* * *
Винный магазин отыскался в трех десятках шагов от сберкассы. Впрочем, окажись он хоть чуточку дальше, Шабанов изрядно бы удивился - это музеев три на весь город, а выпивку на каждом углу найти можно. И отовариться без проверки на совершеннолетие тоже.
Не прошло и двух минут, а в глубоких карманах уже обещающе побулькивала пара бутылок "беленькой"… Теперь добрести до какого-нито укромного уголка… Сергей чертыхнулся - исполнить задуманное мешали возведенные в ранг традиции предрассудки.
Ну кто, скажите на милость, будучи в здравом уме станет утверждать, что в одиночестве легче спиться?! Нажираются как раз в компании. Под скудную закуску и уверения в бесконечном уважении. Стараясь доказать свою круть, перепив собутыльника - если в кармане лежит свежеполученная зарплата, или хвастаясь точностью розлива - если на продолжение банкета рассчитывать не приходится. Явный идиотизм. Всем известный. И все равно, ежели в одиночку, значит алкоголик…
Шабанов сплюнул.
Несмотря на очевидное нежелание делиться купленным на "кровные" с дальним своим, Сергей уныло осмотрелся в поисках родственной души.
Готовых составить компанию обнаружилось в избытке. От вонючих бомжей до расхристанных, с отретушированными дружеским кулаком подглазниками, девиц всех возрастов - начиная с тринадцатилеток и заканчивая пенсионерками. Сергей придирчиво оценивал варианты - один другого мерзостней… оценивал, пока не встретил взглядом смутно знакомую личность.
Драные кроссовки, зачуханная многолетней ноской одежка, изрытое фурункулезом, опухшее от долгого запоя лицо, заискивающе-молящий взгляд… именно взгляд заставил Серегу узнавающе прищуриться.
- Жорка? - неуверенно переспросил Шабанов.
В глазах пропойцы горячечно полыхнула надежда. Он расправил плечи, гоголем протолкался к Шабанову.
- Здорово, Серега! - с преувеличенной радостью воскликнул названный Жоркой. Грязная ладонь с готовностью протянулась к Шабанову. - Сколько лет, сколько зим!
- Много… - согласился Шабанов, вспоминая, программа какого класса показалась собеседнику чересчур сложной. Настолько, чтобы бросить школу и стать "вольной птицей". Седьмого? Нет, даже шестого.
- Как живешь, Жорка?
- А че? - искренне удивился тот. - Нормально живу. Тока бы поправиться… - Жорка шелкнул грязным пальцем по заросшему сизой щетиной кадыку, с надеждой покосился на оттопыренные серегины карманы, - ага! Значит, эта, поправиться, и совсем было бы здорово!
Зависшая в воздухе жоркина рука дрогнула и опустилась. Надежда в глазах истаивала сменяясь колючими огоньками безудержной зависти.
- Пойду, пару стаканов куплю, - обреченно сообщил Шабанов. - Не из горла же булькать.
Пусть лучше думает, что это приступ интеллигентности, а не элементарная брезгливость.
Потребляли "в скверу, где детские грибочки". В тени уныло шелестящих пыльной листвой рябин. Гуляющие с колясками мамаши посматривали неодобрительно, однако милицию звать не торопились - сказывалась извечная российская терпимость, смешанная со столь же извечным недоверием к властьпредержащим. Да и зачем? Сидят тихо, не буянят… а что молоды слишком, так пусть родители беспокоятся, чем детки заняты. Своих проблем хватает.
- Чем на хлеб-то зарабатываешь? - благодушно спросил Шабанов. Застрявший в груди клубок горечи постепенно рассасывался, уступая место ласковой алкогольной теплоте.
- Когда-чем… - ушел от ответа Жорка. - Голодным не сижу…
Глазенки бывшего соученика воровато забегали, и Сергей не стал развивать тему. Молчание затягивалось, понемногу становясь тягостным.
- Ты это… н-наливай! Че водке киснуть? - жадно напомнил Жорка и меленько хихикнул собственной шутке.
Шабанов молча разлил по пластиковым одноразовым стаканчикам остатки. Опустевшая бутылка полетела в кусты. Период благодушия закончился, общение с вконец опустившимся ровесником становилось все более тягостным. Будто в дерьме ковыряешься. Добровольно.
"Голь перекатная…" - нежданно и пугающе прозвучал в голове тимшин голос. - "Совсем пустой человечишка… лопари про таких говорят: Мяндашу в глаза смотрел, себя потерял…"
Сергей вскочил со скамейки, расплескав содержимое стаканчика. "Сколько можно, м-мать вашу?!"
- Чего дергаешься? - встревожено поинтересовался Жорка, сложенная лодочкой ладонь мгновенно поймала "драгоценную" влагу. - Добро переводишь…
Сергей не ответил - в голове тяжко ворочался предок, настойчиво продирался к поверхности…
И, вместе с ним, на волю рвалось прошлое.
Унылый городской пейзаж дрогнул. Сквозь рябиновые заросли сквера проступили рубленые северные избы. Целая улица. Позади изб высилась сложенная из толстенных бревен стена кольского острога.
"Прочь! Прочь отсюда! К людям!"
Шабанов замычал, как от зубной боли, метнулся к железному заборчику, отделявшему сквер от ревущего моторами проспекта… Вслед обиженно неслось: "А водка?! У тебя ж еще осталось!"
Сергей несся по тротуару, задевая прохожих. Вслед что-то рассерженно кричали. Шабанов не слышал - ругань скользила мимо сознания. Главное - подальше от прущего наружу кошмара! Куда угодно, лишь бы подальше!
Перекресток. Стадо машин, рванувшееся наперерез. Словно нарочно - хотят, чтобы остановился, влип… Хрен вам! За угол, в переулок… Подметки липнут к подтаявшему на солнце асфальту, наливаются свинцовой усталостью ноги… Дома пообочь тянутся бесконечными громадами, угрюмые, настороженные. Притворяются, гады! Уж он-то видит, что прячется за обманчиво-надежными фасадами!
Хреново прошлое. С шаманами-паранормами, богами лопарскими, рыбацкими шняками и лезущими за поживой шведами, коих поморы свеями зовут…
Вот уж и мысли путаться начинают, свеи какие-то приплелись… чтоб им пусто было!
Еще один дом позади… Воздух жжет легкие, сердце колотится у горла… Снова перекресток… Теперь направо… Что-то знакомое впереди, неприятное, злое…
- Не, ты глянь на него! Повадился бегать, гад!
Сильный удар в челюсть сбивает с ног. В кармане хрупает стекло, в воздухе разливается запах пролившейся водки…
- Во падла! - рычат напротив. - Нашу водку разбил!
Царящий в голове сумбур нехотя уступил место ясности. Странной, стеклянной. Двойственной. Мир казался одновременно знакомым и чужим. Чуть кружилась голова. Глаза резало, словно смотришь сквозь одолженные у близорукого приятеля очки. Лежавший на асфальте Шабанов снизу-вверх посмотрел на заступившего дорогу Воробья.
Он медленно поднялся на ноги, цвиркнул окрашенной в розовое слюной.
"Вшивота плюгавая. И не таких бивали!" - усмехнулся вышедший из тени Тимша.
Впервые присутствие юного предка не заставило вздрогнуть. Наоборот, Сергей почувствовал, как возвращается уверенность, а мышцы наполняются недоброй силой.
- Пшли вон, уроды! - яростно выдохнул он.
Шакальим нюхом учуявшие опасность "шестерки" невольно попятились.
Воробей щербато оскалился.
- Ты на кого пасть раззявил, чмо?!
Под низким лобиком багрово вспыхнули крысячьи глазки. Уступать вожак не умел - ума не хватало. Зато агрессия разве что из пор не сочилась. Вместе с потом.
"Давай, бей!" - скомандовал вломившийся в сознание Тимша, и Сергей, не раздумывая, впечатал кулак в прыщавую скулу верзилы.
Глаза Воробья удивленно округлились. Он пошатнулся, неловко попятился, дрожащая рука за спиной шарила в поисках опоры…
"Еще разик! По зубам его!" - азартно заорал Тимша.
Сергей в подсказке не нуждался.
Верзила сполз по стене дома и замер со слюнявой улыбкой идиота на разбитых губах.
"Этот готов, - с удовлетворением констатировал Тимша. Пора заняться подпевалами."
Сергей грозно повернулся к "шестеркам". Щуплый, с чахоточным румянцем на впалых щеках наркомана, крысеныш истерично оскалился. Из-под длинного, не по погоде, плаща вынырнула бейсбольная бита.
- Ну давай, подходи! - истерично взвизгнул задохлик, неумело размахивая битой. - На раз порешу!
"Ты поднырни, поднырни под дубину-то!" - шепнул Тимша. Сергей раздумывать не стал.
Бита опасно чиркнула по волосам… и пролетела мимо. Щуплый потерял равновесие, раскрылся… В следующий миг удар снизу в челюсть вознес его высоко над асфальтом. Приземление сопровождалась по-жабьи мокрым шмяком. Бита со звонким клацаньем откатилась в сторону.
"Второй", - продолжил счет Тимша.
Сергей шагнул к последнему оставшемуся на ногах. Детина затравленно глянул на валявшихся без движения приятелей… В кулаке привычно раскрылся серебристый нож-бабочка.
- Боксер, да? - злобно прошипел бандит. Гнилозубый смрад окутал Шабанова плотным облаком, заставил поморщиться.
"Эк зыркает! - подрастеряв ухарскую веселость заметил Тимша. - Так равки смотрят, мертвецы неупокоенные!"
- Не-е, этот еще живой, - отозвался Сергей. Рука нырнула в карман, на свет появилось отбитое бутылочное горлышко с похожим на клык острым сколом. - Мертвяки, они приятнее…
"Брось стекляху! - моментально посуровев приказал Тимша. - Негоже так-то!"
- Ему скажи! - огрызнулся Сергей.
- Ты чего бормочешь, а? Под шизика косишь? - взревел гнилозубый. - Так я и шизика урою! Думаешь, не сумею, а?!
"Чтой-то он разорался…" - встревоженно заметил Тимша.
Насмотревшийся боевиков Сергей вмиг уловил причину, и даже успел начать разворот… на затылок обрушился тяжелый удар.
"Не по-людски это - в спину бить"! - прохрипел Тимша - болезненно, словно досталось и ему.
Сергей не ответил - сознание плыло сквозь багровый туман. В тумане колыхались неясные тени, глухо бубнили злобные голоса… Одно осталось реальным и осязаемым - зажатое в кулаке горлышко разбитой бутылки.
- Получи, шизик!