Глава 2
Тимшу разбудил свет - яркий, плотски-розовый, вызывающий желание поплотнее зажмурить и без того сомкнутые веки… Утро? День?
Он прислушался - рядом сопит еще кто-то. Сонно, изредка негромко всхрапывая. Днем? Во время промысла?!
Открывать глаза почему-то боязно…
Шабанов притих, как застигнутый врасплох зверек: пусть думают, что еще не проснулся. Подхлестнутые накатившей тревогой чувства невероятно обостряются.
Запахи… Непонятные, странные, застарелые… успевшие намертво впитаться в окружающий мир… Воздух душный, неподвижный… забывший о дожде и ветре… Нет, это не Порьегубские тони… Не лопарская тупа и даже не промысловая изба… Куда его занесло? И как?
Страх шершавой лапой скребнул по сердцу. Неведомое затаилось, готовое броситься на беззащитно лежащего… "Страх разуму не советчик!" - колыхнулось в памяти наставление погибшего на Груманте отца… Но глаза открывать еще рано… успеется открыть.
Ложе под спиной… мягкое, услужливо прогнувшееся… пальцы касаются тонкого гладкого полотна… Господское полотно, богатое… Монастырь?
Где-то неподалеку размеренно капает вода… шлепки капель о камень… Каменный рукомойник? Не бывает таких! Что еще? Коли посапывания спящего соседа не считать, ни единого звука… таки осмотреться?
Тимша еле заметно - тонкой щелочкой, - приоткрыл веки. Высоко над головой беленый каменный потолок… заправленное в полотняный чехол одеяло на груди… спинка железной кровати, крашеная в бледно-салатный цвет стена позади нее… Точно - монастырь. Где еще такой келье быть?
Монахи не равки - не съедят! Осмелевший Тимша распахнул глаза во всю ширь, повернул голову к свету.
Что за окно здесь?! Огромное - в полстены! - с собранными по бокам узорчатыми занавесями! За окном - верхушки деревьев, синее безоблачное небо над ними… Это ж сколько поверхов должно быть в домине, чтобы деревья едва окна сягали? Подойти бы, выглянуть!
Тимша заворочался, одеяло сползло к ногам, на теле обнаружилось непривычного вида белье. К руке от висевшей на железной стойке бутылки тянулась прозрачная трубка.
Зачем переодели? Когда? Во сне? И что за дрянь в руку воткнули?!
Сопение за спиной прервалось, донесся сладкий зевок.
- Очухался, парень? Эт-т хорошо. Давно пора.
Желание немедленно сорвать с руки непонятную трубку отодвинулось в глубь сознания. Шабанов повернулся - на соседней кровати, опираясь на локоть, лежит пузатый мужик с поросшей сизой щетиной одутловатой физиономией. На обрамленной коротким венчиком черных волос лысине весело играет солнечный зайчик. В распахнутом вороте нижней рубахи густо кучерявится черная поросль.
- Ты лежи, лежи! - озабоченно посоветовал мужик начавшему вставать Тимофею. - Не ворочайся - капельницу из руки выдерешь. И вообще, с сотрясением мозга вставать запрещено! Если отлить надо, я тебе "утку" подам.
Тимша не понял и половины сказанного, однако пошедшая кругом голова заставила откинуться на подушку.
- Не надо мне утки, без жирного тошно! - простонал он сквозь стиснутые зубы.
Мужик хихикнул и удовлетворенно отметил:
- Ну, раз шутишь, значит поправляешься.
"Какие там шутки!" - хотелось возразить Тимше, но дыхания хватило только на мучивший вопрос:
- Где я?
- В областной, в нейрохирургии, - с готовностью поделился мужик.
Если бы еше понимать…
"Чего тут понимать?" - сказал кто-то внутри Тимшиной головы. - "Больница это, народ лечат…"
Голос, теряя силу, опустился до шепота и стих.
"Бесы!!! Заволокли незнамо куда, а теперь изгаляются!" Тимофей вздрогнул, перекрестился… "А как изгаляться надоест, так, небось, и сожрут, окаянные!"
На лбу выступила липкая испарина, внизу живота похолодело. В горле комом застрял испуганный всхлип. Рука привычно скользнула на грудь, нащупала нательный крест… в пальцы сунулся не привычный, кипарисовый, пахший ладаном, а легонького белесого металла с полустершимся от времени изображением Христа… Освященный ли? У кого спросишь?
"Монастырь же, - попробовал успокоить разгулявшееся воображение Тимша. - Откуда бесам взяться? Ничо… Терпеть надо, там видно будет…"
Скрипнула дверь - на пороге появилась толстая насупленная бабка в белом платке. В одной руке швабра, во второй - ведро. Застиранный синий халат аж до колен открывает толстые ноги в скрученных и собранных в "гармошку" чулках.
"Тьфу, позорище! Так заголяться и девкам-то соромно!" - мысленно сплюнул Шабанов.
- Ожил? - ахнула бабка и, бросив плеснувшее мыльной водой ведро, проворно шмыгнула обратно за дверь.
- Сейчас, сейчас! Я сестру позову! - донеслось оттуда.
Сестру? Зачем нужна бабкина сестра? Или она в монастыре вместо лекаря? Бабка-знахарка? В монастыре? Чудеса!
Тимша приготовился увидеть старую каргу с крючковатым носом и волосатой бородавкой на верхней губе… оттого пухленькая девчоночка с железным подносиком в руках, обряженная в коротенький белый халатик с нашитым на карманчик красным лоскутным крестиком повергла в крайнюю степень смущения.
- Чего надо? - растерянно спросил Тимша, натягивая до горла одеяло.
Глаза, против воли, не могли оторваться от неприкрытых халатиком коленок… аппетитных таких, в небывало тоненьких почти прозрачных чулочках… А выше, сквозь туго обтянувшую девчушку белизну, соблазнительно розовело ничем - не считать же узких полосок на груди и бедрах! - не прикрытое тело!
И такое в монастыре?! Некстати проснулось мужское естество, одеяло шевельнулось… Тимшины щеки окатило жаркой волной.
"Стыдоба-то какая!" Он заелозил ногами, стараясь повернуться на бок. Девчушка понимающе хихикнула и тут же напустила на себя строгий вид.
- Тебе чего не лежится? Думаешь, первый день работаю, на голых мужиков не насмотрелась?
В голове вновь непрошено заворочался кто-то посторонний. Тимша закусил губу, чтобы не заскулить от страха и непонятности.
"Медсестра это. Лекарства дает, уколы делает. И нечего пялиться - для нее ты еще один, по телефону с подругами болтать мешающий."
Что такое телефон Тимша переспрашивать не стал - кого? Залезшего в голову беса? Он машинально потрогал висок. Пальцы наткнулись на толстую повязку.
- Да, да, - по-своему истолковала жест медсестра, мозги тебе встряхнули качественно. Теперь месяц отлеживаться будешь. Радуйся, что жив остался.
Железный подносик, тихо звякнув, умостился на прикроватной тумбочке, в руках девчушки появилась стеклянная труба с жидкостью. Торец трубки украшала стальная игла.
Девица обошла кровать, оказавшись за спиной Тимши. Он даже не успел повернуться, как уверенная рука сдвинула одеяло, и в Тимшин зад вонзилось что-то острое.
- Ой! - пискнул Шабанов, стараясь прикрыться - показалось, в мясо вливается огненный поток.
- Руку убери, неженка! - цыкнула девица.
Точно, знахарка богомерзкая! Придется грехи замаливать. Батюшка, небось, опять даров для храма потребует… А что делать? Тимофей горестно вздохнул, но руку убрал.
Вскоре опустевшая трубка вернулась на поднос. Девчушка ободряюще потрепала Тимшу по плечу:
- Ничего, не переживай - не ты один уколов боишься.
Тимша вымученно улыбнулся - о недавнем возбуждении не вспоминалось. На кого польстился? Не девка - кату ученик, диавол в юбке! Скорее бы уходила, что ли…
Противу ожиданий, девица уйти не спешила, пристально всматриваясь в Тимшину физиономию.
- Чего зыришь-то? - не выдержал он. Перекрестить чертовку? Как бы хуже не стало - еще чудищем обернется.
- Смотрю, можно ли к тебе посетителя пустить, - сообщила эта самая "медсестра". - Думаю, можно… ненадолго.
Она таки вышла, оставив Тимофея в обществе соседа по келье и занявшейся уборкой бабки. Головокружение отступило, дав возможность задуматься о побеге.
И не о нем одном - слишком много накопилось необъясненного… Тимша сосредоточился, надеясь придать мыслям хотя бы признаки стройности…
Домина каменный… бабы полуголые… бесовский голос в голове… Не иначе Сатана искушает. Душу христианскую зацапать хочет!
Тимша почувствовал, что покрывается холодным потом, и еще раз перекрестился. "Хрен ему, врагу рода человеческого! Никола-угодник за поморами особо следит, не даст пропасть-то!"
Еще бы вспомнить, как сюда занесло… Тимша суетливо, как спешащая на свидание деваха в нарядах, принялся рыться в обрывках воспоминаний: уходящий в покрут отец… мать в слезах… не то… Не то! Бьющая в борт шняки волна, злой окрик Суржина… Туман сплошной, ничего связного… провалы в памяти, словно шиши побывали, самое главное вынесли.
"Голос! Ведь был же голос бесовский! Что-то растолковать пробовал! Вдруг, да не все врет, нечисть поганая?" Тимша напряженно прислушался - настороженный, готовый отпрянуть в любую секунду… Нет, молчит зараза.
Напряжение даром не прошло - незваная дремота навалилась, как домовой на нерадивую хозяйку. Тимша громко зевнул.
"И хорошо, может сон вещий…"
Он по-прежнему чувствовал мягкое ложе и слабую ноющую боль от воткнутой в руку иголки, но, в то же время, шел по темного камня дорожке. Отгороженные низеньким железным заборчиком под мелким осенним дождем мокли рябины. Впереди угрюмой громадой высилось темно-серое здание с изъеденной ветрами и временем вывеской над входом - зубчатое колесо и буквы поперек - "ПТУ". Ниже, на сверкающей новизной табличке надпись помельче - "Лицей".