5
Неровным строем красногвардейцы вышли со двора Совета.
В переулке, вблизи Любкиной квартиры, отряд остановился. Жердев разделил его на три части и приказал:
- Глядите, ребята, в оба, чтобы и мышь не проскочила. Стреляйте только в крайнем случае. Берите живьем. Пошли.
Красногвардейцы тихо оцепили дом. Жердев тронул Артема за плечо и пошел вперед.
- Во дворе часовой, - шепотом напомнил Артем.
- Знаю, - тихо ответил Жердев.
Чем ближе к воротам, тем осторожнее, неслышнее шаги.
Калитка была полуоткрыта. Они остановились, и Артем просунул голову в щель. Из окна к крыльцу падал прямоугольник света, дальше, в темном углу у сарая-дровяника, кто-то икал, вздыхал, несвязно бормотал.
- Кто там? - шепотом спросил Жердев.
- Должно, часовой… Поет, а?
- Любка его напоила, - обрадованно зашептал Артем. Жердев тихо свистнул. Подошли красногвардейцы.
- Сейчас откроем калитку, и бегом во двор. Двое к часовому, остальные к окнам. Ты, Артем, за мной, в помещение, - прошептал Жердев и взялся за кольцо калитки. В это время дверь квартиры распахнулась, на крыльцо вышел человек.
- Саврасов! - окликнул он. Часовой не откликался. - Саврасов!
- Чего?
- Сейчас тебя сменим.
- Давай… иык… наполнили свои утробы! Иык…
- Да ты пьян, скотина? Ну обожди - я тебе дам… - угрожающе проговорил человек на крыльце, повернулся и исчез в помещении.
- Ну, живо! - Жердев распахнул калитку. - Не шумите!
В два прыжка он оказался у крыльца, на ходу выхватывая из кармана гранату. К двери подошел, ступая на носки. У Артема сжалось сердце. Он зачем-то пошарил на рубашке пуговицы… Дверь распахнулась… Жердев с наганом в одной руке и гранатой в другой встал у порога.
- Руки вверх!
Люди повскакали из-за стола.
- Руки вверх, паразиты, не шевелитесь!
У стола с тарелкой в руках стояла Любка, бледная, без кровинки в лице. Она тоже подняла руки вместе с тарелкой.
- Обыщи их, Артем, - приказал Жердев.
Артем взял винтовку под мышку, не спуская пальца с курка, шагнул к столу. И вдруг кто-то из анархистов ударил ногой в стол, он опрокинулся. Загремела посуда, упала и разбилась лампа; залитая керосином, ярко вспыхнула скатерть, хлопнул револьверный выстрел. Кто-то прыгнул в окно на улицу, там началась возня, потом послышались приглушенные стоны. На подоконник легли стволы винтовок.
В неровном пляшущем свете от горящей скатерти метались люди. Стреляли. Жердева Артем не видел. Сам он стоял в углу. Его не замечали. Когда к нему кто-нибудь становился спиной, Артем бил прикладом по голове. Мимо, прижимая к груди залитую кровью руку, пробежала Любка. За ней с наганом в вытянутой руке - командир анархистов. Артем выстрелил. Анархист упал.
- Сдавайтесь, сволочи, или мы перебьем всех вас! - прогремел голос Жердева. Анархисты стали поднимать руки. В помещение вошли красногвардейцы. Артем затоптал догоравшую скатерть, содрогаясь от отвращения, перешагнул через труп бородатого, прошел к кухонному столу. Здесь в полутьме кто-то сидел и плакал, всхлипывая по-ребячьи.
- Кто тут? - спросил Артем.
- Я это.
- Ты, Люба? Ты ранена?
- Не знаю. Рука болит.
- А лампа у тебя есть еще одна?
- Есть. Посмотри под столом. Она с керосином.
Артем зажег лампу, повесил ее на гвоздь в стене. Красногвардейцы уже разоружили анархистов. На полу, залитом кровью, лежали четверо убитых.
- Кто у вас главный? - тяжело дыша, спросил Жердев, засовывая наган в карман шинели и садясь к поставленному на место столу.
Анархисты молчали.
- Ну?
- Вот он, наш начальник, на полу…
- Введите-ка того прыгуна, - приказал Жердев красногвардейцам. Приведенный со двора человек был бледен, глаза его испуганно блуждали.
- Вы нас расстреляете? - спросил он у Жердева.
- Не, на второвские дачи отправим! - усмехнулся Жердев. - А пока отвечай, коротко и ясно. Где будет митинг? Когда? Кто его собирает?
- Митинг будет завтра. Кто собирает, нам неизвестно. Что за митинг, мы тоже не знаем. Мы обязаны арестовать руководителей Совета и разгромить Красную гвардию. Нам должны были помочь солдаты Березовского гарнизона.
- Что ты мелешь? - Жердев схватил анархиста за плечо. - Кто тебе это сказал?
- Этот вот! - анархист пнул ногой труп остролицего незнакомца с бородой.
- Кто он?
- Не знаю.
- Врешь!
- Честное слово. Никто не знает. Знал командир, но вы его…
- В штаб их, товарищи, - приказал Жердев красногвардейцам. - А этих унесите, в комнате наведите порядок.
Жердев повернулся к Любке, увидел кровь на ее руке, подозвал к себе, сам промыл и перевязал ей рану.
- Ничего, девушка, рана пустяковая.
Красногвардейцы вынесли трупы, собрали побитую посуду, вытерли с пола пятна крови.
- До свидания, Люба, мы уходим, - сказал Артем.
- Я боюсь здесь оставаться, не бросайте меня одну… - Любка прижалась к Артему, вздрагивая всем телом. - Они убьют меня…
Любку услышал Жердев.
- В самом деле, одной тебе будет жутковато, - сказал он в раздумье. - Придется кого-то здесь оставить. Семенов!..
- Нет-нет, не надо мне Семенова! Пусть остается Артем.
- Хорошо, пусть останется он.
Жердев передал Артему "лимонку" и вслед за красногвардейцами вышел, крикнув уже со двора:
- Дверь-то заложите!
В комнате стало тихо, пусто. Пол был затоптан, кое-где валялись осколки бутылок и тарелок. В разбитое окно врывался ветер, раздувал легкие занавески. Пламя в лампе колебалось, чадило. Любка ходила по избе молча, нянча перевязанную руку. Артем чувствовал себя виноватым перед Любкой. Не будь ее, опять бы многим хорошим ребятам пришлось распрощаться с жизнью. Подлые негодяи!..
- Больно, Любка?
- Нет, не очень…
- Дай я взгляну, что они с тобой сделали.
Он взял ее за руку, осторожно размотал тряпку. Пуля большого вреда не причинила, сорвала кожу повыше локтя. Но стреляли в упор, кожа была обожжена, в нее впились черные крапинки пороха. Артем сорвал листок герани.
- Заживет. Эти листочки хорошо помогают.
- Теперь, конечно, заживет. - Любка посмотрела ему в глаза и впервые за вечер улыбнулась, и Артем тоже улыбнулся.
- Давай приберем в избе, - предложил он. - В такой грязище и сидеть тошно. Тебе не холодно? Окно закроем, может?
- Не нужно, - отозвалась Любка.
Она намочила веник и стала подметать в комнате. Приблизившись к кровати, вдруг отпрянула, лицо ее перекосилось от страха. Ничего не говоря, показала под кровать пальцем. Артем нагнулся и тоже попятился. Под кроватью были видны чьи-то ноги в грязных сапогах. Он схватил винтовку и щелкнул затвором.
- А ну, вылазь!
Под кроватью кто-то завозился. Показалась голова с русым всклокоченным чубом. Человек на четвереньках выполз, поднялся на ноги.
- Брось свой дробовик, Артемка, а то я со страху помру.
- Федька! Ты как попал сюда? - опуская винтовку, удивленно воскликнул Артемка.
- Не в том штука, как попал, а в том, как уцелел. Ловко втюрился, черт возьми! Хорошо, что сдогодался под кровать нырнуть. Могли ухайдакать ни за грош. И хорошо, что тебя тут оставили. Шибко мне неохота с вашим Жердевым свидеться.
- Не отпускай его, Артем, - исподлобья глядя на Федьку, сказала Любка. - Он больше всех тут хлопотал.
- А ты помалкивай, стерва, я до тебя еще доберусь! - вскипел Федька. - Не твое, потаскуха, дело! Я тебе…
- Кончай такие разговорчики, Федька. Тронешь пальцем Любку - лихо тебе будет.
- Быстро вы спелись, - ядовито усмехнулся Федька. Но, увидев, что Артему это совсем не нравится, со смирением сказал: - Я, Артем, давно думал отшатнуться от анархии. Ты верно тогда говорил, что люди нечистые. Я, дурак, не послухал тебя… Сейчас, ежели ты не отпустишь, меня могут поставить к стенке, им что - нашей крови не жалко, и разбираться они не станут. А ведь я уже домой собрался. Жениться хочу. Проси отпуску, на моей свадьбе погулять.
- Ты мне зубы не заговаривай! Вместе с этими гадами наших ребят стрелять собирался. А ну, давай сюда твой наган!
- Очнись, Артемша. Ты на кого кричишь?
- Замолчи!.. Я могу и в зубы тебе дать сейчас. Давай сюда наган!
Федька отстегнул кобуру, бросил на кровать.
- Быстро ты в большевистскую веру перекрестился. Друг тоже называется…
- Друг, говоришь… А если ты завтра в меня с этого самого нагана пулю всадишь? Пусть не в меня, пусть в другого. А за что? Сволочь ты распоследняя, вот ты кто, Федька!
Федька стоял насупившись, смотрел на свои сапоги.
- Что молчишь, уши заложило? - спрашивал Артем.
- Я тебе сказал: бросаю анархию, не нужна она мне… Стрелять в ваших я бы все равно не стал. Зря ты набросился на меня.
- Ничего не зря, знаю я тебя, субчика! - сказала Любка.
- Не зуди, сука!.. Не выводи меня из терпения. Не могу я слушать, когда ты лезешь учить, потаскуха продажная! - озлобился Федька.
- Еще раз говорю тебе: Любку не трогай…
- Я продажная, да? - Любка подлетела к Федьке. - А ты, думаешь, лучше меня! Ты за рублишко кого хочешь продашь…
- Отвяжись!.. Отгони ее, Артем. Доведет до греха. Артем, ить мы с тобой тут жить зачинали, неужели же ты…
- Ладно, уходи отсюда… Но помни, Федька, спутаешься еще раз с такими же гадами, я тебя жалеть не стану. Вот тебе мое слово.
- Не надо было его отпускать, - сказала Любка, когда Федька ушел. - Он нахальнее всех тут был.
- Свой парень, Люба… Может, очухается, не полезет больше…