Анатолий внял просьбе Авроры Карловны и явился в Санкт-Петербург. Он остановился на Большой Морской, в отеле "Наполеон", по соседству с особняком покойного брата. С десятком секретарей Анатолий занял множество комнат. Самые лучшие апартаменты бельэтажа отвели ему под покои. Под окнами отеля круглые сутки дежурили десятки карет и экипажей, запряженных кровными рысаками. Кучера долгие часы просиживали неподвижно на козлах, и Анатолию доставляло удовольствие наблюдать, как они томились в ожидании господина. Демидов и не предполагал выбывать на Урал. Он то и дело требовал срочно своих секретарей и заставлял их разбирать написанные письма и резолюции. Нацарапав их, он и сам не мог разобраться в своих иероглифах.
В первый же день приезда Анатолий явился к вдове. Несмотря на отшумевшие годы, Аврора все еще блистала красотой. Он невольно залюбовался ею и вслух восхитился ее неувядаемой молодостью. Демидова не могла сказать того же своему деверю: князь выглядел худосочным, лицо пожелтело, и на голове остались седоватые реденькие волосы.
"Износился, стар! - подумала она и практично решила: - Теперь жениться ему поздно!"
Чтобы увериться в этом, она по-женски кокетливо повела томными глазами и выговорила:
- Ах, Анатоль, вы тоже вечно молоды. Вас надо женить в Петербурге. Женить поскорее!
На лице Демидова изобразился ужас. Он устало покачал головой:
- Нет, нет! Теперь уже поздно! Никогда!
Он сидел перед ней с видом обреченного.
- Единственно желанная женщина - это вы! - с тусклой улыбкой сказал он. - Но на вдове брата не женятся. Я доволен и тем, что имею такую превосходную хозяйку наших заводов!
Он боялся одного - вдруг она откажется от управления заводами.
"Столько хлопот! Столько забот! - тревожно думал он. - И эти бесконечные волнения работных… Нет, увольте от всего этого!"
Вдова разрумянилась и смущенно ответила:
- Я согласна управлять заводами, Анатоль, но было бы лучше, если бы вы остались в России и сами хозяйствовали!
- Нет, нет! - решительно отмахнулся он и перевел разговор на светские новости.
Анатолий Николаевич явился во дворец и пытался попасть на аудиенцию к императору. Флигель-адъютант надменно оглядел Демидова, одетого в узкий фрак, и коротко сказал:
- Будет доложено.
Он удалился в покои, и Демидов провел более часа в томительном ожидании. Наконец флигель-адъютант вернулся, но еще более строгий и недоступный:
- К сожалению, государь не может оказать вам чести быть принятым!
Расстроенный и обиженный, Анатолий поехал на Большую Морскую, к вдове. Аврора Карловна по-прежнему была в курсе всех дворцовых событий.
- Чем же я провинился перед царем? - сокрушенно пожаловался Демидов вдове.
- Ах, Анатолий, вы совершили нетактичность! - воскликнула Аврора Карловна. - Здесь еще не забыли, что вы помогли Луи-Наполеону. Вы отдали русские деньги этому проходимцу… И притом, притом он сделал столько неприятностей России… Достаточно одного Севастополя…
- Как же нужно было поступить? - пытливо посмотрел на Аврору Карловну Анатолий.
- Выждать, вот и все! - ласково сказала она и томно взглянула на деверя. - Знаете, Павлуша дома и жаждет попасть вам на глаза.
Анатолий обрадованно ответил:
- Зовите!
Через минуту перед дядюшкой стоял стройный красавец в мундире, при шпаге. Он бросился к Анатолию, с искренним восторгом обнял его:
- Я столько наслышан о вас!
Глядя на приятную встречу, мать приложила к глазам, хотя они были сухи, кружевной платок.
- Ах, как очаровательно! Как трогательно!.. - сделанным чувством прошептала Аврора Карловна. - Вам нужно немного развлечься. Поль поможет вам… Но только вы, Анатолий, - я ведь вас знаю, - не сильно балуйте его! - погрозила она пальчиком деверю.
Мужчины уехали вдвоем в карете. Племянник с улыбкой посмотрел на дядю.
- Что бы вам хотелось повидать? У нас, в Санкт-Петербурге, есть много интересных мест!
- Вези туда, где можно вспомнить молодость!
- Тогда поедем к мадам Крааль. Там есть интересные блондинки! А может быть, к Борелю?
- Куда знаешь!
Племянник оказался просвещеннее дядюшки. Он свозил его к мадам Крааль, где девицы не уступали в проворстве парижским кокоткам, и к ресторатору Борелю. За все расплачивался племянник, что очень понравилось Анатолию. Он с удивлением разглядывал молодого человека, когда тот, не скупясь, расплачивался.
- Откуда у тебя столько денег? - удивился князь Сан-Донато.
- Ах, дядюшка, матушка меня никогда не оставляет без внимания! А ей денежки текут с Урала… Столько у нас рабов!..
- Как ты сказал? - спросил с изумлением Анатолий.
- Рабов! - повторил Павел.
- А если эти рабы вдруг восстанут и не пожелают на нас работать? - серьезно сказал дядя.
- Что вы, этого не может быть! - убежденно воскликнул Павел. - Они не посмеют! Им этого не разрешат царь, церковь, урядники! Да так господом богом заведено!
- Н-да! - задумчиво процедил Анатолий и подумал: "Хорош петушок! Голосок еще ломкий, а шустрый, всех нас превзошел!"
Натешившись проказами у Бореля, они поехали на Большую Морскую. Подошла туча, полил частый дождик. Грязные лужи потянулись по мостовой. У подъезда демидовского особняка кучер осадил рысистых, и господа вышли из кареты.
- Эй, эй, пошли! - пригрозил кучер бичом седобородому мужику и мальчонке в рвани, которые хотели перейти тротуар. - Не видишь, куда лезешь! Дай дорогу господам!
Мужик в лаптях опустил голову, остановился.
Выходя из кареты, Павел вынул носовой платок, и в ту же минуту на мостовую со звоном упал золотой. Молодой повеса небрежно взглянул на него, отбросил ногой и прошел вперед.
- Молодец! - похвалил племянника Анатолий. - Сразу видно: барич, русский барич!
Они прошли в вестибюль, а карета покатилась в распахнутые ворота.
Мужик оглянулся, бросился к луже и жадно стал искать в грязи золотой. Он нашел его и быстро заложил за щеку.
- Эко, паря, как ноне нам повезло! Гляди, что вышло!
- Тятенька, так он видел золотой, да ногой откинул. Зажирел!
- Это верно! - со вздохом согласился мужик. - Трутни! Чистые трутни! Знали бы, сколько трудовых рук потело, чтобы добыть сей достаток… Да где им знать, сынок! Они и понять того не смогут. Все салом да наглостью затянуло… Э-э, кажись тучи расходятся и дождик перестает! - сказал он и пошагал быстрее, увлекая за собою мальчонку…
Предстояла неизбежная поездка на Урал. Аврора Карловна торопила и подбадривала деверя:
- Вы мужчина и волевой человек! Не забудьте, что вы Демидов. Ваши деды хорошо умели держать в руках своих холопов!
Анатолий уныло повесил голову: его нисколько не радовало затруднительное путешествие на Каменный Пояс, но вдова продолжала наставлять огорченного князя Сан-Донато:
- Главное, будьте дерзки с ними. Они любят, когда господа с ними поступают круто! Волноваться вам нечего. Всему миру известно, что рабы издавна любят непокорствовать, но сейчас есть полицейщики, солдаты… Ах, боже мой, им надо дать почувствовать сильную руку!
- Но я ничего не понимаю в заводском деле! - пробовал заикнуться Анатолий.
- Для того чтобы разбираться в черной работе, есть другие! - властно сказала она. - На заводе существуют управители, приказчики, охрана. Ваше дело поучить их, как выколотить побольше доходов. Пригрозите пану Кожуховскому: постарел и отяжелел он; плохо радеет о нас, своих господах!
Вдова быстро собрала Анатолия в дорогу. Ехал он по новой железной дороге Петербург - Москва, отстроенной по приказу царя Николая. Герстнер так и не получил от русского правительства просимой им монополии на постройку железных дорог в России. Постройка Николаевской дороги была произведена на средства казны.
Приятную поездку до Белокаменной Демидову предстояло совершить в салон-вагоне. "Возможно ли это в России?" - с удивлением разглядывал Анатолий убранство вагона. Стены салона, покрытые стеганым штофом, создавали уют, потолок блистал нежной белизной. Двери украшала мозаика и бронза, и мягкие пружинные диваны были покрыты малиновым бархатом. Обогревательные трубы, замаскированные бронзовыми решетками, делали воздух теплым и приятным.
Поезд тронулся и долго шел среди столичных строений, пока не вышел на простор. За городом навстречу брызнуло осеннее скупое солнце и осветило бегущие мимо окна тощие сосенки, тонкие березки и низкорослые ели. Перелески перемежались болотами, покрытыми ржавой водой. Справа мелькали пестрые полосатые верстовые столбы.
Впервые Анатолий увидел панораму петербургских окрестностей, выглядевшую уныло и серо под низким небом. Поезд, стуча колесами, шел через поля, леса, долины, пересекая реки, глубокие овраги и лога.
Постепенно спускались сумерки, и тут же, у насыпи, потянулись холмы, на них цепь курганчиков с крестами. Кресты, кресты, простые тесовые кресты…
В эту минуту вошел проводник с военной выправкой, в руках у него фонарь и свечи. Он осторожно осветил вагон и подошел к окошку, желая опустить штору. В грустном раздумье он секунду смотрел на печальные могилы, наконец не выдержал и сказал:
- Глядите, барин, сколько мужицких костей тлеет!
Отвалившись на диван, покачиваясь, Анатолий Николаевич благодушествовал. Он не прочь был пофамильярничать с простым человеком. Глядя на бравый вид проводника, он спросил:
- Ты не из гвардии ли, служивый?
- Так точно. Отслужил, в запас вышел, ныне на чугунке работаю, - охотно отозвался отставной солдат.
- Закрой штору, могил в этих местах что-то много! - приказал Сан-Донато.