сгреб Нику в охапку.
Завозились остальные, просыпаясь.
Завтракали поздно. Сонечка насытилась первая, убрала в сторону чашку, зачем-то переставила с места на место сахарницу, подняла на всех решительный взгляд:
- У меня идея, - сказала она, делая ударение на каждом слове, - вы плюете на Сахалин, и мы все вместе едем в Крым. Вот.
- То есть, как плюем? - замер с поднесенной ко рту вилкой Сергей Николаевич.
- А так! - Сонечка чуть-чуть повернула голову влево и изобразила символический плевок, - тьфу!
- Правильно! - радостно вскричала Наталья Александровна, - Сережа, она абсолютно права. Сахалин - это та же Воркута, если не хуже. Нам там делать нечего.
- Но я дал слово… - на лице Сергея Николаевича была растерянность и заметное колебание, - я должен сегодня идти оформлять документы, получать подъемные!
- Вербовка, дело исключительно добровольное, на цугундере тебя никто туда не потащит. Да-да! - вскричала Сонечка.
- А ты откуда знаешь?
Сонечка стыдливо опустила взор, а Панкрат нехотя промолвил:
- Мы тоже хотели одно время завербоваться. Но потом раздумали.
- Не раздумали, а нас отговорили. Куда мы хотели завербоваться, Панкрат?
- Не помню, но тоже куда-то на север.
- А я вспомнила, в Норильск. Вот.
Тут обе женщины напали на Сергея Николаевича и стали его уговаривать. В Крыму тепло и море, и ехать всего каких-то два дня, виноград, фрукты. Горы, наконец, пейзаж. Это же просто чудо какое-то, жить среди неописуемой красоты! Ника слушала, слушала и стала подпевать: "Хочу на море, хочу в горы!"
- А твой номер, между прочим, сто сорок седьмой, - покосился на нее отец.
- И нет, и нет, не сто сорок седьмой, а третий!
- Ого! - засмеялся Панкрат и посадил Нику к себе на колени.
- Скажи им, скажи, Панкрат, пусть мы тоже поедем в Крым, - жарко зашептала она ему прямо в ухо.
Все засмеялись.